Голос бездны - Ветер Андрей (прочитать книгу .txt) 📗
– Сегодня сорока у нас на задах с самого утра строчила – примета в руку: к гостям или к вестям. Вы проходите в дом, вон в ту избу, в этой мы покойника положили до приезда милиции, – сказал человек в стёганке.
При упоминании о приезде милиции Павел Коршунов насторожился, но ничего не сказал и едва уловимо показал брату глазами, чтобы тот ничего не спрашивал.
– Я тут покамест за старшего, – объяснил человек в стёганке. – Меня Иваном зовут. Я на базе дежурил до приезда группы.
– Что ж так мало вас?
– Из инструкторов, которые с туристами приехали, здесь сейчас только Олегыч. Был ещё Женька, но запропастился куда-то, пожал плечами Иван. – Боюсь, как бы его этот сумасшедший тоже не порешил. Олегыч сейчас бродит поблизости, ищет его… А вы откуда такие измученные?
– Оттуда, – Павел неопределённо махнул рукой вверх по тропе, – в грозу заплутались, теперь хотим до Куюса добраться… Перекусить не найдётся?
– Только что суп поспел, тушёнкой заправили, – без малейшего аппетита в голосе сообщил Иван. – Славно, что у вас ружья имеются. Мы теперь не знаем, чего от этого сумасшедшего ожидать. Он ведь умыкнул Васькину двустволку. У нас, правда, ещё два ружья есть, но всё-таки… Сумасшедший есть сумасшедший…
– Долго вы плутали? – подошёл к ним мужчина лет тридцати семи и протянул Коршуновым руку. – Давайте знакомиться. Меня зовут Сергей Лисицын, друзья кличут Лисом.
– А мы, – Павел замялся на пару секунду, – Коршуновы… Павел и Матвей Коршуновы.
– Братья? – совсем не весело улыбнулся Сергей, думая о чём-то своём.
– Братья, – кивнул Павел.
– Не наткнулись ни на кого?
– В каком смысле? – насторожился Матвей. – Чего это нам натыкаться на кого-то? Мы сами по себе.
– Что вы так набычились сразу? – удивился Сергей. – Я имею в виду нашего Петра… Ну того, который спятил…
– Не-е, не видали никого, – решительно замотал головой Павел.
– Пойдёмте-ка суп хлебать. Слышите запах? Похоже, наши женщины сварганили недурственные щи, – Лисицын взмахнул рукой, – там и поговорим. Может, вы присоветуете что-нибудь. Вы, как я понимаю, люди бывалые, лес знаете.
– Это точно, – сплюнул Матвей, – сызмальства по тайге шныряем.
– И всё-таки сбились с пути, – хмыкнул Сергей.
– С кем не бывает…
Войдя в дом, Коршуновы устроились за длинным столом поближе к двери. В доме царила почти тишина, туристы, пришибленные сознанием случившегося на их глазах убийства, чувствовали себя потерянными. Они приехали в горы Алтая отдохнуть, но теперь ощущали себя почти заложниками обезумевшего человека. Они были отрезаны от цивилизованного мира, они всерьёз испугались за свои жизни.
Снаружи послышался топот копыт.
– А вот и Олегыч! – радостно воскликнул Иван, вытирая руки о стёганку. – Какие новости?
Коршуновы одновременно повернули головы к двери и увидели хмурого мужчину лет сорока. Пришедший обвёл глазами всех собравшихся и кивком головы пригласил Ивана выйти:
– Подойди, пошептаться надо…
Иван не заставил себя ждать и быстро выбрался из-за стола. Сергей Лисицын покрутил деревянную ложку в руке, облизал её и тоже поднялся, решив разузнать, что стряслось. Олегыч бросил на него короткий взгляд, когда он подошёл к нему следом за Иваном, но не прогнал, он чувствовал в Лисицыне человека серьёзного и решительного.
– Я нашёл Женьку, – сообщил Олегыч едва слышно, – он убит, два удара ножом в спину… прямо под сердце. Между прочим, моим ножом убит. Нож-то мой поутру пропал, видать, этот псих его спёр у меня…
– Дела… – протянул Иван и поскрёб ногтями заросший подбородок.
– А это кто такие? – тихонько спросил Олегыч, стрельнув глазами на Коршуновых.
– Не знаю, – пожал плечами Иван. – Назвались Коршуновыми. По мне, хоть Коршуновы, хоть Орловы, хоть Кукушкины. Лишь бы беды не принесли.
– С ружьишками пришли? Охотники, что ли? – уточнил Олегыч.
– С дробовиками, – сказал Сергей, не поворачиваясь к дому, – утверждают, что заплутались в тайге во время грозы.
– Может быть, – неопределённо пробормотал Олегыч, – всё может быть. Что нам с Женькой-то делать?
