Жангада. Кораблекрушение «Джонатана». - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Однако теперь этим фермерам пришлось разделить общую участь. Результаты их тяжкого труда были уничтожены, а сами они превратились в таких же нищих и голодных, как те, что ограбили их. Отряды братьев Муров налетали на фермы словно саранча, пожиравшая все, что можно было съесть. Кроме того, грабежи стали сопровождаться дикими выходками, свойственными разъяренной толпе, хотя она же первая страдает от них. Засеянные пашни были вытоптаны, птичники разорены, вся живность уничтожена.
И все же добыча налетчиков оказалась ничтожной, потому что «изобилие продуктов» у фермеров было весьма относительным. Если они и обеспечили себя пропитанием, то лишь потому, что работали больше других, имели большой опыт или им больше повезло с земельными участками, а совсем не оттого, что разбогатели каким-то чудом. Поэтому в их скромных жилищах трудно было найти значительные запасы.
Это вызывало у бандитов крайнее разочарование, часто выливавшееся в совершенно варварские поступки. Многих колонистов они подвергли настоящим пыткам, чтобы заставить их указать тайник, куда те якобы спрятали продукты.
Через пять дней после ухода из Либерии разбойничья банда натолкнулась на высокий забор, окружавший усадьбу Ривьеров и их соседей. Еще в начале пути грабители зарились на эти фермы, самые отдаленные и самые процветавшие, надеясь там хорошенько поживиться.
Но не тут-то было!
Четыре усадьбы, примыкавшие друг к другу, представляли четыре стороны большого квадрата и оказались настоящей неприступной крепостью. Тем более, что ее защитники — единственные среди всех колонистов — имели огнестрельное оружие. Первыми же выстрелами фермеры ранили и убили семь человек. Остальные сразу пустились наутек.
Эта стычка охладила воинственный пыл бандитов. Они повернули обратно и к ночи добрались до Либерии. Громкие проклятия и несусветная брань возвестили жителям столицы об их возвращении. Поселенцы высыпали из домов.
Сначала за дальностью расстояния либерийцы никак не могли уяснить причину такого шума и решили, что это крики победы и ликования. Но едва им удалось разобрать отдельные слова, как всех охватила растерянность.
— Предательство!.. Предательство!.. — вопили разбойники.
Предательство?.. Жителей Либерии охватил панический страх. Больше всех дрожал Боваль, предчувствовавший несчастье. Он знал: что бы ни случилось, вся вина падет на губернатора. Даже не выяснив, какая опасность угрожает ему, адвокат бежал и заперся во «дворце».
Едва он успел задвинуть засовы, как шумная ватага остановилась у его крыльца.
Чего эти люди хотели от него? Откуда взялись раненые и убитые, которых положили на площади перед его жилищем? Что произошло там и от чьей руки пали жертвы? Чем так возмущена толпа?
Пока Боваль тщетно пытался проникнуть в тайну случившегося, разыгралась новая трагедия, причинившая глубокое горе жителям Нового поселка и поразившая Кау-джера в самое сердце.
Постоянно навещая лагерь, он не мог не знать о волнениях среди населения Либерии. Но Кау-джер и понятия не имел о хулиганской шайке, которая покинула поселение еще до его прихода и вернулась после того, как он ушел домой. Возможно, Кау-джер заметил, что за последние несколько дней жителей стало как будто меньше, но не придал этому никакого значения.
Однако в тот вечер, движимый каким-то смутным беспокойством, Кау-джер после захода солнца вышел из дому со своими обычными спутниками — Гарри Родсом, Хартлпулом, Хальгом и Кароли — и дошел до берега реки. Отсюда он мог бы увидеть Либерию, если бы ее не скрывала наступающая темнота. Местоположение лагеря угадывалось только по отдаленному гулу и мерцающим огням.
Пятеро друзей сидели на прибрежной скале и молча созерцали ночное небо. У их ног лежал Зол. Вдруг с противоположного берега донесся зов.
— Кау-джер!.. Кау-джер!.. — кричал кто-то прерывающимся голосом, как бы запыхавшись от быстрого бега.
— Я здесь! — ответил Кау-джер.
Человеческая тень промелькнула на мостике и приблизилась к сидевшим. Они узнали Сердея, бывшего повара с «Джонатана».
— Идите скорее! — сказал он Кау-джеру.
— Что случилось? — спросил тот, сразу поднявшись.
