Коллекция геолога Картье - Рыкачев Яков Семенович (чтение книг TXT) 📗
— Ах, подлецы! — неистовствовал Брокар. — Ах, грабители! Да на них никаких денег не напасешься! Пятьдесят франков за десяток слов, нацарапанных на кусочке картона!
При всей своей расточительности, — а Брокар, если имел возможность, был расточителен до безрассудства, — он начал испытывать тревогу: за какие-нибудь сутки его капитал уменьшился на целую треть. А ведь он еще только у самого порога тайны.
— Ладно, вот тебе пятьдесят франков! Только живо! И помни — в официальном конверте, запечатанном сургучом!
Быстрота, с какой Фагэ доставил своему ученому другу копию полицейской карточки, красноречиво свидетельствовала, что его рвение обошлось Брокару по меньшей мере в лишние двадцать франков.
— Наконец-то! — Брокар быстро надорвал конверт, извлек из него небольшой листок бумаги и стал бормотать про себя текст: — «Анри Батист Картье, ученый-геолог…»
Тут он вдруг умолк и поднял голову. Фагэ, полицейский шпик, смотрел на него во все глаза и, похоже, весь превратился в слух; казалось, он слушает и глазами.
— Спасибо, мой друг, — кротко сказал шпику Брокар. — Сегодня я не стану тебя больше беспокоить.
— А за карточку?
— Что — за карточку?
— Ты же обещал лично мне десять франков.
— Да ты уже, наверное, вдвое содрал с этого твоего… мерзавца!
— Ничего я не содрал! — озлился Фагэ, хотя и сказал неправду. — Я и так дешево взял с тебя за Ледрю, а ты все скупишься!
Брокар обозлился.
— Вот тебе твои франки, и убирайся ко всем чертям! Да держи язык за зубами, не то я быстро дотянусь до тебя, у меня теперь длинные руки, так и знай…
Как ни странно, опережая будущее, о котором он, в сущности, только мечтал, Брокар искренне верил в эту минуту в свое всемогущество. Несколько сотен франков, еще лежавших в его бумажнике, сомнительное покровительство Стампа, урановая руда, маячившая где-то на далеком горизонте, полицейская карточка на геолога Картье — вот и все, из чего слагалось это ложное ощущение силы.
Оставшись один, наш герой принялся изучать карточку. Он читал медленно, вдумываясь в каждое слово и как бы взвешивая его на весах своих надежд, упований, расчетов.
«Анри Батист Картье, ученый-геолог, улица Компьен, 17. Вдовец, сорока двух лет. Проживает с сыном Робером, 17 лет, и с незамужней сестрой Мари Картье, 44 лет, ведущей его хозяйство. Внешность: средний рост, широкие плечи, волосы густые, иссиня-черные, развернутый лоб, прямой нос, глаза карие, чуть хмурый, но уверенный вид, походка твердая, движения резкие, волевое, решительное лицо…»
— Ого, — с уважением произнес Брокар, — это, видать, человек!..
«С начала войны находился в действующей армии, после оккупации бежал в Северную Африку, в Алжир. Об этой поре его жизни ничего не известно. С 1943 года и до конца войны — в Сопротивлении, в Лионском районе. Образование, прерванное войной, закончил в 1947 году. Специальность — геология. Год назад вернулся в Париж из путешествия по Экваториальной Африке, куда был командирован на шесть месяцев Геологическим обществом. По истечении шести месяцев прислал оттуда материал, представляющий большой геологический и этнографический интерес. Однако в отсутствии пробыл значительно дольше: свыше трех лет. Обществу неизвестно, где именно находился он все это время и что делал. По некоторым, непроверенным сведениям, он долгое время жил среди негров, в глубине Экваториальной Африки, откуда позднее перебрался в Алжир. Все попытки Геологического общества возобновить с ним отношения по его возвращении в Париж успеха не имели. Причина такого странного отчуждения от прежних научных связей неизвестна…»
— А вот мне известна! — воскликнул Брокар. — Причина заключена в этом самом палисандровом ящичке, господин ученый шпик, поставляющий в полицию сведения о своих коллегах! Эх ты, торчишь в самом сердце Геологического общества, а ни черта не знаешь! А вот Брокар — ха-ха-ха! — знает, да только не скажет. Однако пойдем дальше, эта полицейская писулька, ей-богу же, стоит сотни франков…
«Характер твердый, требовательный к себе и к окружающим, морально щепетильный. Картье принадлежит, видимо, к людям, исповедующим так называемые высокие идеалы»…
— Это еще что за материя? — с комическим изумлением произнес Брокар. — С чем их едят, эти высокие идеалы? Уж не с кислой ли капустой или снятым молочком?..
