Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Буссенар Луи Анри (мир книг .txt) 📗

— Перспектива не из приятных.

— Если бы у меня были свободны руки, я бы всадил в себя нож. Если бы случайно у меня дрогнула рука, я бы стал умолять вас: ради бога, убейте меня, господа!

— Значит, для нас все потеряно? Нам конец?

— Во всяком случае, не сегодня, потому что нам не дают есть.

— Правда, не дают, и я начинаю чувствовать сильнейший голод. Кстати, разве наши друзья «каменные сердца» не могут явиться сюда и выручить нас?

— Не смею на это надеяться.

— А я смею. Двести молодцов с винчестерами — это ведь сила! От здешнего сброда немного тогда останется.

— Они их и ждать не станут. Кажется, сейчас мы двинемся. До мест, где живет их племя, несколько дней пути, нас приведут в главную деревню, чтобы показать женщинам и детям. Там нас будут неделю, по меньшей мере, сытно кормить, чтобы мы хорошенько отъелись и дольше могли вытерпеть казнь, а не умерли в самом начале.

— Спасибо, полковник, за разъяснение. Стало быть, у нас есть еще впереди несколько дней, а там, быть может, и выручка подоспеет. Но я проголодался и намерен потребовать, чтобы мне дали есть. Что вы скажете, месье Андре?

— Скажу, что совершенно с тобой согласен. У меня в желудке черт знает что делается. Хочу попросить себе кусок мяса.

— Эй, вы, там! — крикнул Фрике на своем фантастическом английском. — Не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить?

Ответа не последовало.

— Что вы на меня уставились, точно гуси, услыхавшие тромбон? Кажется, все и так ясно: мы голодны, надо нас покормить. Пленных всегда кормят.

Никто и бровью не повел, будто не поняли.

— Вот дикари! — проворчал по-французски Фрике.

С земли вдруг поднялся старик-индеец, одетый в разную полуевропейскую мишуру, и подошел к пленным.

— Дикари? — проговорил он с удивлением.

— Ну да, дикари, а то кто же? Мало того, что вы нас связали, так еще и голодом морите.

— Зачем голодом? Надо кушать.

— Да ты, ирокез этакий, умеешь говорить по-нашему?

— Французы?.. Вы французы?..

— Ну да, французы. Из самого Парижа. А тебе что?

— Я… знавал… отца де Сме.

— Ты знавал отца де Сме, миссионера? — с живостью вскричал Андре.

— Да, отца де Сме… Отца сиу-дакотов.

— Не похвалил бы он вас за такое обращение с нами, — перебил Фрике. — Но об этом после. А пока дайте нам есть и пить и развяжите нас, а то у нас отекли и руки и ноги.

Старик отошел к группе воинов, среди которых ораторствовал Кровавый Череп, и произнес какую-то длинную фразу. Ему возражали, потом долго горячился индеец с изуродованной головой, но старик упорствовал и в конце концов, должно быть, убедил, потому что через четверть часа вернулся к пленным и положил перед ними большой кусок мяса.

— Вот за это спасибо, дедушка. А теперь развяжи-ка эти веревки, они совсем сдавили ножки и ручки бедненькому мальчику Фрике.

Старик несколько секунд колебался, потом исполнил просьбу парижанина.

— Браво, старик! Теперь господину Андре разрежь. Месье Андре — вон тот брюнет, который все молчит, все думает. Так. Господин краснокожий, да вы добряк. Ну, теперь ему, — продолжал юноша, указывая на американца.

— Нет! — резко ответил старик.

— Почему?

— Нет, нет и нет, — повторял тот с невыразимой ненавистью. — Он не француз. Он — Длинный Нож. [7]

— И что?

— Нельзя! — отрезал старик и на кончике ножа поднес к губам ковбоя кусок мяса.

— Так вы его будете кормить сам с ножичка? Ну что ж. А по-моему, лучше бы просто развязать.

— Нет.

— Ну, дедушка, не будь таким сердитым. Ведь мы от вас все равно никуда убежать не можем.

Фрике встал и потянулся, разминая отекшие члены. Потом ему вдруг пришла странная фантазия сделать прыжок через голову. И он сделал. Индейцы перестали есть и громко захохотали.

