Япония. В краю маяков и храмов - Шевцова Галина Викторовна (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗

На следующий день мы поехали в Мэйдзи-мура (деревню эпохи Мэйдзи). Это архитектурный заповедник под открытым небом. Только там представлены не старинные сельские постройки, как обычно, а здания эпохи Мэйдзи (XIX век), когда Япония наконец-то открыла окно в остальной мир и попыталась подражать Европе. Хи-хи-хи, японцы действительно считают эти домики похожими на европейские! Как вы думаете, если двенадцатилетняя пигалица напялит мамины шмотки и туфли на каблуках и накрасится маминой помадой, станет она похожа на взрослую тетю? Вот так и эти домики примерно на европейские похожи. Именно поэтому мне там ужасно понравилось. Про Европу я и так все знаю, а вот про Мэйдзи… Кстати, большинство зданий деревянные, так что просто хоть открывай новое направление исследований! Еще приятно, что там во все дома можно заходить, все цапать, валяться на хозяйских кроватях, садиться за столы и стучать посудой («Три медведя» не вспомнились?), сидеть в экипажах, звонить по рогатому телефону, светить свечками на книжку с иероглифами (это чтобы понятно было, как темно было в древности по вечерам читать), играть в старинные игры, стучать телетайпом, кататься на настоящем старинном трамвае с вагоновожатым и кондуктором в формах, и на старом паровозе, и в носатом автобусе. Еще там есть музейный паровоз, который раньше возил самого императора. Вагон так себе, только с диваном. Мне вот что в глаза бросилось — подушки на японских кроватях были жуткие: деревянная подставочка, обмотанная тряпкой. Так на ней и спали — на спине, ручки по-покойницки сложив.

А домики всякие разные: жилые, посольские, библиотека, школы, отель (работы какого-то «малоизвестного» чужака-архитекторишки со смешным именем Франк Ллойд Райт), банк, почта. Кроме того, всякие лавки, конюшни, госпитали, церкви разных конфессий, театр, научное учреждение, ткацкая фабрика, стеклодувный заводик и прочее, прочее. Плюс всяческие горбатые мостики, канальчики, фонтанчики. На почте есть специальный автомат. Там можно набрать число и год и тебе распечатают передовицу газеты от этого дня. Еще там есть тюрьма. Уж не знаю, что это за тюрьма такая — у нее стенки из прутиков и просвечивают.

И экзотика всякая — например, музей туалетов. Каково, а? Туалеты все — конструкции типа «сортир». Зато фаянсовые, вычурные и с голубенькими узорами типа «гжель». В том же здании была еще одна очаровательная комната — музей маячных стекол. Они разной формы и все с отражателями, как зеркала. И поворачиваются вокруг оси всем корпусом или отдельными частями. Я маячных стекол раньше никогда так близко не видела, так что порадовалась. А рядом стоял и целый маяк. Ничего особенного. Я таких, ему подобных, по всему свету пачками встречала. Но стоял он красиво — на обрыве, над огромным озером, на фоне лесистых гор.

И еще в Мэйдзи-мура были развлечения.

Первое — «печати». Это вообще общеяпонский прикол: во всяких достопримечательных местах устанавливают цветной штамп, которым ты можешь себе отпечатать на бумажку вид этой самой достопримечательности. В Мэйдзи-мура таких штампов много, есть даже специальная карта печатей — в смысле на ней показано, в каких именно зданиях столики с печатями установлены. Мы с Ленкой все обошли — мне же только дай повод обзавестись свежей коллекцией какой-нибудь ерунды!

Второе развлечение — почти эксклюзивное. Точнее так — вроде оно у всех на виду, но только мы догадались приспособить ЭТО под развлечение. ЭТО в большом протестантском соборе было. Кстати — неплохая псевдоготика с витражами, хотя масштабы не европейские и даже, хи-хи, не фастовские! Вот в этом протестантском соборе в нижнем зале сбоку у алтаря — горка такая, застеленная ковром. Все туристы на горку эту любуются. И только девочка Лена догадывается, что если снять ботинки, хорошенько разогнаться, взбежать на эту горку (просто так зайти нельзя, потому что ужасно скользко), а потом с этой ковровой горки на попе съехать, то можно премило провести время. Видя такое дело, девочка Галя тоже загорается энтузиазмом и радостно повторяет подвиг Лены. Результат превосходит всякие ожидания, поэтому и Лена, и Галя, съехав разок, незамедлительно разгоняются снова и так далее… Минут через пять законопослушные японцы понимают, что раньше чего-то недопонимали в этой жизни, и повторяют смелый опыт… Короче, когда накатавшиеся до одурения Лена и Галя наконец-то надели кроссовки и отправились на дальнейшую охоту, в протестантском зале уже яблоку упасть негде было от завивающейся очереди желающих прокатиться. И хохот стоял такой, что Господь наверняка порадовался за род человеческий.

