Охотники за ФАУ - Тушкан Георгий Павлович (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Третий звонок раздался через пять минут.
— Вывели? — поспешно спросил эсэсовец.
— Выводим, — был ответ.
— Возвратите обратно, уничтожайте заключенных на месте своими силами и срочно выезжайте на шоссе № 8, к штабу!
Гитлеровцам было явно не до них. Нападения можно было не ожидать. Сысоев приказал своей группе, чтобы каждый подобрал себе гитлеровскую шинель по фигуре и головной убор. Солдатам — солдатское, офицерам — офицерское. На всякий случай.
Чернявский «отличился». Он снял трубку — отозвалась телефонистка. Он потребовал соединения с далеким Берлином, и хоть линия была перегружена, этот секретный завод был, видимо, столь важным объектом, что его соединили. Он вызвал военного коменданта Берлина, долго морочил ему голову, а потом сказал:
— Ждите меня, советского генерала Якова Чернявского, к себе в гости. Ауфвидерзейн!
Рано утром они двинулись на машинах вдоль железнодорожной узкоколейки. Вскоре достигли крошечного полустанка. Людей на нем не оказалось. Отсюда рельсы расходились в трех направлениях.
— Прямо поедешь, — сказал Баженов, — голову потеряешь. Направо поедешь — домой не вернешься. Налево поедешь — жизни лишишься. Решай, Петер, вместе поедем или отдельно.
— Ехать вместе — меньше риска, но у нас мало времени. Надо рискнуть.
Все еще раз внимательно изучили карту. Никаких железных дорог в этом районе не было обозначено, а позади леса значилась шоссейная дорога.
— Смотри, Юрий, — кончик карандаша Сысоева уткнулся в деревню. — Ты поедешь направо, я налево, здесь встретимся не позже восемнадцати ноль-ноль. Если кто-либо из нас приедет, а другого не будет, приехавший должен постараться связаться с ним по радио. Если не удастся, он выезжает навстречу — по этой дороге, но к 23.00 возвращается в это же село, на западную окраину, где кирха, и снова пытается связаться по радио. Утром сообщает в штарм и начинает искать.
Баженов повернул свой «мерседес-бенц» направо. Он сидел за рулем, рядом сидел Богун с пулеметом. На заднем сиденье помещались Рябых и Ольховский с автоматами и фауст-патронами. Машина была многоместная, широковатая и не слишком маневренная, но мотор работал отлично: на спидометре значилось всего 8375 километров пробега.
Вдоль такой же узкой железнодорожной колеи они въехали в лес. Молодой лес, еловый, посажен по линейке.
— Театральная декорация, — объявил Ольховский через несколько метров.
Баженов тоже заметил камуфляжную стенку. Высотой в два с половиной метра, эта занавеска, раскрашенная под еловый лес, тянулась далеко влево и вправо.
— Действие первое, картина первая, — сказал Ольховский, выходя из машины с автоматом. — Советские разведчики смело идут вперед и натыкаются на засаду гитлеровских танков. Вы, Юрий Николаевич, сидите. Богун пусть займет огневую позицию под деревом и в случае чего прикрывает нас пулеметным огнем. А я с Рябых — вперед.
С автоматами в руках они подошли к занавеске, легли, приподняли занавеску над головой, осмотрелись и исчезли за нею. Ни выстрелов, ни криков. Очень скоро вернулся Рябых. Пусто! Никого не видно!
Машина въехала за «театральную декорацию». За ней высился трехметровый забор из колючей проволоки. За ним, на расстоянии пяти метров, высился забор на метр
ниже, проволока на нем была укреплена на изоляторах, стало быть могла оказаться под напряжением. Третий забор был такой же высоты. Через проем распахнутых ворот виднелись две приземистые железобетонные башенки с бойницами, а чуть в стороне — домик. Метрах в ста от ворот, на развилке шоссейных дорог, виднелся дот. К нему-то и шел Ольховский по шоссе.
Если в доте есть хоть один солдат, они не успеют спасти машину от снаряда, а себя от пулемета. Но дот молчал. Лес молчал. И все же Баженов оставил машину у ворот и приказал идти цепью. Обыскали домик — людей нет. Ольховский крикнул от дота:
— Пусто!
Баженов подъехал на машине. И крупнокалиберный пулемет, и скорострельная пушка, и станковые пулеметы были в полном порядке. Боеприпасы — рядом. Бери и стреляй. Баженов распорядился привести оружие в негодность — вынуть и спрятать затворы, забить дула пулемета. Кто знает, не вернется ли кто-либо?
