Чекисты. Книга вторая - Беляев Владимир (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Тако сяко, — пытаясь улыбнуться, выдавил Березняк.
— Садись к столу! — потребовал Хмара.
— Если бы мы тебя выпустили, наши бункера ты показал бы эмгэбэ? — после паузы резко спросил Хмара.
— Зачем мне это делать? — протянул Березняк. — Случись такое — вы меня на краю света найдете. Не вы, так другие оуновцы! Разве я не знаю, что у вас везде глаза есть и руки длинные?
…Уже в командирском бункере Хмара после этого допроса спросил Смока:
— Как ты думаешь, Смоче, что это за птица?
— Отой геолог? — угадывая мысли вожака, протянул Смок. — Кто бы он ни был — эмгэбист или инженер — раз он увидел наши тайны, пусть идет туда, як вы кажете, откуда начинается хвост редиски…
— Туда всегда сумеем отправить! — показывая на землю, протянул Хмара. — Поиграть с ним надо, кем бы он ни был. Вот посмотрим, какие он напишет свои показания. Если его в Мюнхен переправить, чтобы там его размотали, понимаешь, какой вексель! Инженер, Москву знает, по стране шатался!
— Давайте я его здесь на своей жердине поверчу, — предложил Смок, — не хуже, чем в Мюнхене, расколется.
— Погоди ты, Смок, со своей жердиной! — сказал Хмара. — Лучше пока ему волю мнимую дать. Пусть думает, что перехитрил нас, что доверяем мы ему… Так откроется скорее. Но глаз не сводить!
— А до оружия допускать?
Хмара не ответил на этот вопрос и поднял голову. Открылся люк, и чьи-то ноги осторожно нащупали первую ступеньку. По зашнурованным до колен ботинкам Хмара узнал Реброруба.
Он тяжело спрыгнул на доски пола так, что сверху посыпалась земля, и, протягивая Хмаре сложенную бумажку, сказал довольно:
— Смотрите, что я нашел под махоркой в кисете у Потапа!
Хмара развернул бумажку, стал ее читать, и злость перекосила его и без того угрюмое лицо.
— Сюда Потапа! — крикнул он.
Когда спустя несколько минут Реброруб привел в бункер долговязого худого бандеровца, который давеча не мог смотреть, как пытают Почаевца, Хмара долго разглядывал его острыми своими глазами, а потом спросил:
— Газетки почитываешь?
— Какие… газетки? — дрогнувшим голосом переспросил Потап, чувствуя, что пол бункера заколебался под его ногами, но еще не подозревая, к чему клонит Хмара.
— Ну, есть допустим, такая газетка “Прикарпатська правда”. В Станиславе. Орган того большевистского обкому…
— Я не знаю такой газетки, — выдавил Потап.
— А это что? — торжествующе сказал Хмара, разворачивая квадратный кусок газеты. — Может, скажешь, что не в твоем кисете это было?..
— То… то, — угасающим голосом забормотал Потап, — то мы забежали с Орестом до одного дядька в Терновке воды напиться, когда за продуктами шли… Ну, он и дал нам ту бибулу на закурку…
— Бибулу на закурку? — иронически протянул Хмара. — Но чего же ты из этой газеты вырезал именно это обращение, а не статью о свекле?
Тяжело дыша, Потап не знал, что сказать Хмаре, и в его белесых глазах было полное отчаяние.
— Орест читал это? — спросил Хмара.
— Не успел, — протянул Потап тихо, — не хотел читать…
— А ты?
Молчал Потап.
— Может, сейчас почитаешь? — и, показывая ногтем строчку, Хмара потребовал: — Вот отсюда…
Потап дрожащей рукой взял вырезку и, запинаясь, тихо прочел:
“…Все эти… бандитские вожаки… одним лыком шиты. Все они под той или иной маской служат одному хозяину — гитлеровцу… Мы знаем, что абсолютное большинство из всех вас хотело бороться с гитлеровскими захватчиками за свою землю и свободу и потому пошло в эти организации, думая, что они борются с немцами…” — Отдышавшись, Потап продолжал: — “А на деле вас повернули против… интересов своего народа, против советской власти… Все, кто послушался голоса советского правительства Украины и, покинув банды, вышел из лесов, — работают теперь на своих полях”…
Поднял руку Хмара, прерывая чтение, и спросил:
— Ты веришь тому, что здесь написано?
Молчал Потап.
— Говори, не стесняйся!..
