Остров Тамбукту - Марчевский Марко (читать книги без txt) 📗
Радостное чувство, испытанное после нашего спасения, было подавлено во мне необъяснимой тоской. Такие противоречивые чувства мне знакомы. Я никогда всецело не предавался радости. Самые счастливые мгновения в моей жизни переплетались с тревожными мыслями. Что будет дальше? Что меня ждет завтра? Эта неуверенность в завтрашнем дне отравляла всякую радость. А когда мне удавалось подавить в себе тревогу о будущем, приходили воспоминания и не оставляли меня в покое. Вот и теперь, глядя на тихую бухту, густой тропический лес, синее небо, на котором не было ни одного облачка, я думал о родине, о близких мне людях, которые остались там. Волны жизни выбросили меня на этот неведомый берег, далеко от родной стороны, глубоко и страстно любимой. Я любил ее синие горы с буйными реками, ее глубокие долины и тихие равнины, любил ее большие города и маленькие деревушки, и полуразвалившийся домик, крытый поросшими мохом плитами, и темную каморку с залепленным бумагой окном, в которой я родился. Увижу ли я их когда-нибудь? Кто знает...
Погруженный в раздумье, я вдруг заметил человека, который вышел из леса и направился к пирогам. Он был почти гол, только узкая повязка опоясывала его бедра. Между ногами проходила такая же узкая, как пояс, плетенка из лыка, которая была прикреплена к поясу спереди и сзади. Лицо у него было черное, словно вымазанное сажей, а кожа на теле — светлее, темно-шоколадного цвета. Он нас не видел и шел спокойно прямо к пирогам, но проходя недалеко от нас, начал озираться и прислушиваться. Грей громко храпел во сне. Туземец его услышал и остановился. Я коснулся рукой капитана и тихо шепнул:
— Человек, сэр.
— Где? — спросил Стерн и приподнялся на локтях. Туземец резко повернулся к дереву, под которым мы сидели. Увидев нас, он оцепенел и, вытаращив глаза, уставился на нас. Потом открыл рот, как бы в желании позвать на помощь, но страх настолько его сковал, что он не мог кричать. Мы с капитаном встали и направились к нему. Туземец еще больше испугался, замахал руками, пятясь назад, споткнулся о дерево, выброшенное волнами, и упал навзничь на песок. Только тогда он опомнился, вскочил и бросился в лес. Он бежал со всех ног, но слабо подвигался вперед, потому что ноги тонули в горячем песке почти до щиколотки. Напрасно мы кричали, чтоб он остановился — чернокожий исчез в лесу так же внезапно, как появился.
Быстро одевшись и растолкав Грея, мы тронулись вслед за туземцем. В том месте в лесу, где он скрылся, между густыми ветвями деревьев и лианами, мы обнаружили узкую тропинку. С обеих сторон тропинки возвышались огромные деревья с длинными ветвями, густо обвитыми лианами. Солнце никогда не проникало через этот зеленый свод. Лес тонул в полумраке. Пахло сыростью.
Неожиданно до нас долетели тревожные звуки барабана, словно кто-то ударял палкой в сухое дерево, вслед затем разнесся протяжный крик. Мы остановились и переглянулись. Что это означало — к добру или злу?
Барабан умолк. Крик не повторился. Мы осторожно пошли тропическим лесом и вышли на ровную, хорошо утоптанную небольшую площадку. Вокруг нее полукругом стояли с десяток хижин с островерхими крышами, спускавшимися почти до земли. Передние стены хижин были сплетены из бамбукового тростника. Двери были также из бамбука. Находясь почти на метр от земли, они больше походили на окна, чем на двери. Высокие кокосовые пальмы, панданусы, банановые и хлебные деревья бросали на площадку густую тень. За хижинами возвышалась зеленая стена леса.
— Хижины туземцев, — сказал капитан. — Ну, а где же люди?
Людей не было. Не было слышно ни лая собак, ни хрюканья свиней, ни кудахтанья кур. Я подошел к одной из хижин и заглянул через открытую дверь. Внутри было темно. В полумраке, у одной стены я заметил широкие нары из бамбуковых прутьев, а у другой стены на полках также из бамбука находилось несколько горшков и скорлупа от кокосовых орехов, рядом — деревянное копье и стрелы. Посреди хижины, на земле, догорали головешки костра. В темной глубине хижины, на высоте человеческого роста, висела привязанная лианой к поперечной балке потолка корзинка. Из корзинки свисали зеленые пальмовые листья. На стене, над нарами, висел человеческий череп. Я вздрогнул и поспешно отошел.
