Остров Тамбукту - Марчевский Марко (читать книги без txt) 📗
— Арики говорит правду! Арики! — откликнулось много голосов.
Я еще раз убедился в том, что главный жрец был продувной бестией. В этом я и раньше никогда не сомневался и поэтому считал его опасным человеком. По понятиям туземцев, в его словах была железная логика. То, что он сказал, было верно. Двух девушек, которых он назвал, племя бома действительно похитило несколько лет назад. Когда их похищали с огородов, на которых они работали, один из охраны, Зумбо, был тяжело ранен и на другой же день умер. Все это было верно. Но Арики умолчал о том, что и племя занго похищало женщин из племени бома. Он умолчал о том, что эти взаимные нападения являются причиной вражды между обоими племенами и если будут прекращены, между ними наступит мир и согласие. Он вспомянул все зло, причиненное племенем бома, но умолчал о том, что сделало племя занго племени бома. Он был пристрастен, но в эту минуту всеобщего возбуждения, его слова произвели сильное впечатление. Толпа зашевелилась, послышались угрозы. Мне казалась, что достаточно Арики велеть меня убить, и эти люди ни минуты не будут колебаться. И я решил молчать. Всякое возражение главному жрецу было опасно. У него, вне всякого сомнения, были свои люди, которые слушались его беспрекословно. В этом я уже убедился, когда на меня напали в моей хижине и хотели заживо сжечь. Правда, и у меня были друзья, но ни один из них не пришел бы мне на помощь сейчас, когда все были убеждены, что я друг их врагов. Теперь я понял, почему Боамбо не хотел отменить поход. Он прекрасно знал настроение людей и не желал ставить себя в неудобное положение, хотя в душе не одобрял похода. Сейчас он стоял в стороне, молчаливый и мрачный, и ни слова не проронил в мою защиту. Ноя на него не сердился — он не мог поступить иначе.
А возбуждение толпы росло. Слышались угрозы. Как-то громко крикнул:
— Этот пакеги против нас! Бросим его в большую воду!
Мое положение становилось опасным. «Нужно поскорее убраться отсюда», — пронеслось у меня в голове, и я поспешил уйти с площадки.
III
В тот же день, к вечеру, охотники возвратились, и в селении наступило большое оживление. Забил победоносно бурум, с площадки долетали радостные крики, а я одинокий и грустный сидел в хижине. Хоть бы капитан пришел рассказать, что там происходит... Он единственный меня понимал, хотя и не всегда сочувствовал. Что могли означать эти дикие крики и бой бурума? Торжество? Победу?
В дверях показался Амбо, сын вождя. Увидев меня, он вошел в хижину и возбужденно воскликнул:
— Мы победили! Захватили одного бома!
Я промолчал, не разделяя его радости, она была мне даже противна. Я ни о чем его не расспрашивал, но он сам заговорил о походе. Охотникам не удалось приблизиться к огородам племени бома, потому что тропинка охранялась, и из леса в них полетела туча отравленных стрел. Смит, на которого особенно рассчитывали, как только мимо ушей просвистела первая стрела, удрал.
— Трусливый пакеги, ха-ха! — смеялся Амбо. — Первым удрал, понимаешь? Ни разу не выстрелил из ружья. Все над ним смеялись...
Удрать с поля сражения — это считалось позором. Смит скомпрометировал себя — прекрасно! Так ему и надо!..
— На обратном пути, — продолжал Амбо, — я заметил одного бома. Он залез на дерево и с него пускал в нас отравленные стрелы. Мы осторожно окружили дерево и, когда у него вышли все стрелы, захватили в плен.
— А где он?
— Мы его заперли в хижине. Двое наших его караулят.
До нас долетал бой бурума и крики туземцев. Все были в восторге от удачной «охоты», только я не разделял общего ликования. Мне было тяжело на душе. Война залила весь мир. Все континенты были в огне. Погибали миллионы людей. И даже тут не было мира и спокойствия...
Хотя и редко, но племена враждовали между собой. Правда, больших потерь не несли — не больше одного-двух убитых. Но это не имеет значения. Война остается войной. Она зло, большое зло. И я бессилен его предотвратить...
Словно в ответ на мои мысли, Амбо сказал:
— Сегодня ты очень плохо поступил. Почему ты хотел нас не пустить? Я тебе советовал молчать, а ты что наделал? Арики был прав. На этот раз Арики был прав, — повторил он.