— Благоразумнее идти, а не ехать, — сказал Баженов, — но, судя по всему, персонал бежал. Откройте дверцы машины и, если я заторможу, выскакивайте, залегайте, ведите огонь.
Они увидели длинные стены низких заводских корпусов.
Вошли.
Цех. Сотни станков. Посреди цеха — железобетонная башня с бойницами. Богун пошел разведать. Под ногами ничего не взорвалось. В башне, предназначенной, видимо, для дежурного на время воздушных налетов, — также никого. Цехи длинные. Где же продукция? Где ее искать?
Ольховский подошел к небольшой металлической тележке — электрокару, на каких возят груз на вокзалах. Стал на подножку и начал знакомиться с рычагами управления. Тронул левый вниз — тележка попятилась, передвинул его вверх — тележка покатилась вперед. Правый рычаг направлял ее, соответственно, налево и направо. Ольховский мгновенно освоился и покатил по цементному полу цеха все быстрее и быстрее. На второй тележке поехал Баженов, на третьей Богун. Рябых дежурил у машины.
Они объехали все цехи, поднялись в большой светлый зал с десятками чертежных досок. Даже готовальни лежали открытыми: бегство отсюда было определенно поспешным. Здесь они обнаружили образцы различных фасонных деталей. Для «Фау-2»? Неясно. Готовой продукции нигде видно не было…
Поехали на машине дальше. Опять матерчатый забор. Они въехали на другую территорию, тоже с многочисленными асфальтовыми шоссе и ветками узкоколейки.
Снова они обследовали одноэтажные железобетонные постройки. Обнаружили склады различных материалов, деталей, собранных узлов, взрывных головок. И когда в углу этого сегмента, под камуфляжными сетками, обнаружились штабеля одно- и двухтонных авиабомб, Юрий Баженов чрезвычайно огорчился. По-видимому, узники- рабочие приняли эти огромные авиабомбы за «Фау-2». Но вот что странно: в обследованных домиках не было станков. Где же делались эти авиабомбы? В предыдущем секторе? Может, эти домики — лишь камуфляж тайных входов в подземелья, а они как слепые щенки тычутся в стены и не могут найти этих входов? Жаль, нет с ними эхолота…
В пятнадцать ноль-ноль они выехали через камуфлированный занавес-забор, прикрывавший снаружи несколько рядов колючей проволоки, с северо-западной опушки леса. Через двадцать минут они достигли поселка. Двухэтажные дома безмолвно застыли под своими остроконечными черепичными крышами. Крестьян не было видно. Отовсюду слышался многоголосый отчаянный рев: ревели недоенные, голодные коровы. Баженов остановил машину в центре поселка. Разошлись по домам в поисках жителей. Богун шел с Баженовым и, когда подошли к дому, вдруг решительно направился в глубь двора.
— Ты куда? — крикнул Баженов.
— Айн момент! — ответил Богун. Он вошел в коровник, где стояло восемь животных. — Сейчас, сейчас, — приговаривал он ласково, взбираясь по лесенке на сеновал. В кормушки полетели охапки сена. Коровы жадно припали к нему… Богун спустился, тронул у крайней коровы тугое, твердое вымя и сказал:
— Та разве ж можно так!? — Он присел и начал доить корову прямо на пол.
— У нас срочное задание, — зло сказал Баженов, — а ты тут коровами занялся.
— Эх, Юрий Миколаевич, не понимаешь ты селянскую душу! Корова она и есть корова. Она ж не виновата.
— Отставить! Пошли! — Богун нехотя пошел за Баженовым. Жителей в доме не было. Не обнаружил их Баженов и в другой и в третьей усадьбе, зато обнаружил исчезновение Богуна. Хотел разыскать его и приструнить, да передумал: Богун по пустякам не отлучался. Верно, что-то нашел. Подождем.
…Ольховский, Рябых и Баженов уже ожидали у машины минут двадцать, они и гудком сигналили, а Богуна все не было. Зато и мычанья коров почти не было слышно. Наконец Богун появился на том конце улицы в группе девушек. Поехали им навстречу.
Эти пять украинских девушек и один паренек прятались в подвале. Они радовались освобождению из неволи, много расспрашивали. На прощанье Богун им сказал:
