Цепкие лапы родины (СИ) - Маракулин Ринат (книги без регистрации txt) 📗
1-й и 2-й батальоны 131-й ОМСБ, не встретив сопротивления, вышли в район железнодорожного вокзала, где встретились с мотострелковый батальоном и танковой ротой 81-го МСП. Полк занял товарную станцию. В это же время основная часть 131-й ОМСБ — ее штаб и управление, первый и второй батальоны со средствами усиления, с остатками сожженного на пути приданного им танкового батальона заняла железнодорожный вокзал. Второй батальон отошел на товарную станцию после того, как подвергся нападению боевиков и тоже оказался в окружении сотен дудаевских ополченцев. Они сидели на каждом этаже прилегающих к площади вокзала зданий, в их подвалах, на крышах, у каждого окна. Гранатометы, снайперы били не переставая, поджигая одну за другой боевые машины, выбивая из строя каждого высунувшегося из-за стен, из-за горящей брони…
Чеченские гранатометчики отсекли головную и последнюю машину и начали почти вплотную расстреливать 131-ю ОМСБ из автоматов и пулеметов. Связь между подразделениями бригады работала хаотично, сквозь шум боя в эфир с просьбой о помощи пробился комбриг. Его уже окружали «чехи» на вокзале.
В это время вышедшие к больнице подразделения генерал-лейтенанта Льва Рохлина были очень малочисленны, - часть сил были вынуждены оставлять на блокпостах по маршруту движения, Внутренние войска не подошли. Идущим к комбригу на помощь вдруг последовала команда «Стоять!» по закрытой, секретной волне связи. Замершую технику чечены тут же начали расстреливать из гранатометов. После подбития первого и последнего танка, колонна оказалась взаперти, и не могла отбиваться пулемётами и артиллерией, - не доставала ни верхние этажи, ни подвалы, где и гнездился противник… В эфире звучали только команды боевиков, которым почему-то были известны позывные и фамилии офицеров бригады. Когда колонны встали вдоль улиц, в 19.00 они были атакованы превосходящими силами, понесли большие потери и отошли к вокзалу, где попали в окружение.
Из репродукторов по всему Грозному разносилась речь правозащитника Сергея Ковалева, предлагавшего солдатам сдаваться…
К вечеру того же дня 131-я ОМСБ оказалась практически не боеспособна, но продолжала воевать. Отступление с вокзала началось около 18.00. После отхода первой колонны с ранеными, группа под командованием командира бригады полковника Савина своим ходом покинула вокзал в направлении товарной станции. На станции группа встретила три БМП 81-го МСП. Первые две машины двинулись по улице Маяковского в сторону пригорода Грозного, откуда 131-я ОМСБ начинала штурм города. Последняя машина отстала. Вскоре по БМП был открыт огонь. Первая машина, в которой ехал комбриг, была подбита выстрелом из гранатомёта. Полковник Савин получил третье ранение. Остатки группы отошли на заброшенную автобазу. После короткого отдыха комбригом было принято решение прорываться с боем. Первая попытка была отбита боевиками. Группа была отброшена на прежний рубеж, где её забросали гранатами. Один осколок вошёл полковнику Савину точно в глаз... Погибли комбат Перепёлкин и командир третьей роты Прохоренко, погибло почти всё управление 131-й МСБ… Через некоторое время к группе пробились остатки одного из взводов третьей роты бригады. Тело комбрига погрузили в багажник машины*, часть группы села в неё, остальные остались прикрывать отход. Примерно через сотню метров, напротив одного из основных рубежей боевиков, лопнула шина…
Живым из машины не вышел никто...
Десантников, солдат и офицеров внутренних войск, которые по плану операции должны были идти во втором эшелоне наступавших, зачищать от боевиков окружающую железнодорожную площадь территорию, не давать им стрелять по ограниченной в маневре и огне, ослепленной бронетехнике, не было. Новогодняя ночь становилась для мотострелков Варфоломеевской.