– Надо бы сюда его доставить, – не то предложил, не то спросил Иван.
– Надо-то, конечно, надо, – Сергей сжал руки в кулаки и хрустнул пальцами, – только ведь народ до смерти перепугается. Второй труп! Представляете, что это такое для обычных горожан?
– А ты сам-то не боишься, что ли? – полюбопытствовал Олегыч. – Мы-то хоть и не каждый день с такими делами сталкиваемся, но всё же разного понюхали в тайге.
– Мне тоже приходилось через кровь пройти, – кисло улыбнулся Сергей.
– Это у тебя пулевое? – Олегыч указал пальцем на расстёгнутую на груди Сергея рубашку; там виднелись два следа, похожие на желваки.
– Это давнишняя история, – отмахнулся Лисицын, – с войны осталось.
– Где случилось? – в глазах Олегыча вспыхнул неподдельный интерес.
– В Ченгремском районе. Меня свои ранили. Можно сказать, что убили.
– Чего ж так? Специально, что ли? – не поверил Иван. – Я многое про Кавказ слыхал, рассказывают, что там иногда наши наших же косили не то по глупости, не то по приказу…
– Нет, я случайно попал под пули. Мы на засаду напоролись, я журналистом там был, – пояснил Лисицын. – Офицеры с инспекцией ехали и нарвались на засаду. Всех покосило на месте, некоторых в голову добивали. Я под машиной залёг…
Перед глазами Сергея возникла картина из страшного военного прошлого. Он увидел грязное дно завалившегося на бок грузовика, услышал приглушённый стрекот автоматов, разглядел неподвижные тела в простреленных гимнастёрках, битое стекло взорванного «уазика», чью-то фуражку под каплями дождя. И снова почувствовал тупой удар в грудь…
– И что? – вернул его к действительности Олегыч. – Все погибли?
– Думаю, что все. Очень всё быстро случилось. Затем на холме появился наш БТР и стал лупить из пулемёта, за ним шли спецназовцы. Тут меня и пришпилило к земле. А выходил меня, как это ни странно, один из тех горцев, что участвовал в засаде. До сих пор не знаю, что заставило его поступить таким образом. Он и сам не смог объяснить, сказал только, что так было нужно…
– Выходит, ты, Серёга, тёртый калач, – заключил Олегыч.
– Нет ли у вас чего горячительного? – гаркнул Матвей, выглянув из открытой двери.
– Водки, что ли? – откликнулся Иван. – Есть у меня маленько спирта.
– Не мешало бы дёрнуть чуток, чтобы оклематься после дождя. Угостишь, не зажмёшься? – ухмыльнулся Коршунов.
– Чего там зажиматься, – Иван залез на верхнюю полку, громыхнул жестянками и извлёк из глубины хорошенькую бутыль из чёрного стекла. Бутыль увесисто булькнула, показывая, что во чреве её плескалась отнюдь не малость спирта, а добрый литр, а то и более того. – Подставляй кружку, Матвей. Брат твой присоединится?
– В стороне от угощения не останусь, – подал голос старший Коршунов, – наливай.
– Воды зачерпните для запивки, – посоветовал Олегыч.
– Не-е, мы чистого махнём, дело привычное, – улыбнулся Матвей и запрокинул голову, одним махом влив в себя содержимое алюминиевой кружки. – Ах, славно дерёт!
***
Шум поднялся внезапно. Сергей сидел возле задумчиво курящего Ивана на лавке, представляющей собой широкую доску, приколоченную к двум вертикальным чурбанам, и вслушивался в звук падающих с деревьев капель, когда послышался внезапный грохот жестяных мисок и кружек, полетевших на пол.
– Да сколько же можно, уберите вы свои руки в конце концов! – женский голос воскликнул не столько возмущённо, сколько испуганно.
– Что там у них? – вздрогнул Иван и резко встал. Нервы у всех были достаточно напряжены.
– Пойдём-ка туда, – откликнулся Лисицын и быстро вошёл в избу.
Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить всю обстановку. Коршуновы успели изрядно набраться, их разморило, и Матвея потянуло на развлечения. Судя по всему, он пытался приударить за одной из туристок, пышногрудой и голубоглазой. Сергей Лисицын обратил на неё внимание в первый же день приезда в Нижний Лагерь. Она не отличалась красотой, можно даже сказать, что была совсем простенькой, а то и невзрачной. Но её голубые глаза заменяли все остальные прелести, которыми обладают смазливые барышни. Её звали Тамара. Она всегда вела себя тихо, неприметно, как мышонок, будто старалась всячески избегать постороннего внимания. И вдруг на неё положил глаз пьяный, насквозь пропотевший мужик с грязными волосами и рожей, усеянной чёрной щетиной.