«Политические симпатии Картье неясны, но следует взять его под подозрение: подобные люди нередко склоняются к коммунизму…»
— Эге, ученый-то шпик, оказывается, совсем не дурак! — рассмеялся Брокар — его настроение по мере чтения все улучшалось. — А вот и данные наружного наблюдения…
«Ведет замкнутый образ жизни. Посетители редки, личность их установить не удалось, видимо приезжие. Поддерживает постоянные отношения с неким адвокатом Луи Барзаком, время от времени выезжающим в Алжир по делам судебной защиты арабов-мятежников. Картье часто посещает Национальную библиотеку, Африканский музей, новые выставки картин, из частных лиц — некую Мадлен Дюкан, искусствоведа, улица Пеллетье, 24. Не раз ускользал от наблюдения, видимо заметив слежку. Впрочем, постоянной слежки не велось. Несколько раз выезжал из Парижа в южном направлении, отсутствовал по 2—3 недели…»
— Так, так, а вот и приписка!..
«14 марта текущего года, в 3 часа дня Анри Картье вышел из дому, сказав родным, что вернется через час, и с той поры бесследно исчез. Опрос домашних убеждает, что Картье, во всяком случае, скрылся не по собственной воле. Нет указаний и на то, что он стал жертвой преступления. Систематические поиски прекращены».
— Нет, нет, не на ветер бросил я свои деньги! — сказал себе Брокар. — Но дело трудное, ох, какое трудное! Ясно одно: никем не тронутое, богатейшее урановое месторождение затеряно среди девственных лесов Экваториальной Африки, его попирают ногами голые дикари неведомого негритянского племени, не подозревая, что топчут величайшую ценность, какая только имеется сейчас на земле! А знают об этом во всем мире только два человека: Анри Картье и Эмиль Брокар. Картье, по всей видимости, хочет утаить от людей обнаруженное им месторождение, а Брокар, напротив, — открыть его людям… Впрочем, Эмилю Брокару известно пока не так уж много: поди-ка отыщи, не имея адреса, урановую кладовую в непроходимых дебрях этого чудовищного материка! Ну, а Картье, которому известно все, пребывает сейчас либо в преисподней, либо, что вернее, в лапах у нашей разведки! Постой, постой, а за какие же грешки могли зацапать этого Анри Батиста? Уж не прознала ли разведка об уране и теперь шантажирует беднягу, загоняя гвозди под ногти? С них станется! С них все станется! Если так, то твои франки, Брокар, и все твои великие планы — фью! Как же, вырвешь ты у них уран из-под носа! В это дело, верно, теперь такие тузы замешались, только сунься — и заказывай себе панихиду! Хорошенькое же дельце приискал ты себе, Брокар, купив у папаши Ледрю палисандровый ящик!.. Ну, а что, если Анри Батиста замели совсем за другие дела, за какие-нибудь «высокие идеалы»? А то, быть может, — это было бы лучше всего — Анри Батист уже упивается на том свете ласками гурий? Так или иначе, Брокар, а надо действовать: связался с дьяволом — полезай в пекло! Как же обстоит дело на сегодняшний день? Старик Картье — в раю или в контрразведке, его сестрица Мари — в лечебнице, мальчишка Робер — дома и, видимо, без гроша денег. Принимаемся за мальчишку!..
9. БРОКАР ИДЕТ НАПРОЛОМ
На другой день — было десять часов утра — Брокар в прежнем своем жалком обличье, с маленьким ветхим чемоданчиком в руках отправился на улицу Компьен, 17. Он все тщательно взвесил, продумал и на всякий случай разучил несколько ролей — как знать, что представляет собой этот Робер! Больше всего Брокар боялся спугнуть Робера: это крайне затруднило бы дальнейшие действия. Но была и другая опасность, более серьезная: а вдруг разведка, за какие бы провинности ни сцапала она Картье, держит его квартиру под наблюдением? Заметут они тогда его, Брокара, приставят пятерню к горлу и станут выпытывать: а что ты делал на квартире Картье, о чем договаривался с молодым Робером Картье?.. И все же приходится идти на риск. Ему все так здорово удается в эти последние дни, словно бы сама судьба ведет его за руку.
