Апокалипсис вчера: Комментарий на Книгу пророка Даниила - - (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Ехать предстояло через гигантские поля конопли. Никакой промышленности или чего-нибудь в этом роде тут никогда не существовало. Работы для тувинцев нет. Поэтому взрослое население занимается либо охотой, либо производством гашиша. Ну, или вот, как мой водитель, – частным извозом.
Гнал тувинец под сто сорок. Микроавтобус был японский, с правым рулем. На зеркале заднего вида в кабине был привешен целый иконостас буддийских погремушек. Водитель долго молчал, а потом спросил:
– Тебе старые вещи не нужны?
– Какие вещи?
– Икона, например. Не надо? Говорят, ее ваш Андрей Рублев рисовал. Ценная икона, и отдам недорого. На ней какие-то ваши русские боги нарисованы. Красивые, все в белом.
– Нет, наверное. Спасибо.
– Ну, смотри. Вещь-то чудесная. Мы ее пытались фотографировать, так пленка засвечивалась. Точно не надо?
– Спасибо.
Тувинец пожал плечами.
2
В Тыву я приехал осматривать курганы. Такого количества доисторических руин, как в русской Южной Сибири, нет нигде в мире.
Все, с кем я советовался, отговаривали меня сюда приезжать. Говорили, что аттракцион смертельно опасен. Далекая и безлюдная Тыва – верная смерть белого человека. Тувинцы (объясняли мне) всегда обкуренные и пьяные. В целой республике сразу после полудня не остается ни единого трезвого человека, так что меня даже менты не защитят.
Оказалось, все это глупости. Места были, конечно, небогатые, зато люди – приятные. Если я на улице спрашивал дорогу, тувинцы останавливались, подробно расспрашивали, откуда я и зачем приехал, а потом каждый раз пытались довести прямо до места. На второй день жизни в Кызыле я нашел микроавтобус, принадлежащий небольшой золотодобывающей компании, и поехал в сторону Саянского хребта. За рулем сидел молчаливый тувинец, а в салоне – Виталька.
Из Кызыла мы выехали в пять утра. Курганы начались сразу же, как только кончился город. Древние, оплывшие от времени, но все еще поражающие размерами. Триста лет назад первым из европейцев в эти края добрался датский медик Даниил-Готлиб Мессершмидт. Пораженный, он писал, что, похоже, ему удалось открыть царское кладбище всей Центральной Азии: на каждом шагу из земли торчали каменные стелы, черт-те чьи захоронения, руины крепостей и древние святилища. С тех пор тувинский ландшафт изменился мало.
Виталька сперва показывал мне на руины пальцем и пытался вспомнить названия, но потом бросил. Курганов было слишком много. Парень рассказывал, что когда был маленьким, строители прокладывали через эти места дорогу. Могилы срывали бульдозерами. А он с мальчишками бегал на стройку играть с древними костями. Черепа и ржавое оружие тогда кучами валялись прямо вдоль шоссе.
Возле одного особенно здоровенного кургана я попросил остановиться. Тишина. Вдалеке горы. Пожухлая трава. Виталька, вылакавший уже с утра несколько литров пива, пошел отлить. Прежде чем застегнуть ширинку, показал, что в крайнюю плоть у него вставлено пластиковое колечко.
Щурясь на восходящее солнце, хмыкнул:
– Девкам нравится – ух! У нас в поселке о моем шарнирчике каждая знает. Только праздник какой начнется – девки все ко мне. Отбоя от них нет. Короче, хорошее приспособление.
Пока мы стояли, из-за кургана вышел странный для этих мест мужчина. Плащ, кепка, в руке – коленчатая металлическая фигня. Увидев нас, он положил свой агрегат на землю, подошел, вежливо поздоровался. В Сибири этот ритуал является обязательным. Мужчины пожали друг другу руки и немного поговорили. Потом мы залезли в автобус и поехали дальше.
Виталька спросил:
– Ты видел, что у этого типа в руках?
– Да. Металлоискатель.
