Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Хаггард Генри Райдер (электронные книги без регистрации txt) 📗
Лежа и размышляя подобным образом, Ви заметил при скупо попадающем в пещеру свете, что три женщины — самые молодые и самые красивые — вернулись в прежнее жилище и стояли в некотором отдалении, переговариваясь и поглядывая на Ви. Наконец, они пришли к какому-то решению, спокойно стали подходить, и Ви судорожно ухватил секиру. Увидев, что Ви бодрствует и глаза его открыты, они стали на колени, коснулись лбами земли и назвали господином и повелителем и сказали, что желают остаться у него, ибо он столь велик и могуч, что убил Хенгу, и поклялись быть ему всегда верными.
Ви слушал их удивленно, не зная, что ответить. Меньше всего на свете он желал сделать этих женщин своими домочадцами хотя бы уже по той простой причине, что все, к чему Хенга имел касательство, было ему отвратительно. Но Ви был человек мягкосердечный и не хотел сказать это грубо.
В то время, как он подыскивал выражения помягче, одна из женщин, не подымаясь с колен, проползла вперед, взяла его руку, приложила ее ко лбу и поцеловала.
В это мгновение появились Аака и Паг.
Женщины вскочили, отбежали на несколько шагов, сбились в кучу, а Паг хрипло расхохотался.
Аака же выпрямилась во весь свой рост и сказала возмущенно:
— Видно, ты быстро освоился в новом жилище, о мой муж. Вот уже наложницы Хенги с любовью целуют тебя.
— С любовью! — удивленно воскликнул Ви. — Да гожусь ли я для любви? Эти женщины явились сами. Я не звал их и не посылал за ними.
— Да, несомненно, они явились сами, так как знали, что их приход будут приветствовать. А может быть, они вообще и не уходили отсюда? По правде говоря, мне начинает казаться, что в пещере Вождя для меня вообще не будет места. Но этому я только рада; собственный дом милее, чем эта темная дыра.
— Но я не раз слыхал, как ты в зимние холодные ночи, когда ветер шумел в хижине, говорила, что хорошо было бы лежать в теплой и уютной пещере Вождя.
— Разве? Ну, значит, теперь я этого не думаю. Ведь в те времена я не видела пещеры, так как не принадлежала к числу домочадцев Хенги.
— Замолчи, женщина, — сказал Паг. — Давай лучше узнаем, как себя чувствует вождь Ви. А этих рабынь я уже раз прогнал отсюда и сегодня сделаю то же. Вождь, мы принесли тебе пищу. Ты в состоянии есть?
— Кажется, да, если только Аака поднимет меня.
Аака разгневанно взглянула на женщин и еще более сердито посмотрела на Пага, так что Ви решил, что она откажется. Но, если даже и было так, — она переменила решение и поддержала Ви, который был еще слишком слаб для того, чтобы сидеть без посторонней помощи. Вернувшийся Фо кормил его, все время болтая о вчерашнем сражении.
— А ты не боялся за отца? — спросил его Ви под конец. — Ведь мне пришлось бороться с великаном, с человеком, чуть ли не вдвое больше меня ростом.
— Вовсе не боялся, — весело отвечал Фо. — Паг сказал мне, что ты одержишь победу, так что мне нечего было пугаться. А Паг всегда бывает прав.
— Впрочем, — добавил он, покачивая головой, — когда я увидал, что ты лежишь на земле и не шевелишься и Хенга вот-вот набросится на тебя, мне показалось было на мгновение, что и Паг может ошибиться один раз.
Ви рассмеялся, с трудом поднял руку и погладил курчавую голову Фо. Стоящий в отдалении Паг глухо проворчал сквозь зубы:
— Никогда больше не думай, что я ошибаюсь. Бог живет только верой своих поклонников.
Этих слов Фо не понял.
Аака тоже ничего не поняла в этих словах, но догадалась, что Паг сравнивает себя с богом, и от этого на ее нахмуренном лице появилось выражение злобы и ненависти. Она верила на свой лад так, как верили до нее ее предки и как они научили ее, и не любила легкомысленных разговоров о богах. Правда, она послала Ви молиться к Ледяным богам, которым он верил, и ожидать знака, который они подадут, — упавшего камня. Но послала она его потому, что пришла к убеждению, что наступила пора ему сражаться с Хенгой и отомстить за убитую Фою, по крайней мере, приложить к этому все старания, хотя бы рискуя жизнью. Тем более, она твердо знала, что в это время года, на рассвете, почти всегда с усеянной валунами вершины глетчера падают камни. Знала она также, что Ви с места не сойдет, покуда не дождется знака. Сверх того, она была убеждена (позаботилась об этом), что в это утро один, а то и несколько камней упадет с глетчера. Поэтому-то она и нахмурилась и сказала Фо, что глупо верить всему, что скажет Паг.
