Золотой Лис - Смит Уилбур (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
– Я хотел поздравить вас с весьма успешным выступлением в Си Пойнте, Белла, – сказал он, и сердце ее взволнованно забилось. Назвав ее уменьшительным именем, он подчеркнул тем самым свое особое к ней расположение; он редко удостаивал кого-либо такой чести.
– Я тут решил сделать небольшой перерыв и выпить чашечку кофе. – Форстер махнул рукой в сторону фарфоровой посуды и столового серебра на столике у стены. – Может, вы нальете нам обоим?
– А теперь, юная леди, – строго произнес он, глядя на нее поверх своей чашки, – расскажите мне, что вы теперь собираетесь делать? Поскольку вы все же не прошли в парламент.
– Ну, оом Джон, я работаю у своего отца…
– Это-то я знаю, – перебил он ее. – Но мы не можем позволить себе разбрасываться молодыми политическими талантами. Как насчет того, чтобы занять место в сенате?
– В сенате? – Изабелла даже поперхнулась, и горячий кофе ожег язык. – Я никогда не думала об этом, господин премьер-министр. Никто мне такого не предлагал.
– Ну, а теперь предлагает. Старик Кляйнхас в следующем месяце уходит в отставку. Мне нужно подыскать ему замену. Это только на время, пока мы не подберем для вас надежный округ на выборах в нижнюю палату.
Сенат являлся верхней из двух палат законодательного собрания Южно-Африканской Республики. Его функции были во многом сходны с функциями британской Палаты лордов, при этом у него было право приостанавливать действие вызывающих сомнение законодательных актов и отправлять их на повторное рассмотрение в нижнюю палату. Его состав был значительно расширен в пятидесятые годы, когда тогдашний премьер-министр, Малан, вознамерился лишить избирательных прав ту часть цветного населения страны, которая их имела. Для этого он лично назначил в верхнюю палату большую группу сенаторов, чтобы с их помощью протащить через нее скандальный закон, лишавший цветных права голоса на выборах. Некоторые из мест в верхней палате все еще находились в ведении премьер-министра, и сейчас Форстер предлагал ей одно из них.
Изабелла поставила чашку на стол и ошеломленно уставилась на него. Ее мозг лихорадочно пытался осмыслить этот неожиданный поворот событий.
– Ну как, вы согласны? – осведомился Форстер. Это был головокружительный скачок, о котором никто из них – ни Шаса, ни даже бабушка – не мог и мечтать.
Сам Хендрик Фервурд начинал свою политическую карьеру именно в сенате. В свои двадцать восемь лет она почти наверняка будет самым молодым, энергичным и, уж конечно, самым привлекательным сенатором в верхней палате.
Вслед за этим назначением, само собой, последует и включение ее в состав всевозможных парламентских комитетов и комиссий. В такой ситуации половины всех ее достоинств с лихвой хватило бы для того, чтобы националистическая партия превратила ее в свою главную феминистскую политическую фигуру. Теперь она в кратчайшие сроки получит доступ в наивысшие сферы власти, к самым сокровенным государственным тайнам.
– Вы оказываете мне высокую честь, господин премьер-министр. – Она говорила почти шепотом.
– Я уверен, что вы с такой же честью будете служить нашей стране. – Форстер протянул ей руку. – Поздравляю вас, сенатор.
Пожимая его руку, Изабелла вдруг ощутила, как отвратительный холодок пробежал по ее спине, будто кто-то провел по ней ледяным пальцем; она содрогнулась, поняв, что это холод вины, подлости и предательства. Она постаралась подавить в себе это мерзкое чувство. Тут же последовала обратная реакция – она с огромным душевным подъемом осознала, что с этого момента Красная Роза становится незаменимой для своих хозяев. Скоро, очень скоро она будет ставить им свои условия и требовать такое вознаграждение, какое сочтет нужным.
«Никки и Рамон, – подумала она. – Рамон и Никки – теперь уже скоро. Гораздо скорее, чем мы могли себе представить. Скоро мы опять будем вместе».
* * *
Изабелла со временем полюбила суровую красоту и величие Кару.
