Дорога на Аннапурну - Москвина Марина Львовна (книга бесплатный формат .txt) 📗
Утром мы пошли в офис получать специальное разрешение для восхождения. Два веселых непальских чиновника потребовали у нас наши фотографии, а также по тысяче рупий с каждого за вход на территорию Святой Аннапурны.
Так называется этот маршрут: «Святая Аннапурна» — Annapurna Sanctuarity.
Вообще, я замечала, у многих мужчин самых разных народов, в том числе у непальцев, в бумажнике хранятся две фотографии — жены и сына. У Лёни тоже было две, но обе — его! И у меня моей не было. В книжке Лао-цзы «Путь без пути», которую я повсюду ношу с собой, лежали фотографии Папы, мамы, друга Седова, Ошо Раджнеша — индийского просветленного Учителя, и сына Серёни.
И вот я достаю фотографию мамы — послевоенную, она там с толстой косой вокруг головы — «короной», в цветастом крепдешиновом платье, с такой улыбкой — моя любимая фотография! И говорю им:
— Эта подойдет?
Мы ведь не разбираемся в китайских лицах, так и непальцы, я подумала, наверное, не разберутся в наших — европейских.
Они смотрели на нее, смотрели, она им явно понравилась, но попросили немного обрезать — формат очень большой. Потом ее наклеили на официальную бумагу, поставили печать и сказали, что если я пропаду в горах, меня будут разыскивать по этому документу.
Мы сели в машину и поехали в Федю. Словоохотливый шофер спросил у Лёни, сколько стоит в России литр бензина?
— Сорок рупий, — отвечал Лёня наугад.
— А у нас тридцать! — радовался водитель, как дитя. — Только он воздух портит!
Лёня заявляет ему:
— Мне очень важно, чтобы в Непале был чистый воздух, чистая вода и здоровые люди!
Непалец вскинул вверх большой палец, он был счастлив, что встретил такого продвинутого иностранца.
— А какой у вас рис выращивается? — спрашивал Лёня. — Длинный, коричневый?
— Нет, короткий и белый! — гордо отвечал водитель. — Мы, непальцы, все время рис едим — утром, днем и вечером. А индийцы — постоянно хлеб жуют. Непальцы худые, подвижные!..
— А индийцы толстые и неповоротливые!.. — пошутил Лёня.
Тут они оба захохотали.
— Что за работа! — сказал водитель. — Только найдешь себе друга — пора навечно прощаться.
Лёня дал ему три бумажки с носорогом. И тот уехал.
Мы остались совсем одни.
— Присядем на дорожку? — предложил Лёня.
Мы сели с ним на придорожный камень, взволнованные, как птицы перед взлетом. Хотелось бы вспомнить что-то бодрящее, воодушевляющее, вроде возвышенных слов из Хаббады, мол, «человеку — и только человеку! — дано слышать Зов Бесконечного и дана свобода внять этому Зову или оставить его без ответа».
Но в голове лишь вертелась песенка, давно когда-то сочиненная Лёней и Серёней у бабушки на Урале:
Я встала, потуже затянула шнурки на кроссовках, надела Рюкзак и спрашиваю деловито:
— Ну? Где дорога?
— Да вот она, дорога! — ответил Лёня и показал на выросшую перед нами гору, под прямым углом уносящуюся к облакам.
Пройдя по этой «дороге» метров двадцать, я почувствовала, что пора делать привал. Дыхание срывается, ноги как вата, сердце выскакивает из груди… Вдруг передо мною появляется маленькая женщина в сари и протягивает бамбуковую палку.
— Ваша трость, мадам! — говорит она.
Вот ведь как продумано! Если бы мне предложили ее внизу, я бы вряд ли купила эту палку. А тут мы поняли друг друга без лишних слов.
Я спрашиваю:
— Почем?
— Сто рупий, — ответила эта находчивая женщина.
— Двадцать пять! — говорю я, немного отдышавшись.
