Матиас Шандор - Верн Жюль Габриэль (читать книги регистрация .TXT) 📗
Выработав план действий, Саркани закрыл окно, лёг в постель и тотчас же уснул сном человека, которому неведомы угрызения совести.
Иначе чувствовал себя Силас Торонталь. Банкир провёл ужасную ночь. Что осталось от его былого состояния? Каких-нибудь двести тысяч франков, уцелевших от игры, да и те уже не принадлежат ему! Завтра он все поставит на карту! Этого хотел его сообщник, этого хотел он сам. Разум его ослабел, Торонталь устал от фантастических расчётов и потерял способность спокойно и трезво рассуждать. Банкир уже не мог – по крайней мере в эту минуту – осознать своё положение, как это сделал Саркани. Он не понимал, что роли переменились и теперь тот, кто так долго властвовал над ним, сам находится у него в руках. Он предвидел неминуемое разорение и думал лишь о завтрашнем дне. Да, завтра он либо разбогатеет, либо впадёт в нищету.
Так провели эту ночь Саркани и Торонталь. Если один крепко проспал несколько часов, то другой промучился до утра, борясь с бессонницей.
На другой день, около десяти часов утра, Саркани зашёл к Силасу Торонталю. Банкир сидел за столом и упрямо исписывал цифрами и формулами страницы своей записной книжки.
– Ну как, Силас, – спросил его Саркани беззаботным тоном человека, не придающего значения превратностям судьбы, – чему вы отдали предпочтение во сне – красному или чёрному?
– Я не спал ни одной минуты! Даже глаз не сомкнул! – ответил банкир.
– Тем хуже, Силас, тем хуже для вас!.. Сегодня мы должны держать себя в руках, и несколько часов отдыха вам бы не помешали! Взгляните на меня! Спал я немного и всё же чувствую себя достаточно бодро, чтобы сразиться с фортуной. Ведь что там ни говори, а фортуна – женщина и любит людей, способных властвовать над ней!
– Однако она нам изменила!
– Ба!.. Простой каприз!.. Каприз пройдёт, и фортуна улыбнётся нам!
Силас Торонталь ничего не ответил. Да и слышал ли он то, что говорил Саркани? Во всяком случае, он не отрывал глаз от листка записной книжки, покрытого никому не нужными формулами.
– Что вы тут пишете? – спросил Саркани. – Что это, выкладки, ставки?.. Чёрт возьми!.. Вы, право же, больны, дорогой Силас!.. Случай не подчиняется расчётам, а ведь только случай решит сегодня нашу судьбу!
– Вы правы! – ответил Силас Торонталь, пряча записную книжку.
– В этом нет никакого сомнения, Силас!.. Я знаю способ руководить случаем, – добавил иронически Саркани. – Но для этого требуется специальное образование, а мы с вами хромаем на этот счёт! Итак, давайте вверим свою судьбу случаю!.. Вчера повезло банку! Возможно, сегодня счастье отвернётся от него!.. А если так, Силас, мы вернём всё, что потеряли!
– Все!..
– Да, все, Силас! Только не надо падать духом. Наоборот. Побольше смелости и хладнокровия!
– А вдруг сегодня вечером мы окончательно разоримся? – спросил Силас, глядя в упор на "Саркани.
– Ну что же, мы уедем из Монако!
– Но куда?.. – воскликнул Силас Торонталь. – Да будет проклят тот день, когда я познакомился с вами, Саркани, тот день, когда я воспользовался вашими услугами!.. Не будь вас, я никогда не пал бы так низко!
– Ваши упрёки несколько запоздали, милейший! – иронически заметил Саркани. – Право же, некрасиво обвинять человека, услугами которого вы успели воспользоваться.
– Берегитесь! – крикнул банкир.
– Я и так берегусь! – пробормотал Саркани.
Эта угроза Силаса Торонталя ещё больше укрепила Саркани в намерении отделаться от сообщника.
– Ну, не будем ссориться, дорогой Силас, – сказал он громко, – к чему это? Споры возбуждают нервы, а сегодня мы не должны нервничать!.. Берите пример с меня: верьте в судьбу и не отчаивайтесь!.. Если нас опять постигнет неудача, не забудьте, что миллионы ждут нас в другом месте, ведь вы тоже получите свою долю этих богатств!
– Да!.. Да!.. Я должен отыграться! – твёрдо сказал Силас Торонталь, в котором вновь пробудился азарт. – Да, банку слишком уж везло вчера, и сегодня вечером…
– Сегодня вечером мы будем богаты, очень богаты! – воскликнул Саркани. – Я вам это обещаю, Силас, но теперь мы уже не потеряем своего выигрыша! Однако что бы там ни было, а завтра мы покинем Монте-Карло! Мы уедем…
– Куда?