– Заметил, да? Понял, чем он занимается? Это ж бугровик из города! Золото приехал искать! Что-то много их последнее время ездить стало.
Русские поселенцы грабят древние могилы уже четыреста лет подряд. Было время, когда на промысел уходили целыми деревнями. Специалистов по раскопкам курганов прежде называли «бугровики». Этот бизнес считался в Сибири вполне уважаемой профессией. Первый русский исследователь Сибири Герард-Фридрих Миллер писал:
1 октября 1739 года на древнем кладбище, лежащем на левом берегу Енисея, мы встретили старика, живущего в подземной лачуге и кормившегося раскапыванием могил. Уже лет тридцать этот старик обитал в здешних местах. Отлучался из своей подземной лачуги он лишь затем, чтобы сменять в кабаке кое-что из своих находок на водку.
Он копал беспрерывно могилы разных эпох. Киркой поднимал большие камни, а лопатой выгребал из-под плит землю и смешанные с золой кости. Под старость у него отсохла левая рука, и тогда он стал привязывать к ней лопату и, налегая на нее грудью, копал землю. Говорят, старик нашел большие сокровища, но не закрывает их снова, полагая, что после него явится новый искатель и они причинят ему столько же труда, сколько ему.
Иногда гробокопателей отлавливали. В ноздри им заливали расплавленный свинец, а добычу конфисковывали. Например, все, что сегодня хранится в «Золотой кладовой» Эрмитажа, было конфисковано всего у трех таких шаек. Позже, уже в 1920-х, когда стране было сложно и не хватало валюты, за добычей сюда снаряжали уже государственные экспедиции. Несмотря на все это, золота здесь хватает до сих пор.
За три года до того, как я приехал в Тыву, археологической экспедицией Государственного Эрмитажа было найдено неразграбленное древнее захоронение. Под курганом Аржаан-2 ученые нашли могилу вождя: золотые бляхи, нашитые на кожаные доспехи, золотые пластинки на сапогах, золотая инкрустация на мече, золотые серьги в ушах. Рядом с мужчиной лежала женщина – тоже с мечом на поясе и тоже вся в драгоценных металлах.
Водитель-тувинец хмурился и так излагал мне всю историю:
– Короче, ваши, питерские, недавно на этом месте клад нашли. Все очень древнее. Кладу этому лет сто или даже больше. Короче, целый мешок золота там был. Да только курганы-то копать нельзя. Боги такого не прощают. Кто вашим, питерским, помогал клад искать – те уж гниют давно. Поумирали они все.
Общий вес золотых украшений из Аржаана превышал двадцать пять килограммов. Найти такое в нищей Тыве – значило поиметь большие проблемы. Как только последний слой земли был снят и в раскопе заблестели золотые бляшки, руководитель экспедиции побледнел, распорядился укрыть яму брезентом и бросился по спутниковому телефону звонить в республиканский ОМОН. Ночью никто в лагере не спал. ОМОН вылетел к месту на вертолетах, но слухи ползли быстрее, и местные жители с большими псами и охотничьими ружьями могли успеть раньше. В этом случае ни золота, ни самих археологов никто бы больше уже не увидел.
Впрочем, обошлось. Вокруг Аржаана было выставлено оцепление, местных отогнали, золото увезли в Петербург. Тувинские власти до сих пор скандалят и просят вернуть национальное достояние. Но что попало в Эрмитаж, то пропало. Тувинцам отвечают, что хранить такое количество золота в республике, где даже у милицейских автомобилей на ходу свинчивают колеса, – затея глупая.
То же самое происходит везде, где сохранились неразграбленные курганы. В соседнем Алтае в 1993-м отыскали захоронение древней степной княжны. Огромный гроб из лиственницы был заколочен позолоченными гвоздями. Покойница лежала в позе спящей: под головой подушка, под щекой ладошка, сверху девушку накрыли меховым покрывалом. Ее кожа была сплошь покрыта цветными татуировками. Зубы умершая девушка оскалила в странной хищной ухмылке.
