Охотники за ФАУ - Тушкан Георгий Павлович (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
— Почему вы не остановили Бичкина? Ведь видите — не знает меры.
— Что же, прикажете мне опекать его?
— Да, опекать. Побеседуйте, если надо. Уводите от спиртного. Вам легче, вы одного звания, на меня обидится. Иначе придется откомандировать его.
— Не откомандировывайте. Буду опекать — Найдите радиста, узнайте, где поставлены радиомаяки, и организуйте наблюдение. Может, и сбросят парашюты. И еще: вместо Бичкина проверьте ночью все посты.
Ночь прошла спокойно. Стреляли, конечно, и мины разрывались, и вдоль проспекта летали снаряды. Ранило пятерых гражданских, и одного часового убило, и тушили Два загоревшихся дома. Еще выловили пятерых фрицев. в комендатуру доставили девять парашютов с грузом боеприпасов и продовольствия.
На рассвете полк Коленко, действовавший на левом Фланге дивизии Бутейко, занял большую часть нижнего города. Да что толку? Она отлично просматривалась и обстреливалась с высокого берега. Траншеи и дзоты по железнодорожной ветке и по линии Днепровского шоссе, на крутом берегу, не были ни прорваны, ни заняты.
Командарм сердился. Мало! Недостаточно активно действуют. Бои в городе сковывали две дивизии и другие части, необходимые для действий в западном направлении, на «Узел». Командарм торопил. Надо было упредить противника, подтягивавшего новые силы для контрнаступления на «Ключевой».
Сысоев, сидевший с Баженовым, Андронидзе и Чернявским в комендантском кабинете, был тоже недоволен, но по иной причине. Многие пленные, как об этом сообщил Андронидзе, находившийся в городе на КП дивизии Бутейко, сообщают о каком-то новейшем оружии огромной силы, которое вот-вот, со дня на день, обещают применить, чтобы уничтожить советские войска на западном берегу Днепра и двинуться на Москву. Будет ли это оружие применено одновременно на всех фронтах, или будет испытываться только на фронте восьмой гитлеровской армии, пленные не знали. И в чем принцип действия этого оружия также не знали. Сысоев сам допрашивал наиболее «перспективных» пленных, но так ничего и не уточнил. Массовые показания пленных заставляли быть начеку. Нет дыма без огня…
Баженов, Сысоев, Андронидзе и Чернявский обсуждали различные варианты, как лучше забросить Чернявского в город, занятый противником. «Просочиться» ни ночью, ни днем через городскую линию фронта (самое краткое расстояние) сейчас было почти невозможно. Оставался вариант — «просочиться» со стороны Днепра, но для этого надо было ехать через переправу и на лодке переправиться на сторону противника южнее города, — это заняло бы слишком много времени, да и процент вероятности удачи мал. Можно было пробраться с запада, через поля.
Но после рейда, в «котором принимал участие Баженов, очень усилил наблюдение за этим участком. Его авиация ночью «вешала фонари».
Все же этот вариант был наиболее деловым, и сейчас его обсуждали в деталях. Идти по полю одному Чернявскому или с группой? А если с группой, то какого состава, по какому маршруту, с какими задачами и прочее.
Баженов уже несколько раз замечал, что дверь в приемную слегка приоткрывалась и тотчас же закрывалась. А ведь часовому приказали — никого!
Баженов подошел к двери и быстро открыл ее. За дверью, возле часового, стоял Богун.
— Заходи, Богун!
Старшина вошел, и когда Баженов закрыл дверь, сказал:
— Так што можете отправлять меня прямо в штрафную роту…
И Сысоев, и Андронидзе, и Чернявский удивленно смотрели на него.
— Докладывай!
— Вот эти руки, — он поднял их, чтобы все видели, — держали хитлера, того самого «бравого» солдата! Убежал, гад! Ну, что вы скажете!
— Чего ж не стрелял?!
— Я и спрашиваю, чего не стрелял? — повторил Богун я сам же ответил: — Спугався в людыну стреляты. А то ж не людына, то хитлер!
— Ну вот что, — разозлился Баженов, — трусов и толстовцев мне не надо. К черту! Такому место только в штрафной роте!
— А опердежурный его защищает: не надо, говорит, в штрафную роту. Неизвестно, говорит, кто был на машине. А я говорю: и дитю видно — хитлеры, все до одного «бравые солдаты»!