– В Тетуан, и сыграем там последнюю партию, на этот раз беспроигрышную! Да, беспроигрышную!
4. ПОСЛЕДНЯЯ СТАВКА
Клуб иностранцев, обычно называемый казино, открывался в одиннадцать часов утра. Игроков было мало, но рулетка уже начала функционировать.
Столы были установлены в строго горизонтальном положении. Малейший наклон их поверхности мог бы повлиять на движение шарика, брошенного на вращающееся колесо рулетки, а игроки воспользовались бы этим в ущерб банку.
На каждом из шести столов, где играли в рулетку, лежало по шестидесяти тысяч франков золотом и ассигнациями, на каждом из двух столов, где велась карточная игра "тридцать и сорок", – по сто пятьдесят тысяч. Это была обычная ставка банка до открытия сезона, и администрации редко приходилось возобновлять её. Ведь банк всегда остаётся в выигрыше, взять хотя бы выход нуля в рулетке и рефет в игре "тридцать и сорок". Таким образом, азартная игра не только безнравственна сама по себе, но ещё и бессмысленна, так как шансы в ней не равны.
Вокруг столов рулетки уже стояло по восемь крупье с лопаточками в руках. Около них теснились игроки и зрители. По залам расхаживали инспектора, наблюдавшие как за крупье, так и за игроками, а лакеи неслышно прислуживали гостям и служащим, которых насчитывается в казино не менее ста пятидесяти человек.
Около полудня поезд, прибывший из Ниццы, привёз новую партию игроков, среди которых находилось немало завсегдатаев казино. В этот день пассажиров было, пожалуй, больше обычного: серия семнадцати красных произвела сильное впечатление. Это был как бы новый аттракцион, и все те, кто живёт азартной игрой, собрались в казино, чтобы, затаив дыхание, следить за всеми перипетиями битвы за зелёными столами.
Через час все залы уже были полны. Разговаривали вполголоса, главным образом о последнем необычайном выигрыше банка. Трудно представить себе что-нибудь более мрачное, чем эти огромные залы, несмотря на обилие позолоты, на богатые украшения, многочисленные газовые люстры, заливающие все кругом ярким светом, и масляные лампы с зеленоватыми абажурами, свисающие с потолка над игорными столами. Публики собралось очень много, и всё же преобладал не гул голосов, а звон золотых и серебряных монет, бросаемых на столы, шуршание банковых билетов и непрестанно раздававшиеся равнодушные возгласы то одного, то другого шефа партии: "Красный выиграл", "Семнадцать! Чёрный! Нечет! Меньше восемнадцати!"
Однако два иностранца, прославившиеся накануне своим чудовищным проигрышем, пока не появлялись в казино. Некоторые посетители уже пытались поймать счастье, – кто в рулетку, а кто в "тридцать и сорок". Но игра шла с переменным успехом, выигрыши и проигрыши чередовались, и ничто не предвещало, что вчерашнее «чудо» может повториться.
Саркани и Силас Торонталь явились в казино лишь около трёх часов. Но прежде, чем войти в игорный зал, они несколько раз прошлись по обширному холлу, привлекая к себе всеобщее внимание. На них смотрели, их подстерегали, и любопытные спрашивали себя, возобновят ли эти игроки борьбу со случайностью, которая обошлась им так дорого накануне. Некоторые игроки-"профессионалы" охотно продали бы им свои непогрешимые системы, но вид у иностранцев был неприступный. Банкир смотрел по сторонам блуждающим взглядом, вряд ли замечая, что делается вокруг. Саркани был ещё холоднее и сдержаннее, чем обычно. Оба пытались сосредоточиться перед решающей битвой.
Среди лиц, наблюдавших за ними с тем любопытством, с каким обычно глазеют на больных или осуждённых, выделялся иностранец, по-видимому решивший не покидать их ни на минуту.
Это был молодой человек лет двадцати двух – двадцати трёх, с тонким подвижным лицом, с лукавой искоркой в глазах и острым носом, который, казалось, многое мог пронюхать. Его на редкость живые глаза прятались за стёклами очков. Юноша засунул руки в карманы пальто, а пятки сдвинул, словно для того, чтобы умерить порывистость своих движений: видимо, в жилах у него текла не кровь, а ртуть. Одет он был вполне прилично, но не по последней моде и без претензий на дендизм. И всё же казалось, что он чувствует себя не совсем ловко в своём хорошо сшитом платье.
