Похождения Бамбоша - Буссенар Луи Анри (бесплатные серии книг .txt) 📗

Боско положил свою подругу на диван.

Незнакомец принес сосуд с холодной водой, и Боско освежил пылающий лоб девушки. Хозяин на секунду отлучился и тотчас же вернулся, держа флакон с нюхательными солями. В это время в комнату легкой бесшумной походкой вошла молодая женщина в длинном белом пеньюаре [135].

Боско, склоненный над больной, выпрямился и, неловко приветствуя хозяйку, приложил руку ко лбу, чем вконец растрепал свои давно не стриженные волосы.

Женщина ласково кивнула в ответ и перевела полный сочувствия взгляд на распростертую девушку.

В этот миг Фиделия открыла глаза и, увидев склонившееся над собой белоснежное видение, попыталась пролепетать несколько слов.

— О нет, мадам, не говорите пока ничего, вы еще слишком слабы. Я сейчас налью вам вина… И еще — вам необходимо поесть.

«Мадам!» Эта красивая молодая женщина величает ее как белую госпожу — «мадам»! Фиделия в себя не могла прийти от изумления!

Цветная женщина, даже замужняя, может претендовать разве что на обращение «мамзель», как и у нас раньше именовали девушек из народа.

А в этом доме люди свято чтут иерархию.

Фиделия почувствовала себя лучше, ведь более всего она нуждалась в отдыхе.

С великолепным тактом и трогательной сердечностью хозяйка не стала будить прислугу и сама подала холодный ужин, на который Боско буквально набросился, как голодный волк.

Не привыкшая к европейской кухне Фиделия отказалась от холодного мяса, но с аппетитом съела несколько фруктов, запив их вином.

Мулатка просто на глазах набиралась сил, словно прекрасное растение ее страны, которое, привянув под палящим тропическим солнцем, обретает первозданную свежесть и даже становится еще прекраснее, чем прежде, стоит лишь пролиться на него благодатной влаге.

Видя, что гости умирают от усталости, хозяева деликатно удалились.

Глава семейства принес Боско домашний костюм вместо его промокшей в соленой воде одежонки, хозяйка — пеньюар для Фиделии.

Когда они собрались уже подниматься на второй этаж, где им отвели комнату, Боско заметил, что входная дверь осталась незапертой, и обратил на это внимание.

— Сдается мне, месье, что в здешних местах попадаются и бесцеремонные субъекты… Я знаю, о чем говорю — сам оттуда. Однако не судите обо мне по одежке, я вовсе не тот, кем могу показаться. Если вам интересна моя история, я расскажу ее утром… И вы поймете, что можете доверять мне, хоть мое вторжение было далеко от правил хорошего тона.

Молодой человек улыбнулся, как бы говоря: «О, я человек не щепетильный, без предрассудков». Боско продолжал:

— Впрочем, запирай не запирай, даю слово, что никто не войдет — я отменный сторожевой пес.

— Ну, тогда доброй ночи! Вот ваш гамак, вот одеяла. Чувствуйте себя как дома.

— Вы так помогли мне, месье! Вы спасли мою жену… Приняли нас радушно и доверительно… Даже и не знаю, что сказать, как вас благодарить… Что я плету… Я вам, наверное, докучаю… Да еще и плачу, как дурак…

И бедняга Боско, растроганный добротой этих людей, разрыдался.

Боско и Фиделия проснулись на заре. Всю усталость как рукой сняло, и таким запасом прочности обладали их организмы — они готовы были снова переносить любые самые утомительные тяготы.

В доме уже слышались шаги. Это начали вставать слуги.

Кто-то поскребся в дверь и заскулил. Боско решительно отворил. Перед ним стояла огромная охотничья собака. Пес вошел в комнату, уставился на гостей, обнюхал Боско ноги.

Учуяв запах одежды хозяина, пес, вместо того чтоб ощериться, завилял хвостом и потянулся, чтоб его приласкали.

— Здравствуй, дружище! Экая ты превосходная псина! Вот уж вы все оправдываете поговорку: «Каков поп, таков и приход». Каковы хозяева, такова и собака… А тут все такие добрые…

Пес наморщил морду и обнажил зубы, что у некоторых умных собак очень напоминает улыбку.

— Потрясающий пес! Ты смотри, он смеется, как человек!

— А это потому, что вы ему понравились, — раздался у ссыльного за спиной веселый голос, сопровождавшийся шарканьем комнатных туфель.

