В джунглях черной Африки (Охота за слоновой костью) - Смит Уилбур (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Обмениваясь ничего не значащими любезностями, они оценивали друг друга взглядами, словно примеряясь, как вести себя дальше. Они встречались впервые, все предыдущие переговоры Гаррисон неизменно проводил со старшими сыновьями Нинга.
Все они присутствовали сегодня здесь, стоя за спиной отца, – трое старших сыновей и Чжэн Гон.
Он вызывал их по очереди едва заметным взмахом сморщенной старческой руки, и, выступая вперед, они приветствовали Гаррисона вежливым наклоном головы.
А потом Чжэн Гон помог отцу перейти на диванчик, на котором лежала целая уйма мягких подушек, и Гаррисон не мог не обратить внимания, что такую честь доверили младшему Чжэну, а не кому-либо из старших сыновей. Лица их оставались непроницаемыми, однако от всех троих исходила столь острая ревность, что атмосфера в комнате вдруг показалась Гаррисону наэлектризованной. Интересно, весьма интересно.
Слуги разлили светлый жасминовый чай в пиалы из тончайшего фарфора. Он светился насквозь, Таг даже видел свои пальцы. Листочки на белом поле покрывал прозрачный слой кремовой эмали, совсем не заметной издали. Вне всякого сомнения, пиала принадлежала редчайшей коллекции фарфора XV века императора Чжан Ди из династии Мин.
Гаррисон осушил пиалу, и наклонившись, чтобы поставить на поднос, он выпустил произведение искусства из рук. Пиала, ударившись о темный паркет, разбилась вдребезги.
– О, извините ради Бога, – пробормотал Таг. – Сам не знаю, как это вышло. Извините.
– Ничего страшного. – Нинг Хен Сюй едва склонил голову и жестом приказал слуге убрать осколки.
Слуга же прямо-таки дрожал от страха, опасаясь разгневанного хозяина.
– Надеюсь, пиала была не слишком дорогой, – проговорил Гаррисон, пытаясь вывести Нинга из равновесия. За пижаму с вышитым драконом он расквитался сполна. Если человека здорово разозлить или того лучше пробудить в его сердце ненависть, то он перестанет трезво оценивать происходящее. И сейчас Тага забавляла реакция Нинга на его поступок, ибо оба они прекрасно понимали, что Гаррисон, конечно, наверняка знал, что разбитая пиала поистине бесценна.
– Уверяю вас, это сущая безделица, сэр Питер, совсем незатейливая пиала. Забудьте об этом.
Гаррисон почувствовал, что самолюбие Нинга задето. Под высохшей маской его лица бушевали гнев и ненависть. Однако Нинг Хен Сюй отлично владел собой, оставаясь предельно вежливым и учтивым. «Достойный соперник», – решил Таг, не питая никаких иллюзий относительно того, что доверительные отношения между ними возможны лишь потому, что временное партнерство БМСК и «Везучего дракона», вполне вероятно окажется взаимовыгодным.
Разбив пиалу, Гаррисон одержал маленькую победу над патриархом, лишив его привычной самоуверенности.
Допив свой чай из пиалы, которая составляла пару с только что разбитой Гаррисоном, Нинг что-то тихим голосом приказал слуге. Тот немедленно подал хозяину шелковую салфетку. Бережно держа в скрюченной ладони фарфоровый шедевр, Нинг Хен Сюй тщательно вытер его, а затем завернул в кусочек шелка и протянул Тагу.
– Дарю вам, сэр Питер. Надеюсь, наша с вами дружба не будет столь же хрупкой, что и эта маленькая безделушка.
Итак, Нинг вновь перехватил инициативу. Тагу ничего не оставалось, кроме как принять необычайный подарок, а вместе с ним и немой упрек со стороны Нинга, заставивший Гаррисона почувствовать себя дураком.
– Я буду дорожить им, вспоминая вашу щедрость, – проговорил он.
– Мой сын, – Нинг указал на Чжэна, – рассказывал мне, что вы выразили пожелание посмотреть мою коллекцию слоновой кости. Вы также коллекционируете слоновую кость, сэр Питер?
– Нет, но меня интересует все, что связано с Африкой. Просто я льщу себя надеждой, что знаю об африканских слонах больше, чем все остальные. Ну, а кроме того, я наслышан, как высоко ценится слоновая кость в вашей стране.
– Это так, сэр Питер. А потому никогда не спорьте с китайцами о действенности заклятий, в особенности тех, что хоть как-то связаны со слоновой костью. Китайцы считают, что все наше существование зависит от расположения звезд на небе и от того, как мы умеем завлекать собственную фортуну.
– Потому вы и назвали свою компанию «Везучий Дракон»? – спросил Гаррисон.