Очень тихо Потап проронил:
— Я ведь тоже хотел бороться с гитлеровцами, когда пошел в повстанцы…
— Что тебе обещают Советы, если ты, гадина трусливая, выйдешь с повинной?
И вот тут, понимая, что его песня уже спета, голосом, полным отчаяния, Потап закричал:
— Но до какого же времени мы будем гнить здесь под землей? Молодость проходит. Там, наверху, жизнь кипит, люди женятся, науку получают. Сколько мы еще будем ждать той войны проклятой, как кроты слепые? А если ее не будет вовсе?..
Хмара, подмигнув Смоку, сложил под столом руки крестом.
Смок грубо схватил Потапа и бросил сквозь зубы:
— Пойдем, страдалец!.. Я тебе дам амнистию!
Стал подниматься вслед за ними и Реброруб, но Хмара, задержав его на минуту, приказал:
— Когда Смок будет делать ему разробку на жердине, приведи посмотреть того геолога…
Много смертей, ранений и других ужасов видел на всем пути войны от предместий Москвы до самой Вены, пока не замаячила вдали за Флорисдорфом острая игла Стефан кирхе, Березняк, но то, что открылось сейчас его взгляду, превзошло все виданное раньше.
Его поразило, с каким деловитым спокойствием готовил свой “станок” эсбист Смок. Он подцепил на двух веревках под горизонтально растущей над полянкой веткой бука длинную и крепкую жердь. Худые и грязные руки Потапа уже были сложены на крест и засунуты под сорочку на груди, еще до прихода Березняка. Потом Смок пригнул голову Потапа вниз и привязал его локти к коленям. Он снял с веревочной петли один конец жерди, просунул под руками обреченного, накинул на жердь петлю снова и подтянул веревки так, что скорченный Потап повис в воздухе на лужайкой.
— Скажешь, кому еще давал читать обращение, сниму со станка! — крикнул Смок.
— Никому… я не давал, — прохрипел Потап.
— Поехали! — крикнул Реброрубу Смок, и оба привычными движениями закрутили на жерди скорченного Потапа.
…Где-то совсем близко кричала иволга, пели другие птицы, а тут, на полянке, в окружении прекрасной весенней природы, было слышно тяжелое дыхание мучимого эсбистами простого обманутого селянского хлопца, да поскрипывала, подобно качелям, жердь, и видно было, как с каждым новым кругом скорченного тела все сильнее брызгала кровь на молодую траву.
Задержав вращение Потапа, Смок крикнул:
— Скажешь?
Хрипел Потап. Тогда Реброруб схватил длинный ореховый прут и стал изо всей силы бить им по мозолистым пяткам висевшего на жерди человека.
Бледный, дрожащий от волнения, наблюдал эту дикую пытку Березняк. Огромная ненависть переполняла его сердце, и вместе с тем он напряженно думал, как сделать так, чтобы ни один из мучителей не ушел от суда.
И вдруг свист прута заглушил предсмертный крик Потапа:
— Бей, катюга!.. Всех не перебьешь! Придет время — этот Черный лес расскажет людям, как вы меня мучили. И вашему Бандере и вам всем придет собачья смерть! Будьте вы прокляты!
Далекое эхо разнесло этот крик по соседним оврагам, за поточек, шумящий внизу, и, увидев нож, блеснувший в руке Смока, Березняк инстинктивно отвернулся…
…Когда его спустили в бункер к Хмаре, он долго еще не мог избавиться от чувства внутренней дрожи и тошноты. Неужели и ему уготована судьба Потапа? Ведь так мало прожито и сделано!
Хмара долго смотрел на геолога, прощупывая его холодным взглядом, и потом спросил:
— Видел тот цирк?
— Видел, — стараясь быть спокойным, ответил Березняк.
— Ну и что скажешь на это?
— Что скажу?.. Раз он предал…
— То-то и оно! — протянул Хмара. — Мы должны быть хитрыми, как змеи, и жестокими, как львы! И любого предателя со дна морского добудем. Ты согласен быть с нами?
“Оправдают ли меня потом, в случае, если жив останусь, свои? Поймут ли они, что иного выхода не было у меня?”
Мысли с удивительной быстротой пронеслись в сознании Березняка, прежде чем сказал он тихо:
— Согласен!
Откуда-то издалека доносился теперь к нему глухой голос Хмары:
— Стоит подбросить нам в МГБ хоть один протокол твоего допроса — если не “вышка” грозит тебе, то, во всяком случае, каторга…