— Однако, — пытался протестовать мальчик, — ведь то, что говорит Паг, всегда оказывается правдой. Ведь Паг сделал эту чудесную острую секиру, и он натер отца тюленьим жиром, и он срезал волосы отцу, а мы с тобой не догадались сделать это.
Паг, желая прекратить разговор, вмешался:
— Все это мелочь и пустяки, Фо, и сделал я это только потому, что безобразный урод, вроде меня, должен думать и защищать себя и своих друзей мудростью, подобно тому, как поступают волки и другие хищные звери. Людям же красивым, вроде твоих родителей, нечего заботиться об этом, потому что они защищают себя различными способами.
— Возможно, что они думают не меньше твоего, карлик, — сердито возразила Аака.
— Да, Аака. Они, несомненно, думают, только с меньшим проком. Разница между нами та, что я и подобные мне думаем правильно и приходим к правильным выводам, а те думают неправильно.
И, не дожидаясь ответа, Паг поковылял куда-то по своим делам.
Аака посмотрела ему вслед и затем спросила:
— Паг будет жить в пещере?
— Теперь я вождь и этим обязан ему. Он был советчиком, он дал мне секиру, и он должен быть Советником Вождя. Этого требует справедливость.
— В таком случае, я буду жить в хижине, — заявила она, — где ты сможешь найти меня, когда захочешь явиться. Это место противно мне: оно пахнет Хенгой и его наложницами. Тьфу!
И она ушла, хотя, правда, впоследствии возвратилась. Впрочем, слово свое она сдержала: она не спала в пещере, то есть, не спала до тех пор, покуда не наступила зима.
Глава V Клятва Ви
Ви был очень крепок и вскоре оправился после великого боя. Правда, еще довольно долгое время страдал он от нагноений на царапинах, полученных в борьбе с Хенгой, чьи когти, казалось, были не менее ядовиты, чем волчьи зубы.
Уже на следующий день Ви вышел из пещеры и предстал перед всем племенем, которое собралось снаружи для того, чтобы приветствовать своего нового вождя. Приветствовали они его очень сердечно и затем поручили Урку-Престарелому служить глашатаем всех бед и напастей. Во всех этих горестях, считало племя, вождь должен помочь.
В первую очередь жаловались они на погоду: за последние годы летние сезоны были холодны и пасмурны. В ответ на это Ви посоветовал им обратиться с молитвами к Ледяным богам. Некоторые из собравшихся закричали, что если разбудить богов и растревожить их молитвой об этом, то они нашлют на страну еще больше холода, а племени и своих льда, снега и инея достаточно. Это было соображение, на которое Ви не смог ничем решительно возразить.
Затем они заговорили о делах домашних, достаточно щекотливых. Урк напомнил, что женщин в племени мало, значительно меньше, чем мужчин, так что дело доходит до того, что многие мужчины, которые охотно женились бы даже на самой безобразной, на самой сварливой женщине, не могут найти вообще никакой невесты и вынуждены оставаться холостяками. А в то же время некоторые более сильные или более богатые имеют по три или по четыре жены, а бывший вождь, пользуясь своим положением и властью, захватил себе то ли пятнадцать, то ли целых двадцать самых молодых и самых красивых женщин. Племя считало, что этих женщин Ви не должен оставлять себе.
Ви ответил, что он не собирался оставлять их себе и докажет это в ближайшее же время. Что же до всего остального, племя само виновато в малочисленности женщин. Нужно только отказаться от бессмысленного обычая выбрасывать новорожденных девочек, а вместо того выкармливать их так же, как и мальчиков.
Тогда Урк заговорил об иных вопросах. Начал он с вопроса о налогах, то есть, о чем-то аналогичном нашему представлению о налогах. Народ считал, что вождь берет слишком много и дает слишком мало взамен. Вождь сам ничего не делает и решительно ничего не производит, и в то же время предполагается, что его со всеми его многочисленными домочадцами племя должно содержать в роскоши и излишестве. К тому же вождь забирал себе приглянувшихся ему женщин племени, грабил склады пищи и шкур, а иногда, случалось, убивал.