— Внимание, лес кишит дикарями! — крикнул мне капитан.
Только теперь мне бросилась в глаза между деревьями голова туземца. Он спрятался за толстым деревом и наблюдал за нами. Недалеко от него я увидел второго туземца, который поднял копье над головой, готовый бросить его в нас. За другим деревом стоял третий туземец с натянутым луком. Всмотревшись, я открыл между деревьями, за хижинами, еще много других вооруженных туземцев.
— Бежим! — шепнул Грей.
— Ни с места! — возразил Стерн. — Если мы бросимся бежать, они наверняка нападут на нас. Нужно уйти спокойно, без паники.
Мы медленно тронулись к тропинке, по которой пришли, Вошли в лес. Вдруг перед нами появилось несколько туземцев, вооруженных деревянными копьями, длиной в три-четыре метра. Дорога к берегу была отрезана. Бежать прямо через лес было невозможно — он был непроходим.
Мы вернулись обратно на площадку. Туземцы, один за другим, вышли из лесу и окружили нас.
Их было человек тридцать, вооруженных копьями, луками и стрелами, а нас только трое с голыми руками. Все носили на бедрах узкие пояса, плетенные из лыка. Их лица были вымазаны черной краской, в курчавые волосы были воткнуты разноцветные перья, а в ушах висели большие круглые серьги из ракушек. Туземцы были страшны. Все держали копья над головами, а луки висели на левом плече. У некоторых были деревянные щиты. Из висевших на поясах мешочков торчали стрелы с острыми наконечниками.
Неожиданно над нашими головами просвистела стрела. Капитан поднял руку, как бы желая остановить нападение, крикнул по-английски, что мы мирные люди и ничего плохого им не сделаем. Туземцы смотрели на нас молчаливо и мрачно. Мы стояли в середине небольшой площадки, притиснутые друг к другу. Туземец, который пустил стрелу, вновь натянул тетиву своего лука, но другой что-то ему крикнул, и тот опустил стрелу и повесил лук на плечо.
Человек, который крикнул стрелку, воткнул копье б землю и оперся на него, как пастух на палку. Несколько туземцев последовали его примеру, но другие продолжали держать копья наготове.
Эта молчаливая осада продолжалась уже более получаса. Туземцы или не решались или не хотели нападать на нас. Они часто поглядывали в сторону леса, словно ожидая кого-то. И действительно, из леса появился крупный, широкоплечий мужчина, в сопровождении двух других, вооруженных копьями.
— Тана Боамбо! Тана Боамбо! — закричали туземцы, и их голоса далеко разнеслись по лесу.
Рослый малый вышел на площадку и остановился шагах в десяти от нас. Двое других, которые его сопровождали, остановились позади него. Он был высок, дороден, его мускулистое тело было как бы вылито из темной бронзы. Черты лица у него были правильные, а темные глаза смотрели сосредоточенно и властно.
По всему было видно, что это вождь туземцев. В его густых волосах, черных, как деготь, торчали белые и зеленые перья. И у него лицо было вымазано черной краской или сажей, а на лбу, у переносицы и на щеках были проведены белые полоски. На руках, выше локтей, он носил нечто вроде браслетов, сплетенных из лыка. В них были воткнуты зеленые листья и несколько красных цветков. В ушах висели большие блестящие серьги из раковин, а через хрящ носа была продета костяная палочка величиной в карандаш. На шее висело ожерелье из разноцветных ракушек.
Он смотрел на нас с изумлением. Его взгляд останавливался то на наших лицах, то на одежде, то на обуви. Потом он поднял над головой копье и что-то заговорил на своем непонятном языке. Из его длинной речи я запомнил только три слова, которые он повторил несколько раз: «тана», «пакеги», «арики»... Окончив речь, он воткнул копье в землю, а туземцы дружно закричали:
— Хе-хо! Хе-хо! Хе-хо!
Здоровяк что-то сказал двум цветнокожим, стоявшим за его спиной, и они нас погнали перед собой. Мы пересекли площадку и вступили в лес. Туземцы двигались сзади, в нескольких шагах от нас, гуськом по узкой тропинке. Скоро мы вышли на вторую площадку, значительно шире первой и с большим количеством хижин вокруг. И эти хижины были островерхие, покрытые пальмовыми листьями. Их крыши также спускались до земли. И здесь между хижинами росли пальмовые, хлебные и другие деревья, а за ними возвышался тропический лес, дикий и величественный.
