Не имей сто рублей(СИ) - Сарматов Макар Владимирович (читать книги без регистрации полные TXT) 📗

Шакур появился быстро, видно, что он тоже проголодался. Занёс закопчённый медный чайник с горячим чаем и огромную продолговатую дыню. Я чуть не подавился собственным языком и громко сглотнул слюну.

Шакур, видя моё нетерпение, уселся на циновку напротив меня. Разлил чай по глиняным пиалам, разломил лепёшку и жестом пригласил к трапезе. Ели мы, не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком нежнейшего мяса, закусывая тестом с луком и запивая ароматным чаем. Казан незаметно опустел. Никогда не думал, что вдвоём можно столько съесть. А я, с улыбкой на лице, лепёшкой хлеба вытирал казан насухо и отправлял пропитанные шурпой куски себе в рот. Шакур, с благоговейной улыбкой добродушного хозяина, одобрительно кивал головой и уже резал спелую дыню.

Закончив трапезу, я отвалился в сторону и томно произнес:

— Рахмати калон… хеле болаззат. (большое спасибо, очень вкусно — таджикск.)

Он улыбнулся во всё лицо и, поклонившись, сказал:

— Мархамад. (пожалуйста — таджикск.)

Делать ничего не хотелось, и мы продолжали попивать чаёк.

Потом Шакур встал и вышел во двор, принёс мне сумку-перемётку, в которой лежало свёрнутое верблюжье одеяло и алюминиевая армейская фляга. В другом отделении — завёрнутые в тряпицу три лепёшки, сушёно-солёное мясо, мешочек риса и маленький мешочек соли, кисет сушёной зелени и приправ, и точно такой же — с чаем. Я кинул туда оставшиеся четыре пачки патрон и положил его на топчан у изголовья.

Шакур сказал, что вечером уточним, как будем выходить. И покинул каморку, унося с собой посуду.

Мне ничего не оставалось, как терпеливо ждать и отлеживать бока.

Уже ближе к ночи, ко мне в комнатушку приоткрылась дверь и внутрь проскользнула пожилая, небольшого росточка женщина в чадре. В руках у неё был тазик и кувшин со свежей водой. Я сразу принял сидячее положение и уставился на старушку.

Она поставила тазик возле меня, присела на коленки и попыталась снять с меня обувь.

Я,было начал сопротивляться, но вошел Шакур и проговорил:

— Это моя мама, она хочет омыть твои ноги, чтобы путь был лёгким и в знак благодарности за спасение нашей семьи.

Я, было, открыл рот, собираясь что-то сказать… но вовремя одумался. Откажись я от этого действия, я выказал бы неуважение этому дому, который меня приютил, обогрел и накормил. Пришлось смириться, снять ботинки и поставить ноги в тазик.

Не буду объяснять, какое чувство неудобства я испытывал — пожилой человек моет мне ноги. Мне было стыдно, до покраснения. Я смущался как девица, но терпеливо ждал окончания. Когда моя пытка окончилась, я поблагодарил пожилую женщину, она что-то неразборчиво сказала на туркменском, забрала тазик с кувшином и вышла.

— Спасибо, что позволил ей сделать это. Для неё обычаи много значат, и она помнит добро.

Я всё ещё не понимал, о каком спасении идет речь или не помнил, но и спрашивать не стал, надеясь, что память мне поможет.

— Мы с тобой пойдём вдвоём через окраину кишлака, — сказал Шакур. — Я за тобой зайду, а когда встретимся с остальными, решим, как дальше быть.

После полуночи я сидел как на иголках. Не спалось, и заняться было нечем. Заново перебрав вещи, проверил оружие и маялся от ожидания. Когда вошёл Шакур, я был собран и готов к действиям. Он махнул мне рукой, показывая идти за ним. Я схватил сумку и перекинул её через плечо, взял автомат и вышел в ночь, вслед за ним. Пробирались через кишлак мы очень осторожно. Пару раз на нас гавкали собаки, но людей на улицах не появлялось. Один раз нас окликнул пост на крыше одного из домов. Шакур их отвлёк разговором, а я тем временем ушёл подальше, скрываясь в тени дувала. Нагнал он меня уже на выходе из аула. Теперь мы шли более открыто и из тени двора навстречу нам шагнули двое. Стояли они правильно, не перекрывая друг другу сектор стрельбы, так что, дёргаться было бесполезно. Но Шакур поздоровался с ними, и я узнал голоса Назира и Хареза. Странно, а где же Батур? Но ответ на этот вопрос пришёл незамедлительно. Чуть выше и дальше нашего места встречи, со скалы поднялась ещё одна фигура с пулемётом в руках. «Молодцы, — подумалось мне. — Грамотно прикрытие себе обеспечили, с такими парнями можно воевать. Каждый знает, что делает. Вот, что значит, с детских лет с оружием в руках. Так сказать, искусство войны, плюс знание местности — великая сила».

