На берегу Севана - Ананян Вахтанг Степанович (читать книги без txt) 📗

– Вода, которую вы видели, – начал Армен серьезным, убедительным тоном, – не обычный родник или ручей. Это настоящая река, падающая к тому же с громадной высоты, а значит, и с огромной силой. Устремляясь в расщелину в пещере Черных скал, водный поток захватывает с собой и массы воздуха и доносит их до озера Гилли. Там, в озере, он со страшной силой выбрасывает этот воздух из воды. Вот почему и поднимается вода столбом. Это воздух подбрасывает ее вверх, воздух образует гигантские пузыри. Пузыри лопаются, и вот тогда-то и раздается это ужасное «бо-олт, болт, бо-олт».

– Ох, ребята, до чего же это просто! – воскликнула Асмик. – Наконец-то это дошло до меня! Ведь и в самом деле лопаются пузыри, воздух вырывается и… ревет.

– Дедушка, что ты можешь возразить? – обратился к старику Камо.

– Что мне сказать? Вы во всем выходите правыми… Мои возражения и копейки не стоят, – смущенно ответил старик. – Вижу одно: нет никакого вишапа, никакого белого буйвола…

– То-то, дедушка, не верь куму Мукелу! – засмеялся Камо. – Ну, ставлю на голосование: кто за то, чтобы принять объяснения Армена? Поднимите руки.

Руки подняли все, даже старый охотник.

– Единогласно… Итак, тайны Черных скал и озера Гилли разгаданы, – объявил Камо.

– Водяной ревел сегодня в последний раз, – сказал Армен.

И в самом деле, с этого дня «водяной», в течение многих веков пугавший село Личк, больше уже не ревел.

ВСТРЕЧА С ГЕРОЯМИ НАШЕЙ ПОВЕСТИ

Когда наступает весна, огромные стаи дупелей, покидая жаркий юг, летят на север, где лето прохладнее и мягче.

На своем пути на север они останавливаются, как на придорожной станции, на богатых кормом болотах озера Гилли.

Летят эти птицы только ночью. Но, перелетев через высокий горный хребет, подступающий к озеру с юга, они и темной ночью без труда находят место для посадки – таким оглушительным концертом встречают гостей тысячи лягушек, населяющих болота.

В дни прилета дупелей я всегда прихожу на охоту [21] в эти давно знакомые мне места.

В этом году я нашел здесь много нового. Экскаваторы углубили русло реки, и воды Гилли бурно неслись в Севан. Озеро осело, и болот, примыкавших раньше к его берегам, не стало. Их место заняли пышные зеленые поляны, где пасутся стада породистых коров колхоза села Личк.

Гилли становится хранилищем неисчерпаемых запасов торфа… Уже работали торфорезы, и грузовики возили торф безлесным и лишенным топлива колхозам сел, окружающих Севан.

На лужайке, за которой начинались заросли камыша, стоял пес со свернутым в крендель и закинутым на спину хвостом. Он с удивлением смотрел на мою охотничью собаку – небольшую, тонкую, с гладкой шерстью – и, казалось, думал: из их ли собачьего рода это диковинное животное?.. А моя собака, приняв наступательный вид, угрожающе рычала.

В это время, размахивая в воздухе длинной дубинкой, к нам подбежал молодой парень.

– Чего ты удивляешься, Чамбар? – сказал он. – Городская собачка, не видишь, что ли? Одно знает – перепелок гонять…

Заметив меня, парень смутился и придержал Чамбара за ошейник.

У него было приятное смуглое лицо, веселые, искрящиеся смехом глаза.

– Ты что тут делаешь?

– Я?.. Я не один, я с Чамбаром. Мы пришли полюбоваться на колхозных телят села Личк, – ответил он и показал на изумрудные луга на берегу Севана, где паслось стадо красивых, породистых телят.

– Ну, а вы с Чамбаром охотиться умеете?

– Мы?.. А как же! Мы входим в охотничьи кадры деда Асатура, нашего старого охотника. Что же касается Чамбара, то с ним у меня договор подписан: как поймает зайца – мясо мне, брюшко и косточки – ему… – балагурил паренек.

– Охотник Асатур?.. О нем я что-то слышал. Это не тот, что клад нашел?

– Он самый… Как высыпал он из мешка золотые монеты да кольца, я так и сел – голова кругом пошла…

Я засмеялся. Видно было, что этот парень без шутки говорить не умеет.

– Ну, а где же можно увидеть вашего деда Асатура? – спросил я. – Небось охотится сейчас?

