Малыш - Верн Жюль Габриэль (мир книг .txt) 📗
В то же время он не мог успокоиться, не зная участи Мак-Карти. По совету О'Бриена он написал в Мельбурн. Но все следы семьи были уже давно потеряны, что почти всегда случается с эмигрантами. Не имея средств, Мартен с детьми нанялся, вероятно, на одну из отдаленных ферм, где занимаются главным образом разведением овец… Но в какой провинции, в какой части Австралии они проживали?
О Пате тоже не было никаких известий с тех пор, как он покинул службу, и можно было предполагать, что он присоединился к своей семье.
Нечего и говорить, что из всех, кого Малыш когда-то знал, только Мак-Карти и Сисси занимали его мысли. Об остальных он и думать не хотел; что же касается до мисс Анны Фестон, то он удивлялся, что она до сих пор не появлялась ни в одном театре Дублина. Весьма возможно, что он даже зашел бы к ней; но ему не пришлось этого сделать, потому что после неудачи в Лимерике знаменитая артистка решила покинуть Ирландию и уехала за границу.
— А Каркер уже повешен?..
Таков был неизменный вопрос Грипа по возвращении из плавания. И всегда получался ответ, что о Кар-кере ничего не было известно. Грип принимался тогда рыться в газетах, ничего, однако, не находя относительно Каркера.
— Подождем! — говорил он. — Запасемся терпением.
— А может быть, Каркер сделался порядочным человеком? — заметил как-то О'Бриен.
— Он?! — вскричал Грип. — Порядочным человеком! Да после этого пропадет охота быть самому порядочным!
И Кет, знавшая историю оборванцев галуейской школы, вполне разделяла мнение Грипа.
Впрочем, Кет и Грип были почти всегда во всем согласны, исключая вопроса об оставлении Грипом службы и присоединении его к фирме «Малыш и Кo ». По этому поводу у них подымались нескончаемые споры, от которых дрожали стекла в окнах. Но к концу года вопрос оставался в том же положении, и первый кочегар отплыл опять на «Вулкане».
Это было 25 ноября, уже в зимнее время. Снег падал большими хлопьями, и было так неприветливо и холодно, что всякий предпочитал сидеть дома.
Однако Малыш не остался в магазине. Утром он получил письмо от одного из своих поставщиков из Белфаста. Затруднение, возникшее по поводу одной фактуры, могло повести к процессу, чего всегда следует избегать, даже если разбирать дело будут одетые в парики судьи Соединенного королевства. Таково было по крайней мере мнение О'Бриена, человека опытного. По его совету Малыш решил ехать в Белфаст, чтобы уладить дело по возможности миролюбиво. Он рассчитывал сесть в девять часов на поезд, чтобы днем быть уже в главном городе Антримского графства. Несколько часов будет достаточно для переговоров по делу, и к вечеру он уже вернется домой.
Боб и Кет остались в магазине, а хозяин отправился на станцию.
В такую погоду путешественник едва ли может интересоваться подробностями пути, тем более что поезд идет с большой скоростью. После Дублинского графства он проходит через графство Мет и, простояв несколько минут в Дрогеде, где Малыш ничего не успел рассмотреть, не заметил даже находившееся на расстоянии мили знаменитое Боннское поле битвы, где окончательно пала династия Стюартов. Затем поезд остановился в Лутском графстве в Дундалке, одном из древнейших городов Зеленого острова. Миновали Ольстерскую провинцию, с Донегальским графством которого было связано столько грустных воспоминаний для Малыша. Наконец, после Армагского и Доунского графств поезд подошел к границе Антрима.
Графство Антрим имеет главным городом Белфаст, считающийся вторым в Ирландии по торговле, по населению в двести тысяч душ и по промышленности.
Белфаст расположен около устья реки Латан. Понятно, что в таком промышленном центре, где политические страсти сталкиваются с личными интересами, не может не существовать постоянной вражды между протестантами и католиками. Первые — ярые враги независимости, требуемой вторыми.
И в этот день, хотя было четыре градуса мороза, в городе происходило сильное брожение на политической почве.
Малыш, приехавший по совсем другим делам, отправился сейчас же к своему поставщику, которого, к счастью, застал дома.
Тот был немало удивлен при виде мальчика, выказавшего столько ума в деловых с ним переговорах. Наконец все уладилось к общему благополучию. Малыш, решивший пообедать до отхода поезда, направился в ближайший от станции ресторан. Если ему не приходилось сожалеть о путешествии, избавившем его от хлопотного процесса, то Белфаст готовил ему еще неожиданный сюрприз.
Приближалась ночь. Снег перестал идти, но было очень холодно, поскольку дул сильный ветер. Проходя мимо одной фабрики, Малыш попал в толпу, запрудившую всю улицу. Рабочие и работницы шумели, протестуя против объявленного понижения платы.
Следует заметить, что льняная промышленность была насаждена в Ирландии, в частности в Белфасте, протестантскими эмигрантами после отмены Нантского эдикта. Фабрика принадлежала английской компании, а так как большинство рабочих было католического вероисповедания, то и понятно, что они отстаивали свои требования с удвоенной энергией.
После угроз перешли скоро к действию: окна и двери фабричной конторы забросали камнями. На улице показалось несколько отрядов полиции, присланных для усмирения бунтовщиков.
Малыш, боясь опоздать на поезд, старался выбраться из толпы, но этого ему не удалось. Пришлось, чтобы не быть раздавленным, спрятаться у какой-то двери. В это время несколько рабочих упало под ударами полицейских шашек.
Невдалеке от него лежала молодая девушка, очевидно, фабричная работница, бледная, худая, жалкая; ей было лет восемнадцать, но на вид ей можно было дать не более двенадцати. Она жалобно кричала:
— Помогите… помогите! — и лишилась сознания.
Голос показался Малышу знакомым. Он воскресил далекое прошлое… Сердце его усиленно забилось…
И, когда толпа отхлынула, он наклонился к молодой девушке. Приподнял ее голову так, чтобы свет фонаря упал на ее лицо.
— Сисси… Сисси!.. — прошептал Малыш.
Да, это была Сисси. Не размышляя о том, что делать, он схватил Сисси на руки, донес ее до вокзала и положил на диван в купе первого класса. Став около нее на колени, он нашептывал ей ласковые слова, жал ей руки…