Шаса приобрел эту огромную овцеводческую ферму, когда она была еще ребенком. Впервые попав сюда, она возненавидела эти мрачные каменистые холмы и унылые равнины, бесцельно простирающиеся до далекого горизонта, настолько размытого ослепительным солнцем и неоседающей пылью, что та черта, на которой земля встречалась с молочным сияющим небом, была практически неразличима. Позже, уже подростком, она прочла «Равнины Камдебу» Евы Пальмер и после этого начала понимать, каким волшебным, сказочным миром на самом деле было Кару.
Вместе с отцом она разыскивала окаменелые останки древних животных в обнажившихся пластах осадочных пород, там, где в эпоху гигантских рептилий было обширное доисторическое болото, и подолгу с благоговейным трепетом стояла перед грудами чудовищных костей и клыков.
Ферма получила название «Фонтан Дракона» – в память об этих кошмарных существах, а также из-за родника чистой и очень вкусной воды, которая непрерывно струилась из небольшого грота у подножия одной из плоских гор. Отвесная стена красных скал возвышалась прямо над огромной усадьбой с зелеными газонами и пышными садами, питаемыми водой родника. На утесах гнездились орлы и грифы, их помет окрашивал выветрившиеся горные склоны в идеально белый цвет.
Овцеводческая ферма раскинулась на шестидесяти тысячах акров этой сказочной девственной земли. Вперемежку с отарами овец-мериносов паслись большие стада газелей. Эти грациозные маленькие антилопы проносились по равнине подобно облачкам пыли, гонимым ветром. Их изящные тела цвета бледной корицы пересекались темно-коричневыми и ослепительно белыми полосами. Их точеные головки и лирообразные рожки безумно нравились Изабелле; они были ее любимцами среди всех бесчисленных видов животных, населявших равнины Камдебу. И овцы, и антилопы питались одним и тем же низкорослым жестким пустынным кустарником, который придавал их мясу пикантный привкус шалфея и дикорастущих трав.
Каждую зиму, в начале охотничьего сезона, Шаса приглашал в «Фонтан Дракона» гостей принять участие в ежегодном отстреле газелей. В Кару считался благоприятным любой год, когда выпадало более четырех дюймов осадков, и в такие сезоны самки газелей приносили двойное потомство. Это приводило к «демографическому взрыву», который необходимо было контролировать. В подобные годы приходилось отстреливать по тысяче голов газелей, чтобы предотвратить истощение скудной пустынной растительности.
На этот раз Гарри привез с собой из Йоханнесбурга своих приятелей с семьями. Посадочную полосу на «Фонтане Дракона» удлинили и вымостили щебнем, чтобы она могла принимать его новый реактивный Лир». Остальные гости прибыли с Шасой из Кейптауна на двухмоторном «Куин Эр».
Изабелле пришлось задержаться в Кейптауне до начала парламентских каникул. Затем она отправилась с бабушкой в Кару на серебристо-сером «порше», который отец подарил ей в день ее двадцатидевятилетия вместо поизносившегося «мини». Ей нравилось путешествовать с бабушкой. Рассказы старой леди скрашивали долгие однообразные часы, проводимые в пути. К тому же, в отличие от Шасы, бабушка не обращала никакого внимания на спидометр. В какой-то момент на прямом, как стрела, участке дороги между Боуфорт Вест и фермой Изабелла разогнала «порше» почти до 160 миль в час, и бабушка не сказала ей ни слова.
Было уже далеко за полдень, когда они въехали на задний двор «Фонтана Дракона». Слуги и собаки высыпали из кухни и дворовых построек и устроили им бурную встречу. Когда Изабелле удалось наконец удрать от них и добраться до своей комнаты, няня уже набирала ванну и распаковывала три ее чемодана.
– Боже, няня, я совершенно измочалена. Я буду неделю отсыпаться.
– Тебе не следует упоминать имя Господа всуе, – мрачно предупредила ее няня.
– Няня, оставь меня в покое. Ты же мусульманка.
– У нас такие же правила, – высокомерно изрекла няня.
– А где все мужчины? – Изабелла плюхнулась на кровать.
– На охоте, разумеется.
– Кто-нибудь посимпатичнее среди них есть?
