Жангада. Кораблекрушение «Джонатана». - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— Как? — воскликнул Гарри Родс. — Вы советуете перетащить такой тяжеленный груз за две мили отсюда? И заняться настоящим строительством?
— Именно так, — подтвердил Кау-джер. — Помимо того, что бухта Скочуэлл расположена в прекрасном месте и защищена от западных и южных ветров, там протекает река, следовательно, не будет недостатка в питьевой воде. Что же касается строительства, то я считаю его не только необходимым, но и безотлагательным. В этих краях очень высокая влажность. Прежде всего нужно оградить себя от сырости. Повторяю еще раз — время дорого. Зима может нагрянуть со дня на день.
— Вы должны сказать это остальным, — предложил Гарри Родс. — Они лучше поймут, если вы сами обрисуете создавшееся положение.
— Предпочитаю, чтобы это сделали вы, — возразил Кау-джер. — Но я останусь в полном распоряжении всех, кому смогу понадобиться.
Гарри Родс поспешил передать слова Кау-джера всем эмигрантам. К его крайнему удивлению, известие это приняли лучше, нежели он думал. Пережитые разочарования так обескуражили людей, что они даже обрадовались предстоящей работе. К тому же, слава богу, нашелся человек, взявший на себя ответственность за ее результаты. Ну, а все остальное довершила присущая человеку способность надеяться и верить в лучшее будущее. Эмигрантам казалось, что любые перемены помогут сохранить жизнь, и переселение в бухту Скочуэлл представлялось им чудесным избавлением от грозящих бед.
Но с чего начать? Как организовать переноску грузов на расстояние двух миль вдоль скалистого, почти непроходимого берега? С общего согласия Родс снова обратился к Кау-джеру с просьбой помочь наладить работы, которые тот считал первоочередными.
Кау-джер не заставил упрашивать себя, и под его руководством все сразу же принялись за дело.
Сначала создали некое подобие дороги на участках, недоступных для прибоя: выровняли почву около самых больших каменных глыб и убрали мелкие камни. 20 апреля, когда закончили подготовительные работы, приступили к переноске груза.
Для этого использовали плоты, уже послужившие для разгрузки «Джонатана». Их разделили на несколько частей и подложили под них вместо колес очищенные и обтесанные древесные стволы. Таким образом получились примитивные повозки, в которые впряглись все эмигранты — мужчины, женщины и даже дети. И вскоре длинная вереница растянулась у самой воды, между отвесными скалами и морен. Зрелище было поистине любопытным! А какими лихими возгласами подбадривали себя тысяча двести запыхавшихся тружеников!
Большую помощь оказала шлюпка. В нее грузили наиболее тяжелые или самые хрупкие предметы, и Кароли с сыном непрерывно курсировали между местом кораблекрушения и бухтой Скочуэлл. Это значительно ускорило переброску грузов и оказалось как нельзя более кстати, потому что уже не раз приходилось прекращать работу из-за непогоды. Начались штормы, провозвестники близкой зимы. Переселенцам приходилось укрываться в палатках и выжидать затишья.
Кау-джер не только советовал и ободрял всех, но и показывал людям пример. Он вечно был в действии: либо возглавлял транспортную колонну, либо помогал эмигрантам словом и делом. Они с удивлением наблюдали за этим неутомимым человеком, добровольно участвовавшим в их тяжелом труде, тогда как ничто не мешало ему уйти так же просто, как он пришел.
Но Кау-джер даже и не помышлял об этом. Он весь отдался выполнению долга, уготованного ему судьбой. Уже одно сознание того, что люди очутились в беде, как-то сближало Кау-джера с ними, а возможность помочь им вызывала у него чувство глубокого удовлетворения.
Но не все потерпевшие кораблекрушение проявили такую же силу духа. Кое-кто помышлял о бегстве с острова Осте. Захватить шлюпку, поднять парус и отправиться в страну с более мягким климатом не составляло особых трудностей. Других лодок, кроме «Уэл-Киедж», на острове не имелось, так что можно было не опасаться преследования. Все казалось настолько просто, что приходилось только удивляться, как это никому не пришло в голову раньше.