— Там убитые и раненые…
— Раненые?! Убитые?! Что у вас случилось?
— Целый отряд напал на Ривьеров… А у тех оказалось оружие. Ну и вот…
— Какой ужас!
— В общем, трое убито и четверо ранено. Мертвым-то уж, конечно, ничего не нужно, а живым еще можно помочь…
— Иду! — прервал его Кау-джер и немедленно отправился в путь, а Хальг побежал за сумкой с медицинскими инструментами.
На ходу Кау-джер засыпал бывшего повара вопросами. Но тот не был в курсе событий. Он не входил в бандитскую компанию и о случившемся знал только по слухам. Впрочем, никто не посылал Сердея за помощью. Он сам, увидев семь безжизненных тел, решил бежать за Кау-джером.
— Правильно поступили, — одобрил его тот.
Вместе с Гарри Родсом, Хартлпулом и Кароли они уже перешли через реку на правый берег, когда Кау-джер, обернувшись, увидел Хальга, бежавшего с сумкой. Полагая, что юноша вскоре догонит их, они пошли быстрее.
Но вдруг раздался ужасный крик. Все замерли на месте. Им почудилось, что это голос Хальга. Сердце Кау-джера сжалось от мучительной тревоги, и он бросился назад. За ним помчались и все остальные, кроме Сердея. Никто не заметил, как повар сначала отошел в сторону, а затем, сделав большой крюк, бросился со всех ног в Либерию. Смутные очертания его фигуры едва виднелись в окружающей темноте.
Как ни спешил Кау-джер, но Зол перегнал его. Через несколько мгновений лай собаки звучал уже вдалеке. Грозное рычание постепенно утихало, как будто пес пустился по чьему-то следу.
И вдруг в ночи раздался еще один предсмертный вопль.
Но Кау-джер уже не слышал его. Добравшись до того места, откуда донесся первый крик, он увидел распростертого на земле Хальга. Молодой индеец лежал ничком в луже крови. Между лопатками у него торчал большой нож.
Кароли кинулся к сыну, но Кау-джер резко отстранил его — надо было действовать. Подняв сумку с инструментами, лежавшую рядом с раненым, он одним движением разрезал одежду юноши. Потом с величайшей осторожностью удалил из его тела смертоносное оружие. Открылась страшная рана. Длинное лезвие, вошедшее в спину, прошло почти через всю грудную клетку. Если даже допустить, что каким-то чудом спинной мозг остался невредим, легкое, во всяком случае, было поражено. Хальг лежал бледный как смерть и едва дышал. На губах у него выступила кровавая пена.
Кау-джер разрезал на полосы его куртку и наложил на рану временную повязку. Затем Кароли, Хартлпул и Гарри Родс подняли юношу и понесли домой.
Только теперь Кау-джер обратил внимание на злобное рычание Зола. По-видимому, пес вступил в борьбу с каким-то врагом. Кау-джер двинулся в направлении странных звуков, раздававшихся неподалеку.
Не успел он пройти и сотню шагов, как перед ним снова открылась жуткая картина. На земле лежал Сирк, Кау-джер узнал его при свете выглянувшей луны. Его горло представляло одну огромную зияющую рану. Из разорванных сонных артерий фонтаном била кровь. Раны были нанесены не оружием — это сделали клыки Зола. Обезумев от ярости, собака все еще не выпускала шею жертвы.
Кау-джер с трудом отогнал пса. Потом опустился на колени, прямо в кровавое месиво, покрывавшее землю. Но Сирк уже не нуждался в помощи. Он был мертв, и его глаза, уставившиеся в ночное небо, начали стекленеть.
Кау-джер в раздумье смотрел на погибшего, представляя себе, как разыгрывались трагические события. Пока он шел за Сердеем (возможно, соучастником преступления), Сирк из засады бросился на Хальга и нанес ему смертельный удар в спину. Когда же все окружили раненого, Зол помчался по следам преступника. Возмездие не заставило себя долго ждать.
Драма длилась всего несколько минут. И вот оба ее действующих лица лежали на земле. Один уже умер, другой умирал…
Мысли Кау-джера обратились к Хальгу. Люди, уносившие юношу, почти скрылись во мраке. Кау-джер горестно вздохнул. Этот мальчик был единственным существом, которое он беспредельно любил. Вместе с ним исчезал основной, если не единственный, смысл жизни Кау-джера.
