На высочайших вершинах Советского Союза - Абалаков Евгений Михайлович (электронная книга .TXT) 📗
забитых в лед. На следующий день к вечеру мы уже были высоко над
ледником и страшный ледяной склон был под нами. Из-за ближайших
хребтов показались другие хребты, их бесконечные просторы, сверкающие
ослепительной белизной снежных вершин, уходили в голубоватую дымку
дали.
Вопрос. На подъеме вы встречали животных, птиц.
Ответ: Почти все живое осталось глубоко внизу.
В долинах и на склонах, покрытых горными лугами, мы встречали
следы медведя и барса, наш охотник убивал красивых горных козлов-
кийков, видели мы много мелких грызунов, в ущельях парили орлы, а
высоко среди камней и травы проворно бегали горные индейки-улары. Но
на леднике среди камней можно было встретить лишь мышей, а еще выше
— пауков, стрекоз, бабочек, большая часть которых погибала и лежала на
513
снегу. Однако на высоте 5000 метров исчезли и эти представители
животного мира. Лишь последний, самый упорный спутник — горные
галки сопровождали нас до высоты 6000 метров, и едва не подвели нас,
поклевав значительную часть продуктов, оставленных на обратный путь.
Но вот и галки покинули нас.
На Памире, в верховьях ледников Гандо, Гарно и Фортамбек,
высится этот пик, названный именем замечательного альпиниста-
исследователя Евгения Абалакова. Высота пика 6650 метров.
Фото Е. Тимашева
514
На маленьких площадках, устроенных среди скалистых обрывов,
мы установили свои палатки. Внезапно подул резкий холодный ветер,
тяжелые облака закрыли горы, скрылось солнце и морозная туманная мгла
окутала все вокруг. Началась горная буря.
Вопрос: Как вы боролись с непогодой?
Ответ: Первый день мы полагали, что это явление местное и скоро
проходящее. Поэтому бодро пережидали эту неприятную неожиданность:
для этих мест характерно преобладание ясной погоды.
На третий день стало очевидно, что широкий фронт урагана
захватил весь район и нужно быть готовыми к упорной обороне. Снежная
метель, шквальные порывы ветра, с воем и грохотом налетавшие на наши
легкие палатки, угрожали сорвать их в бездну или разорвать в клочья.
Мороз достигал 26°, а в палатках доходил до 15°. Стенки палатки
покрылись толстым слоем изморози. Она осыпалась на лицо и опальные
мешки. Все леденело. Вылезать из палатки было невозможно. Апатия и
безволие могли охватить людей, обреченных на вынужденное бездействие.
Самочувствие ухудшалось и от приступов горной болезни, которая пришла
вместе с высотой, пониженным давлением и резким недостатком
кислорода в воздухе. Болела голова, охватывала страшная слабость,
мучила бессонница и жестоко пересыхало горло.
Но мы боролись. Готовили пищу на сухом спирте, вели записи
наших наблюдений и даже иногда пели песни.
Вопрос: Знали ли о вас товарищи, оставшиеся внизу?
Ответ: Наши товарищи во главе с начальником экспедиции А.А.
Летаветом, неустанно наблюдавшие за нашим подъемом, уже имели
основания беспокоиться о нашей судьбе. Для связи мы договорились
подавать каждый вечер световые сигналы. Однако непогода нарушила на
несколько дней это обязательство, так как если бы даже удалось вылезти
515
из палатки и зажечь факел из лент кинопленки, то плотная завеса тумана
скрыла бы свет.
На пятый день ветер немного стих, и товарищи, с нетерпением
ожидавшие внизу нашего сигнала, стали думать о возможности нашего
спуска.
Но мы решили бороться. Для этого часть товарищей должна была
спуститься вниз, оставив излишки своих продуктов остальным, и
обеспечить таким образом их дальнейшую работу. Как ни тяжело
альпинистам уходить от возможно близкой победы, но дисциплина и
интересы дела и коллектива заставляют переломить себя. Пять человек
ушли вниз. Шестеро продолжали борьбу. Оказалось возможным подать
сигнал. Из черной глубины блеснул ответный огонек. Связь вновь была
налажена. Восхождение продолжалось.
На седьмой день вновь скрылось солнце, порывы снежной бури
опять начали хлестать по лицу и пронизывать нас морозными вихрями
сквозь теплую одежду. То прижимаясь к отвесным стенкам, то вновь
пробираясь по обледенелым и заснеженным скалистым гребням над
обрывами, в два километра глубиной, шесть альпинистов упорно под-
нимались вверх. Но слабость охватывала восходителей все больше. У
многих начали мерзнуть ноги. А впереди видны были лишь туманные
вихри... Пришлось повернуть вниз. Еще одна морозная ночь.
Морозное, с прояснением, утро. Снова надежда и снова борьба. По
рыхлому сыпучему снегу переползая скрытые трещины, прошли по узкому
снежному карнизу и широким снежным полям самых истоков ледника
Сагран к восточному гребню вершины. Питание позволяет использовать
еще один день. Этот день должен решить, победим мы вершину или нет.
Сквозь расходящийся туман луна осветила стенки расставленных палаток.
Ночь морозная, но ясная.
Ранним утром в жестокий мороз три альпиниста (мастер спорта,
516
партизан Отечественной войны Евгений Иванов, альпинист-географ
Евгений Тимашев и я) вышли на штурм вершины 30-летия Советского
государства. Двумя часами позже трое оставшихся (мастера спорта М.
Ануфриков и А. Гожев и заслуженный мастер спорта и кинооператор
экспедиции А. Сидоренко, самоотверженно снимавший на пленку
восхождение) вышли на соседнюю безымянную вершину с целью заснять
заключительный этап восхождения.
Сыпучие крутые скалы надолго задержали нас. Перед выходом на
гребень вершины я услышал сзади шум падающих камней и затем легкий
вскрик.
Мгновенно укрепившись за камнем, я принял на себя такой рывок,
что был прижат к земле. Веревка долго не ослабевала и лишь спустя
значительное время ко мне, прихрамывая, подошел Тимашев. Все
объяснилось: сорвался Иванов и, падая, увлек Тимашева, который быстро
начал скользить по крутому льду. Я задержал Тимашева и этим спас
положение.
Когда вышли к скалистым стенам восточного гребня вершины,
нашему очарованному взору открылись небывало величественные
панорамы. Среди легких силуэтов огромных вершин, стоящих над
глубоким провалом ледника Фортамбек, вздымалась эпически спокойная
величавая вершина — пик Коммунизма. Ожили далекие воспоминания: я
отчетливо представил себе, как 14 лет тому назад, обагренный заходящим
солнцем, я стоял на вершине высочайшей точки Советской земли и
переживал радость победы.
С новой силой мы полезли вверх. С соседней вершины мельчайшие
точки — наши товарищи, что-то кричали нам, но слов мы не могли
разобрать. Преодолевая один скалистый выступ за другим, мы как по
стенам старой разрушенной крепости над зияющими километровыми
пропастями, в которых клубились облака, метр за метром поднимались
517
вверх. Гребень стал отложе, кажется, нет больше препятствий, хочется
бежать, но неожиданно из-за скал показался крутой и острый ледяной
гребень и надолго задержал нас. Еще выступ и вот вершина, выше которой
уже только небо!
Наши альтиметры показали высоту 6440 метров. На восток рядом с
нами возвышается белый гордый острый конус пика Москва. Это
необыкновенной красоты вершина, нужно полагать, достигает высоты
7000 метров.
Через три дня мы вновь были внизу в Основном лагере. Тепло
встретили нас товарищи, с беспокойством и нетерпением ожидавшие нас.