— О ’кей! — она согласилась.
Лёня все потом удивлялся:
— Как ты ловко скостила сто рупий на двадцать пять, будучи в таком отчаянном положении!
Забегая вперед, скажу — эта палка была мне в Больших Гималаях самым близким другом. Я привезла ее в Москву, она долго стояла у меня на почетном месте, как сувенир. А когда наш куст китайской чайной розы вымахал с дерево и начал падать, свою драгоценную бамбуковую трость я использовала в качестве опоры — теперь розовое дерево, усыпанное цветами, достигло потолка, заполнило всю комнату, и мы вообще не знаем, что с ним делать.
…Сначала дорога шла лесом, солнечной рощей, там мы впервые увидели золотистого фазана. Вот это было зрелище: густой хохол из ярко-желтых перьев, оранжевый с красным воротник в черную полоску, золотая спина, алое брюхо, каштановые, бурые, красные перья крыльев и золотой длинный хвост.
Мы поднимались долго, медленно, с камня на камень, Лёня опирался на штатив от камеры, он шел за мной и говорил:
— Ох ты, Марина, ноги у тебя плоскостопые, косолапые, именно на таких ногах нужно идти и покорять Аннапурну!
Я сразу вспомнила свою подругу Таньку:
— Ноги совсем уже больные, — она мне заявила, — а сердце юное, как не знаю что!..
И девяностолетнюю бабу Катю — та часто впадала в глубокую задумчивость, молчит-молчит, а потом скажет как отрежет:
— И в землю не хочу, и в печку не хочу!
— Знаешь, — она признавалась, — какой у меня в жизни был самый счастливый момент? Когда мой муж Миша сделал мне предложение:
«Катя, — сказал он мне, — выходи за меня замуж!»
Вот и у меня это самый счастливый момент, когда Лёня сказал:
— Я буду любить тебя до твоего последнего вздоха!
Он надел клетчатый кримпленовый пиджак в безумную голубую клетку, полосатые брюки, повязал галстук: один-единственный раз нарядился, как фазан, — и пришел просить у Люси моей руки.
Пьем чай, беседуем на разные темы, а он не просит и не просит. Я уже сижу как на иголках. Ему пора уходить. Мы вышли в коридор к лифту. Я говорю:
— Ну, что ж ты?
— Чего? — спрашивает Леня.
— Руки-то не попросил?
— Ах да! — говорит он. Вернулся и говорит:
— Я забыл попросить руки вашей дочери!
— …А ноги? — спрашивает моя мама.
Внезапно лес окончился — и нам открылись горные гималайские гряды. Некоторые хребты уже почти казались вровень с нами. Мы так этому обрадовались, что вынули фотоаппарат и только хотели сфотографировать Никодима с местными деревенскими детьми, которые у нас выпрашивали конфеты и шариковые ручки, как тут в объективе возник страшный черный старик. Он стал размахивать острым кривым ножом перед нашими носами, в левой руке он держал ухо вола! И при всем при этом хрипло кричал:
— Сфотографируй меня! Сфотографируй!..
10 глава
Следы снежного человека
К ночи мы добрались до первой стоянки. Это было счастье, поскольку внезапно из-за поворота выплыла грозовая туча и накрыла нас с головой. Хлынул такой ливень, что перед ужином мы руки с мылом помыли под дождем.
Нашим первым пристанищем оказалось бунгало из досок, покрытое тростником, поделенное на крошечные клетушки. Еще была кухня, где готовился так называемый рис на огне — в том смысле, что плитки не было, а кроме риса — в доме хоть шаром покати!
«На веранде» при свете керосиновой лампы уже сидели, ожидали рис двое шотландцев — звали их Скотт и Ричард. Рослые, крепкие, с большими ладонями, такие молодцеватые парни! Им хорошо бы шотландский виски рекламировать. А они пустились в Гималаи на поиски йети!