– Конечно. Именно «везучий». – Хен Сюй улыбнулся, и сухая кожа на его щеках натянулась так, что, казалось, она вот-вот лопнет, как тонкий пергамент. – У дракона на входных воротах зубы сделаны из чистой слоновой кости. Всю свою жизнь меня чаровала ее красота, и начинал я когда-то свою карьеру в качестве резчика по слоновой кости в цехе собственного отца.
– Да, знаю, что нэцкэ с вашим личным клеймом оцениваются так же высоко, как и те, что выполнены величайшими мастерами древности, – кивнул Гаррисон.
– О, я вырезал их, когда зрение у меня было острым и рука твердой, – скромно признался Хен Сюй, не отрицая ценности своих изделий.
– Я был бы просто счастлив увидеть хотя бы малую толику ваших работ, – произнес Гаррисон.
И Хен Сюй жестом попросил младшего сына помочь ему подняться.
– Вы их непременно увидите, сэр Питер. Непременно.
Музей слоновой кости находился в отдалении от хозяйской усадьбы. Все трое медленно двинулись по дорожке через сады, приноравливаясь к размеренной поступи Нинг Хен Сюя.
У бассейна, выложенного плиткой с восхитительным рисунком, Хен Сюй остановился покормить золотых рыбок, и когда те заскользили в воде, обгоняя друг друга и жадно хватая крошки, старик, наблюдая за ними, улыбнулся.
– Жадность, сэр Питер, они руководствуются жадностью. Интересно, где бы были мы с вами, если бы и с людьми не происходило то же самое?
– Здоровая жадность – двигатель капитализма, – согласился Гаррисон.
– А жадность глупых и бестолковых помогает мне и вам обогащаться, не так ли?
Гаррисон снова кивнул, и они зашагали дальше.
У входа в музей стояли мужчины в серебряных шлемах. Не надо было объяснять, что это постоянная oxpaнa.
– Все люди специально подобраны, – пояснил Нинг, перехватив взгляд Гаррисона. – Я доверяю им больше, чем всяким электронным штучкам.
Чжэн на минуту отпустил руку отца, чтобы набрать код на двери, отключающий сигнальную систему, и массивные двери автоматически распахнулись. Чжэн повел обоих мужчин внутрь музея.
Окон в музее не оказалось. Экспонаты освещались умело размещенными лампами искусственного освещения. Кондиционеры поддерживали необходимую температуру и влажность.
Пневматические резные двери с тихим шорохом закрылись за вошедшими.
Оказавшись в просторном холле, Гаррисон сделал несколько шагов по мраморному полу и остановился, в ошеломлении глядя на экспозицию в центре зала.
– Узнаете? – спросил Нинг Хен Сюй.
– Да, конечно, – кивнул Таг. – Однажды, давно, еще до революции, я видел их во дворце султана Занзибара. Потом долго ломали голову, что с ними сталось.
– Я приобрел их после революции, в шестьдесят четвертом, когда султана уже изгнали из страны, – пояснил Хен Сюй. – Очень немногие знают о том, что я – их владелец.
Цвет стен комнаты – тот особенный молочно-голубой, каким бывает днем небо Африки, был выбран с очевидным расчетом, чтобы экспонаты выглядели как можно, естественнее. И размеры зала подобрали с той же целью: чтобы в нем не терялась пара слоновьих бивней.
Каждый бивень длиной свыше трех метров диаметром у самого основания превосходил объем девичьей талии. Более ста лет назад в момент доставки бивней в Занзибар писец султана Баргаши на каждом из них чернилами по-арабски записал их вес. Гаррисон разобрал, что бивень потяжелее весит девяносто четыре килограмма; второй бивень оказался полегче на пару килограммов.
– Теперь они весят меньше, – предваряя вопрос Гаррисона, пояснил Хен Сюй. – Оба бивня в общей сложности усохли на восемь с лишним килограммов. Однако и сейчас, чтобы перенести один бивень, требуются четверо. Представить трудно, какое было сильное животное.
Об этой самой знаменитой паре бивней в мире Гаррисон узнал еще студентом, изучая историю Африки. Сто лет тому назад на южных склонах Килиманджаро их срезал с убитого слона раб по имени Синусси. Хозяин этого раба, некий злодей Шанди, был одним из самых жестоких и бессовестных рабовладельцев и торговцев слоновой костью на всем восточном побережье Африки. Когда Синусси, наткнувшись в лесу на слона, побоялся убивать старого самца, отложив в сторону мушкет, он несколько часов с почтением наблюдал за удивительным животным. А потом, собрав все свое мужество, пустил свинцовую пулю ему в сердце.