Боско обернулся, поклонился и растроганно поприветствовал хозяина:

— Здравствуйте, месье! Ваш покорный слуга… Фиделия поднялась и скромно приблизилась к хозяину, которого накануне видела лишь мельком.

— Драсьте, мужа [136]. Как поживаит?

— Спасибо, дитя мое, хорошо. А как вы себя чувствуете? Хорошо ли провели ночь?

— Отлично. Мы отдохнули, оправились и так же сильны, как и прежде. А теперь, если вы соблаговолите меня выслушать, я хотел бы поведать вам свою историю.

— Что до меня, то я ни о чем вас не спрашиваю. Как вы относитесь к тому, чтобы что-нибудь перекусить и выпить? Вы голодны?

— Всегда готов, месье.

Решительно, прожорливый Боско имел, казалось, безразмерный желудок. Хотя и то правда — не часто удавалось набить его во время путешествия по Гвиане.

По тону, каким были произнесены эти слова, молодой человек сразу угадал, какие муки перенес в пути его гость, и содрогнулся. Он проводил Боско и его жену в большую, роскошно отделанную кедром и розовым деревом столовую, посреди которой красовался уставленный яствами стол.

— Ну, присаживайтесь, ешьте, пейте, словом, следуйте моему примеру. Жена выйдет попозже, для нее еще слишком раннее утро.

Ободренные, очарованные этой сердечной приветливостью, беглецы принялись за еду с жадностью людей, больных булимией, и все никак не могли насытиться.

Время от времени Боско отрывался от пищи для того, чтобы бросить какой-нибудь лакомый кусок псу, который, положив морду на стол, пожирал еду глазами и нещадно молотил хвостом. Хозяин глядел на гостей и думал про себя: «А ведь у него доброе сердце… Естественно, не всяк тот кюре, кто в сутане. Но этот бедолага, пожалуй, заслуживает жалости».

Когда голод был наконец утолен, молодой человек предложил Боско:

— А теперь давайте покурим, если, конечно, дым не помешает даме.

Боско взял сигарету, но вдруг захохотал громко, во всю глотку, словно ему довелось услышать какую-то несуразицу.

— Простите, что я расхохотался, месье, но меня давно так никто не смешил! Вы мою подружку называете дамой! Да еще печетесь о том, не обеспокоит ли ее дым! А ведь мы пришли к вам в нищенских лохмотьях!..

— Ну и что с того?

— А то, что я ни за что не поверю, что вы — уроженец этой треклятой страны, быть такого не может. Потому что встретить здесь сострадание и гостеприимство — это такой же абсурд, как встретить, к примеру, вежливого жандарма. Кроме того — а тут уж впору животики надорвать, — мне кажется, я встретил своего соотечественника!

— Очень может быть.

— У вас акцент тамошний… Именно такой…

— Гм… гм… — промычал юноша, забавляясь воодушевлением, так внезапно охватившим его собеседника.

— Ну скажите, месье, ведь я угадал?! Подумайте, присутствие здесь сразу двух парижан — разве это не потрясающе? Но, простите меня, я веду себя так, будто провожу допрос! И разболтался, как целая стая сорок… Но мне столько надо вам рассказать, не знаю, с какого конца и начать!.. Сперва следует объяснить, кто я такой, откуда взялся, чтоб вы поняли, что ваши благодеяния не пропали даром. Кроме того, предположим, что я не более чем дрянцо, но кто-кто, а эта мужественная девушка, безусловно, достойна вашего попечения. Она добра, преданна, порядочна, словом, чистое золото! Я с ней познакомился там, в той проклятой исправительной колонии, на Марони, куда отправляют ссыльных. Принудительная колонизация, видите ли! Метрополия избавляется от человеческих шлаков. Вот она, идея господства, как же! Но ладно, это потом, а сейчас перейдем к сути дела. Я был человек конченый, измученный, изможденный, словом, стал полным доходягой… Короче говоря, я клацал зубами от малярии, страдал от солнечных ударов, ярости, нужды и лишений. А эта добрая душа разглядела во мне человека, несмотря на всю ту мерзость, в которой мы вынуждены были влачить наше жалкое существование. Она утешила меня, вылечила, полюбила! Она была моим добрым ангелом, сударь! И если я подался в бега и добрался сюда, чтобы выполнить здесь одну священную миссию, то это исключительно ее заслуга! Не будь ее, муравьи давным-давно обглодали бы мои белые косточки…