— И это говорит Амбо? — Я грустно на него посмотрел. — Вы убьете невинного человека... Невинного человека, неужели ты не понимаешь?
Нет, Амбо не понимал меня. По его мнению, племя бома было врагом его племени, и никто не мог убедить его в противном. Не только Амбо, но и все остальные так думали. Может быть, вражда между обоими племенами существовала с давних времен и передавалась от поколения поколению? Не знаю, но одно несомненно: эта вражда одинаково вредна для обоих племен. Да ведь эту вражду используют колонизаторы, чтобы держать в рабстве целые народы и племена в Африке и на других континентах и островах...
— Неужели все племена на острове ваши враги? — спросил я. — У вашего племени нет ли приятелей?
— Есть. Племя фарора. Оно живет на другом конце острова. И племя улан. Оно живет по ту сторону залива, за Скалою Ветров.
И он опять заговорил о моем «неразумном» поступке. Да, моя попытка уговорить людей не предпринимать похода против племени бома, была неразумна. При том я еще и запугивал людей какой-то бедой. Это было очень нехорошо с моей стороны. Я хорошо сделал, что вовремя удалился.
— А теперь пойдем в селение, — позвал он меня. — Забудь все и пойдем веселиться.
— Не пойду, — отказался я. — Вы должны не веселиться, а плакать.
Амбо с изумлением посмотрел на меня, пожал плечами и ушел.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Габон. Разговор со старым другом. Предупреждение тана Боамбо. Охота на кабанов.
I
На другой день — накануне праздника — Боамбо опять пришел в мою хижину. Сейчас он не был так мрачен, как вчера. Наоборот, во взгляде светилось довольство вчерашним успехом. А то как же! Его охотники поймали в плен невинного человека и готовились его убить. Племя занго считало этого невинного человека врагом, потому что он пускал отравленные стрелы в нападающих, а каждая такая стрела приносит смерть. Не важно, что он защищался. Враг есть враг, даже и тогда, когда спит. Так рассуждали туземцы.
И Боамбо тоже сказал, что я вчера умно поступил, вовремя исчезнув с площадки. Все были против меня. Арики торжествовал. Может ли быть иначе? А защищаю племя бома! Это нехорошо, очень нехорошо! Охотники разозлились, но скоро все забыли. Сейчас они опять меня любят, потому что я лапао, лечу все болезни. И Боамбо меня любит, потому что я его спас от кадитов, от смертельного змеиного яда. Но почему я молчу? Все еще сержусь? Мне следует понять, что он не виноват. Никто не виноват. Таков обычай...
— Где пленник? — спросил я.
— В одной хижине.
— Могу я его видеть?
— Можешь.
Он повел меня в селение и отпер дверь одной из хижин. Перед ней на посту стояло двое сторожей с копьями. Я заглянул внутрь и, увидев пленника, в ужасе содрогнулся. Это был Габон! Старик Габон из племени бома! В свое время он был моим другом, приносил мне к источнику пищу в деревянных онамах, а потом настойчиво упрашивал не уходить к племени занго, врагу племени бома. Я его не послушался и не жалел об этом, но нужно же было мне с ним снова встретиться тут, в этой темной хижине, как с пленником, которого дня через два убьют и сожгут на костре под радостные крики туземцев... Какая встреча!
Габон сидел на нарах с опущенной головой, мрачный, в глубоком раздумье. Я вошел в хижину и подошел к нему, но он даже не поднял головы, чтобы посмотреть, на меня.
— Габон! Дружище! — тихо прошептал я и положил руку ему на плечо. — Ты не узнаешь меня? Я Андо, пакеги гена, — помнишь?
Только тогда Габон пристально на меня посмотрел и опять опустил голову. Но в этом мимолетном взгляде я не увидел ничего кроме ненависти. Да, он считал меня врагом и ненавидел. В его представлении я был изменником. Его племя приняло меня человечно, спасло от голода, приютило в самые трудные дни моей жизни, а как я ему отплатил? Оставил его и присоединился к его врагам... Так думал Габон — в этом я не сомневался. Он не мог думать иначе. Но я не считал себя виноватым. Я был обязан помочь моим товарищам по несчастью. Смит не заслуживал такой жертвы, но он, как и я, потерпел кораблекрушение, и я не мог оставить его всю жизнь сидеть на поврежденной яхте. Правда, он забыл, что я для него сделал, но это не имело никакого значения. Я исполнил мой человеческий долг и не ждал от него благодарности.