— Ни черта не понимаю! Какой опердежурный, о чем Речь? Докладывай все по порядку. Ты говоришь, испугался стрелять по «бравому» солдату?
— Та не я! За кого вы меня принимаете? Испугался тот, цей придурковатый автоматчик, хай ему грець…
— Вы его усадите, товарищ комендант, — посоветовал Чернявский. — Смотрите, как его трясет, будто шаланду в шторм. Дайте ему водки, пусть войдет в гавань.
Баженов так и сделал. Выяснилось следующее. После долгах и тщетных розысков Богун напал на след «бравого», проявил изрядную находчивость, захватил его и, так как был около Герасимовки, зашел к опердежурному, чтобы тот известил Баженова. Появился подполковник Овсюгов и прогнал обоих из дежурки. Богун пошел на узел связи, а его и туда не пускают с арестованным. Снова пошел к опердежурному. Овсюгова не было, и Богун упросил, чтоб постерегли пленного, пока он один сбегает на узел связи.
Только зашел на узел связи, сел у окна писать донесение, глядь, а часовой из дежурки ведет «бравого» солдата, и рядом идет женщина-санинструктор, и идут они прямо к грузовой машине на дороге, а в кузове стоят пять автоматчиков. Подошли они, и те, что в машине, втащили «бравого» солдата и санинструктора в машину и газанули. А часовой стоит, как дурак, с автоматом в руках и не стреляет. Богун — к опердежурному. Оказалось, что пришла санинструктор узнать, куда дислоцировалась ее часть. «Бравый» солдат ее узнал. Из нашего медсанбата, говорит. А она: не я одна, все вон на нашей машине подтвердят. Вот и послал опердежурный часового с ними— выяснить. А часовой объясняет так: «неудобно ж стрелять в невыясненного человека, и в машине свои». Богун просил организовать погоню. Тут пришел Овсюгов, заставил все рассказать, выслушал и поднял Богуна на смех. Где, мол, это видано, чтобы шпионы и диверсанты ездили днем, открыто, на машине и даже заходили к опердежурному! Тогда Богун разыскал майора Северцева, и тот сразу же поднял тревогу и дал телефонограммы, куда надо. Богун поехал с Северцевым и с автоматчиками в погоню за «бравыми» на «виллесе». Нашли в лесу, у дороги, брошенную грузовую машину. И — ни- человека.
Собака повела по следу. Женщину с машины задержали. Северцев продолжает поиски других.
— Эх, Богун, Богун! — Чернявский засмеялся и добавляя — И на старуху бывает проруха, и хорошие капитаны иногда садят корабли на мель!
— Не огорчайся, — сказал Баженов, — иди отдыхай. В штрафную тебе еще рано. А того автоматчика из дежурки — надо бы. На, выпей!
Богун слегка захмелел. Он постоял, послушал, о чем говорят офицеры, и попросил:
— Так дайте слово мне. Старый конь борозды не испортит.
«Просачивать» Чернявского, сказал он, надо только в городе. И сделать так, как это однажды сделал Бутейко: дать противнику понять, что на таком-то участке у нас слабо, по наблюдателям противника не стрелять и так далее. Или же сделать это на участке, где будут действовать разведчики противника. А когда хитлеры двинутся на нас — отступить, оставив спрятанного Чернявского, переодетого в немецкое. Он смешается с хитлерами. А потом хитлеров потеснить, а с ними и Чернявский уйдет.
Посовещались, да на том и порешили. Чернявский, когда выяснит (не более чем за двое суток), что у противника есть в городе новое оружие, даст одну зеленую и одну красную ракету. А если икс-оружия в городе нет, то возвратится. В том случае, если представится возможность проникнуть в расположение противника за «Западной речкой» (бронетранспортеры противника иногда прорываются по полю), он даст Две зеленые ракеты. Откуда, когда и все прочие детали решили уточнить позже, по утверждении плана.
Андронидзе обещал сейчас же поехать и согласовать этот план со своим начальником и выше. Чернявский пусть готовится.
Баженов поручил Богу ну вернуться на грузовой машине в село и привезти обещанную Льохой картошку и овощи. В Герасимовке заодно узнает у Северцева о результатах погони за «бравыми».