Поутру 106-ю и 76-ю дивизии отрядили на помощь уже уничтоженным частям…
Успеха они не добились…
1 января 1995г. уцелевшие, из числа остатков подразделений, попытались прорваться из окружения. Личный состав бригады потерял технику, командиров, рассеялся по городу и выходил из окружения самостоятельно, по одному и небольшими группами…
* * *
Новый год прошел чисто по-армейски. Вечером всю учебку построили на плацу, где командир части поздравил военнослужащих с наступающим Новым Годом. Приказал не терять бдительность, напомнил, что правительство затеяло восстановить конституционный порядок в Чечне. Кроме того отдельно предупредил, чтобы во избежание пьянства в новогоднюю ночь, будет дежурить смена усиления и казарму будут регулярно проверять.
Как обычно в 22.00 все «отбились», Однако вскоре, несмотря на предупреждение, по казарме стали разгуливать пьяные сержанты и контрактники, с улицы доносились вопли пьяных дежурных офицеров…
В субботу, в очередной ПХД на втором этаже казармы, в кубрике солдатские койки частично разобрали, частично сдвинули, принесли ящик битого стекла и заставили солдат соскабливать кусочками стекла краску с пола. Кому-то из начальство взбрело в голову заменить крашенные полы на мастичные. Для этого решили соскоблить всю краску с пола. Как всегда, вручную, - солдатскими руками. Кусочками битого стекла. И вот целая рота духов* теперь ползала на корячках по полу и старательно скоблила его. А над ними с деловым видом, с чувством собственного превосходства, словно надзиратели лениво прогуливались учебские шакалы. У одного из них в руках была электронная игрушка, которая периодически издавала тренькающие звуки. Что в этот момент думали ползавшие под его ногами солдаты ему, наверное, лучше не знать…
Работая стеклом, как скребком Микола порезал пальцы, от чего полилась кровь, которую он долго не мог остановить. Вот и первый случай, когда он в армии кровь пролил… За Родину, наверное…
Шли дни. Среди солдат ходили слухи о кровопролитных боях в Грозном, о почти полной гибели нескольких бригад, бездарно брошенных дебилами - командирами в центр Грозного под чеченские пули. Холодело в сердце, при мысли, что сейчас где-то там, в чужом далеком городе кучки голодных, замерзших, уставших, забитых солдат, простых ребят, таких-же как ты, пытаются, даже не отбиваться, а просто выжить в это холодном аду…
Ходили слухи о целых вагонах с мерзлыми трупами в военной форме, обнаруженные на запасных путях где-то вблизи Чечни. Рассказывали о переполненных раненными и обмороженными солдатами госпиталях, где не хватает даже медперсонала и им на помощь едут солдатские матери.
Вскоре на вокзалах, на улицах, городах появились первые кучки людей в запыленной потрепанной военной форме… Усталых, измученных, повидавших того чего лучше не видеть никогда в жизни. Где-то везли раненных, где-то тащили пресловутый «груз 200». Наверно так же выглядели тыловые города в годы войны.
Кто-то сейчас рисковал жизнью, проливал кровь, замерзал, голодал, погибал… А другие тем временем спокойно пили пиво, щупали баб, веселились…
Настал февраль. К холоду и к голоду солдаты уже постепенно привыкли, а утренние зарядки уже перестали казаться такими изуверскими, как в первое время, когда их охарактеризовали одной фразой «никто не хотел умирать». Однажды в короткие минуты послеобеденного отдыха, прочитав очередное письмо от Регины, Микола вспомнил, что у нее скоро день рождения. Кроме того, не просто день рождения, а 18 лет! Совершеннолетие! Это надо было как-то отметить. Микола обошел ребят со своего взвода и выпросил у одного из них – в долг – открытку. Что написать на этот раз? В письме он написал как обычно о своей нелегкой службе, постаравшись не упоминать о ее «малоприятных» сторонах, таких как очередные ночные пьяные разборки устроенные ночью стариками, в ходе которых на этот раз досталось и ему. Открыв свой солдатский блокнотик, старательно переписал из него наиболее подходящий в таком случае стих:
«С днем рожденья тебя поздравляю, извини, что цветов не дарю,
От души тебе счастья желаю, и простую открытку дарю,
В ней все просто и очень красиво, - полноты моих мыслей и слов:
Я хочу, чтоб была ты счастлива и всегда, и везде, и во всем.