Мешала, видимо, постоянная охрана «Уэл-Киедж». Днем на ней работали Кароли и Халы, а ночью оба индейца и Кау-джер спали в лодке. Следовательно, будущим злоумышленникам приходилось выжидать удобного случая.
Он представился 10 мая. В этот день Кау-джер, вернувшись из бухты Скочуэлл, заметил на берегу обоих огнеземельцев, отчаянно размахивавших руками. «Уэл-Киедж», уже отплывшая на расстояние метров в триста, неслась на всех парусах в открытое море. На борту ее находилось четверо мужчин, но издали невозможно было разглядеть их лиц.
В нескольких словах Кароли и Хальг сообщили Кау-джеру о том, что произошло: воспользовавшись их кратковременным отсутствием, воры вскочили в лодку и вышли в море. Когда кражу «Уэл-Киедж» обнаружили, было уже поздно.
Все вернувшиеся из нового лагеря собрались около Кау-джера и обоих его друзей. Беспомощные и обезоруженные эмигранты молча следили за шлюпкой, грациозно скользившей по волнам. Для переселенцев похищение лодки было равносильно несчастью: они лишались возможности ускорить перевозку грузов и вместе с тем рвались последние связи со всем остальным миром. Что же касается владельцев «Уэл-Киедж», то для них это было настоящей катастрофой.
Тем не менее Кау-джер ничем не проявил гнева, переполнявшего его сердце. Как всегда невозмутимый, замкнутый, с бесстрастным лицом, он провожал взглядом шлюпку, пока та не исчезла за выступом прибрежной скалы. Тогда Кау-джер обернулся к окружающим и спокойно распорядился:
— За работу!
И все снова с ожесточением стали трудиться. Приходилось спешить — зима была не за горами.
К счастью, кража произошла не в первые дни транспортных работ, иначе бы те затянулись до бесконечности. Теперь же, 10 мая, доставка груза была почти закончена, и требовалось совсем немного, чтобы довести ее до благополучного конца.
Переселенцев восхищало спокойствие Кау-джера. Он ни в чем не изменил своего поведения и оставался таким же добрым и самоотверженным, как и прежде.
К концу того же дня, 10 мая, случилось еще одно событие, также способствовавшее укреплению авторитета Кау-джера.
В это время он помогал тащить повозку с несколькими мешками семян. Вдруг послышался отчаянный вопль. Бросившись на крик, Кау-джер увидел мальчика лет десяти, лежавшего на земле и жалобно стонавшего. Малыш сказал, что он упал со скалы, повредил ногу и не может подняться. Несколько подбежавших эмигрантов громко высказывали свои не слишком разумные соображения по поводу случившегося. В скором времени появились родители ребенка, и их слезливые причитания еще усилили общий переполох.
Кау-джер решительным тоном потребовал тишины и приступил к осмотру пострадавшего. Окружающие внимательно следили за всеми его движениями, восхищаясь их уверенностью и ловкостью. Кау-джер быстро определил перелом бедра и умело соединил костные обломки. Затем при помощи щепок, заменивших лубки, и кусков материи вместо бинта, он обеспечил ноге полный покой.
Кау-джер утешил родителей, заверив их, что все обойдется: перелом не тяжелый, никаких осложнений не предвидится, и через два месяца от повреждения не останется и следа. Понемногу мать и отец успокоились, а когда, после перевязки, сын заявил, что ему уже не так больно, окончательно уверовали в Кау-джера. На самодельных носилках мальчика перенесли в бухту Скочуэлл.
После этого события, которое сразу же получило широкую огласку, эмигранты стали относиться к Кау-джеру с особым уважением. Поистине он оказался добрым гением потерпевших кораблекрушение. Его услуги и помощь были неоценимы. Постепенно все привыкли надеяться на него, и одно присутствие этого человека вселяло покой и уверенность в сознание переселенцев.
В тот же вечер 10 мая наскоро произвели расследование. Как и следовало ожидать, у такой разношерстной, переменчивой толпы удалось получить лишь весьма неопределенные сведения. Во всяком случае, отсутствие в течение целого дня четырех человек дало основание для подозрений. Двое из них принадлежали к экипажу «Джонатана» — повар Сердей и матрос Кеннеди. Остальные двое были эмигранты, выдававшие себя за рабочих, — Ферстер и Джексон. О них уже ходили дурные слухи.