В общем осмотрели мы практически все. Вот только когда дошло до возвращения, оказалось, что до отхода нашего автобуса у нас с Ленкой в запасе всего 10 минут (а туда шли три часа с хвостом). Хорошо, что попалась добрая тетенька — водительница красного старинного автобуса. Там все автобусы водят тетеньки в формах с фуражками. Она нас довезла до места и денег не взяла. (А ей вообще не положено просто так за 10 минут подвозить, ей положено за полчаса и с экскурсией.) Сказала только, чтоб мы никому про это не рассказывали, а то будут у нее неприятности.

Глава IV

Чудеса с околиц Киото

Киото, о Киото! Как ты прекрасен и как теперь близок! Полчаса электричкой, и я на месте. И как ты огромен, Киото! И храмов у тебя даже не сотни, а тысячи! Годы нужны, чтобы все их обойти. Особенно с моими аппетитами — ведь многие храмы, а в первую очередь храмовые сады хочется посещать в разное время года. И не только даже раз в сезон, а чаще. То сакура там, то ирисы зацветут. То лотосы раскроются, то клены покраснеют. Годы и годы нужны. Но они у меня есть! Я сюда надолго приехала и отступать не собираюсь!

Вокруг Киото есть холмы, на которых в августе, на праздник возвращения душ предков О-Бон зажигают костры в виде иероглифов. А Киото, чтоб вы знали, лежит как будто бы в котловане гор. Потому и огненные иероглифы видны со всех сторон. Потом эти проплешины весь год можно рассматривать. Особенно, говорят, красиво зимой, когда следы от костров засыпает снегом — огромные белые иероглифы на серых лесистых холмах.

А пока у нас начало мая. И везде начинают цвести удивительные кусты: цветы-граммофончики сначала поднимаются над опавшими прошлогодними листьями целым лесом узких бутонов, а потом раскрываются сплошным ярким белым, лиловым, красным ковром. Из этих кустов делают живые бордюры вдоль улиц [25]. А есть кусты с цветами, похожими на огромные розы [26]. Но не колючие и не пахучие. Их лепестки имеют форму сердца. Лепестки засушивают, пишут на них «Я тебя люблю» и дарят. А сегодня всю ночь шел дождь, и эти кусты осыпались. Утром под каждым кустом были огромные плотные залежи лепестков — белых, розовых, бордовых.

Еще потихоньку выпускают листья тюльпановые деревья. Эти листья похожи на кленовые, только более примитивные, с обрубленными кончиками.

Японский мелколиственный клен тоже не отстает. Тут его называют «момидзи». В ноябре момидзи становится краснее первомайских флагов. А сейчас он только выпускает малю-ю-юсенькие светло-салатные листочки, похожие на детенышей морских звезд. У момидзи есть еще маленькие бледные цветочки. Они между листиков на хвостиках свисают. И есть тут еще момидзи, которые сразу, с самого начала, кирпично-красные. И цветочки у них тоже бордовые. Но такие деревья — редкость. После из цветочков вырастают мелкие красные «носики». Что, впрочем, для клена — дело обычное.

И еще тут есть бамбук. Даже в городских парках бамбуковых рощ пруд пруди. Эти бамбучины очень даже толстые, толще наших берез, это точно. А я-то думала, что они только тоненькие бывают, как в Индии, или — как папины удочки. А они тут не только толстенные, но и высоченные, почти как сосны. Ничего себе травка ископаемая! Стволы (а ведь бамбук без шуток — вид злака!) больше похожи на живые существа, чем на растения. Например, на кольчатых змей. Они очень прохладные и гладкие, с голубоватым налетом, какой иногда бывает на сливах. Листья только вверху — лохматые, совсем не такие, как на картинках. А корни сразу у поверхности, по кругу растут во все стороны, как борода. Если подойти и покачать ствол — растение сразу сильно раскачивается и шелестит. Явно узнает и общается. А ростки у него еще интереснее. Их тут называют таке-но-ко — «дети бамбука». «Дети» вырастают из земли в мае. И не тоненькие, а сразу в толщину взрослого ствола. Концы у них острые и мохнатые, без листьев, только со спиральными оборочками. Иногда росток загибается полумесяцем — точно как клык или бивень. Ростки бамбука съедобны. Пока они маленькие, их можно просто сковырнуть лопатой, вроде как обыкновенные грибы. Кстати, грибы тут называют ки-но-ко — «дети деревьев». Если смотреть изнутри рощи вверх — бамбук весь какой-то очень центростремительный (перспектива, однако), стволы над головой постепенно сходятся в одну солнечную точку. А если подняться выше рощи — бамбук часто растет на террасных склонах, — то видны глубокие пропасти, из которых торчат вверх коленчатые колонны. А между ними заметны клыки-детки.