– Охотится?.. Станет он пулю тратить на такое добро! – Парень с пренебрежением показал на висевших на моем поясе бекасов и дупелей. – Вон он, рыбачит. Форелей ловит, полненьких, жирненьких… И без собачьей помощи, – добавил он, не без презрения поглядев на мою собаку.

Я подошел к реке.

На берегу, размахивая руками, суетился старичок с длинной, по колена, белой бородой.

– Камо, парень, нашел время для уроков! – кричал он тревожно. – Рыба-то, рыба уходит… Иди-ка скорее, перехватим ее на пути…

На зеленой траве, невдалеке от реки, уткнувшись в книги, лежали несколько ребят. Один из них, парень атлетического сложения, услышав окрик деда, поднялся и пошел к нему. За ним последовал товарищ.

Мальчики быстро разделись и, взяв у деда конец невода, поплыли с ним на другой берег реки. Здесь они прикрепили невод к колышку, вбитому в берег.

– Ну, теперь рыба наша, – успокоился старик, увидев, как ушли в воду грузила и натянулась сеть, от берега до берега, перерезав реку. – Молодцы, ребята! Камо-джан, Сэто-джан, вы теперь свободны. Берите свои книжки. Когда рыба наловится, я вас опять кликну.

Увидев меня, дед прикрыл ладонью глаза и вгляделся.

– Здравствуй, отец! – сказал я. – Это ты – охотник Асатур?

– Я, а кто еще может быть!

Старик искоса взглянул на мое ружье и собаку и, как бы возобновляя давно начатый нами разговор, продолжал:

– А рыба-то в этом году валом валит!..

Мы разговорились – у охотников сразу находится общий язык. Но дед сейчас был поглощен рыбой. Он то и дело поглядывал на реку – не сорвался ли, часом, невод.

Потом он подвел меня к группе, сидевшей на траве молодежи. Все встали и вежливо со мной поздоровались.

– Это мои львята, – улыбаясь, представил мне ребят дед. – Ты, должно быть, в газетах о них читал. Наша гордость… наши молодые нату… нару… Как это вы, Камо, называетесь, по Дарвину вашему?

Ребята засмеялись.

– Юные натуралисты, – подсказал Камо.

– Вот-вот, и я так говорю… Эта вот славная девочка, Асмик, научила нас собирать яйца диких птиц Она же в селе и ферму птичью устроила… А это наш ученый, Армен, – показал дед на худощавого, с тонкими чертами лица, большим лбом и красивыми черными глазами юношу. – А вот этот – Артуш. Он наш блудный сын. Все бегал от нас, злился, а теперь с нами, добрый мальчик…

Ребята улыбались, прислушиваясь к характеристикам, которые давал им дед.

– А обо мне что скажешь, дедушка? – спросил мальчик с дугообразными бровями. Он только что вместе с Камо устанавливал невод, и с его мокрого чуба еще стекала вода.

– Про тебя? – засмеялся дед. – Разбойничьи глаза у тебя, вот что я про тебя скажу. А парень ты ничего, тоже хороший. Он, – пояснил мне старик, – в прошлом году отстал от товарищей, не учился. А теперь догнал их и вместе с ними оканчивает школу. Но он вроде охотника Асатура – все мысли у него в горах. Только охотник Асатур за вкусной дичью ходит, а он – за камнями. Шахты строить собирается… А это наш шутник Грикор, он тоже готовится к экзаменам. Кто с ним живет, не состарится. Смех целый день!.. А сегодня у нас особый день. Грикор вернулся из Еревана и уже не хромает, как прежде. Он долго не соглашался на операцию, а как узнал, что юные натуралисты – и он с ними – должны в Москву ехать, сразу решился. Вот ему ногу и выправили. Ишь, каким молодцом ходит!

Я уселся на траву и разговорился с ребятами.

Больше всех меня заинтересовал Сэто, мальчик с очень своеобразным характером. Ум и мысли его и на самом деле были в горах. Удивительные крайности наблюдались в его школьных успехах. У него нет, как рассказали мне его товарищи, ни одной тройки или четверки – только двойки и пятерки. Пятерки он получил по геологии, краеведению, географии, естествознанию. Этим предметам отдает все внимание, остальные его не интересуют. Однако страх, что его не примут в Горный институт в Ереване, заставляет Сэто заниматься. Армен, по крайней мере, выразил уверенность, что Сэто экзамены сдаст и по нелюбимым предметам.