Мы поздоровались и двинулись дальше. Маленький, шустрый Харез ушел вперёд и исчез в сумерках. Шакур спокойно шёл впереди меня, а Назир чуть сзади. Батур со своим любимым пулемётом намеренно отстал. И опять я обратил внимание, что грамотно они построили движение, маленький и шустрый — разведка группы, а большой и тяжелый — тыловое прикрытие и огневая поддержка. Есть чему поучиться нашим нынешним воякам.

Вот такие парадоксы жизни. Много лет беспросветной войны воспитали людей, не требующих больших благ, живущих практически в нищете, но владеющих навыками ведения современной войны. И не удивительно, что НАТОвцы не могут ничего сделать. Не с того конца начали. Если бы они принесли в эту страну то, что от них ожидали. А ждали от них созидания, а не разрушения, то они могли бы получить сильного союзника, тем более, все условия для этого были. Россия не вмешивалась, не снабжала оружием противников, не подстрекала недовольных. Но нет, не воспользовались американцы своим козырем. Высокомерие не позволило. Да и чёрт с ними, вот «обабаюсь», стану похожим на местного, я этим гадёнышам хвосты накручу. Давно мне этого хотелось. Не нравится мне их государство, да и люди их на войне ведут себя не по-человечески, есть у них садистские замашки. С такими мыслями я и топал по ночной тропе с моими новыми друзьями.

Так мы шли около двух часов. Тропка то спускалась в ущелья, то поднималась вверх, петляя между скалами. И вдруг Шакур неожиданно остановился. «Дальше пост», — сказал он мне. Я кивнул головой и посмотрел по сторонам, нашёл небольшой приступок среди камней и направился туда. Взобрался наверх, передвинул пару камней и улёгся, наблюдая за тропкой. Шакур и Назир одобрительно кивнули и пошли дальше. Спустя некоторое время, я услышал шуршание гравия сбоку от меня. Выглянул и увидел взбирающегося Батура.

Тихонечко свистнул и помахал ему рукой, он удивлённо взглянул на меня, но направился ко мне. Забравшись, он огляделся, покивал головой, одобрив мою позицию, и расположился рядом. Через полчаса со стороны поста появились четверо и когда приблизились, Батур не показываясь им на глаза, спросил на таджикском:

— Что ищут путники в столь безлюдных местах?

— Путники ищут пристанища после трудов праведных, — ответили ему.

Наверное, это был своеобразный пароль.

Он встал, помахал рукой и стал спускаться вниз. Я же остался на месте и не высовывался.

Они поздоровались, обменялись несколькими фразами. И пошли дальше, в ту сторону, откуда пришли мы. Батур чуть постоял и медленно пошел к посту. Когда смена поста исчезла из вида, я тоже спустился вниз на тропу и направился вслед за Батуром.

Обогнув скальный выступ по тропе, я не заметил никакого поста — впереди был только крутой спуск вниз. Я подошел к краю и встал, размышляя, куда все подевались. За спиной я услышал тихое шиканье. Но поворачиваться не торопился, и только преодолев напряжение, я лениво повернулся, произнеся:

— Как красиво здесь.

На круглом камне сидел Шакур. Он так и не понял, что я их не заметил и ответил мне:

— Да, здесь очень красиво.

— Ну что? Показывай мне всё тут — откуда ждать неприятности, куда уходить, если что. В общем, показывай всё. Он уважительно кивнул и повёл меня по точкам лёжки и наблюдения, а также к землянке, где они отдыхали. Как ни странно, но первая огневая точка наблюдения была именно там, где он сидел на валуне. Всё было устроено очень хитро, вход в неё был как раз за этим камнем. Мы спустились, и я взглянул в наблюдательскую нишу. Сектор обстрела был изумительный — вся нижняя часть тропы была как на ладони, и тем, кто поднимался бы по тропе, пришлось несладко. Они попадали под фланговый огонь. Сама нычка для бойца была накрыта мощными корнями Чинара. Сверху застелена циновками и присыпана землёй с камнями, не нарушая общего пейзажа. Снаружи её не заметишь, в чем я и убедился на своём опыте.