— А! Им это нравится! Что ж, будем продолжать в том же духе.

С пронзительным и веселым клоунским криком отчаянный шалун еще раз прыгнул через голову, еще и еще, несколько раз прошелся колесом перед почтеннейшей публикой, проделав ряд уморительных штук, как настоящий коверный, и закончил представление умопомрачительнейшим grand-ecart. Индейцы пришли не только в изумление, но и в восторг. По рядам их пробегал одобрительный ропот.

— Вот что значит получить всестороннее образование! — балагурил Фрике. — Но и это еще не все. Если угодно, милостивые государи и милостивые государыни, я вам покажу и другие фокусы. Господа, не желает ли кто-нибудь из вас посостязаться со мной в искусстве французского или английского бокса? Молчат. Неужели никто не хочет?

Андре хохотал от всей души, глядя на проказника.

— Итак, — продолжал молодой человек, — бокса вы не хотите. Ну а сумеет ли кто-нибудь перепрыгнуть через трех лошадей, поставленных рядом?

Он бесцеремонно схватил за повод одну из лошадей, стреноженных неподалеку, и повел было на открытую площадку, поросшую густой короткой травой. Лошадь испугалась белого человека и встала на дыбы. Индейцы, предполагая побег, окружили юношу с угрозами. Тот обратился к старику и объяснил свое намерение. Добряк, чувствовавший к юноше расположение, знаками показал, что понял суть дела.

Сам подошел к лошади, взял ее под уздцы, успокоил свистом и подозвал юношу, чтобы тот ее взял за повод.

— Прыгать через одну лошадь — пустое ребячество, — сказал тот. — Не правда ли, месье Андре?

— Не всякий это может.

— Я могу и через несколько, да только у меня суставы заржавели от веревок. Но все-таки я им утру нос, покажу все, на что способен.

Привели вторую лошадь, третью и поставили их в ряд.

— Кто желает? — спросил Фрике.

Подталкиваемый товарищами, из толпы выступил молодой рослый индеец с мускулами гладиатора, с профилем, как на старинной римской медали, и степенно приблизился к парижанину.

Он, не стесняясь, скинул с себя кожаные панталоны, куртку из бизоньей шкуры, мокасины и отошел на несколько шагов для разбега.

— Стильный парень, — проговорил парижанин с видом знатока. — Но что за прихоть — упражняться голым, в чем мать родила! А, приятель, хорошо! Браво, браво!

Индеец сделал бросок. За несколько секунд преодолел расстояние, отделявшее его от лошадей, и ловко перепрыгнул через всю тройку. Индейцы завыли от радости и не без насмешки поглядели на француза, который рядом с богатырем-индейцем казался таким бледным и тщедушным.

— Ах вы тюлени! Ну, смейтесь. Радуйтесь. Посмотрим, кто будет смеяться последним… Вот что, дедушка, приведите мне еще трех лошадей.

— Трех? — переспросил старик.

— Да, трех. Я буду прыгать через шесть.

— Ах!..

— Что — ах? Удивлены? Да в нашей стране это могут сделать не только мужчины, но даже женщины и дети.

Поставили еще трех лошадей рядом с прежними тремя. Фрике увеличил между ними расстояние.

Индейцы окончательно забыли свою еду и возбужденно следили глазами за белым юношей.

Он отошел назад, скинул тяжелые желтые сапоги и, прокричав: «Раз!.. Два!.. Три!..», сделал несколько быстрых мелких шагов, потом прыгнул, как на пружине…

Словно молния промелькнула.

В один миг он легко перемахнул через всю шестерку лошадей и очутился по другую сторону. Индейцы громко вскрикнули от восторга.

— Пустое дело, — сказал Фрике. — Пожалуй, можно было бы добавить еще парочку. Ну, сударь, теперь ваша очередь, — прибавил он, обращаясь к молодому человеку.

Тот отрицательно покачал головой.

— Отказываетесь? Ну что ж. Будем друзьями. Давайте руку.

И протянул ему руку. Индеец вложил в нее свою. Вскоре на его лице изобразилось глубокое изумление, потом тревога и боль. Брови нахмурились, рот раскрылся. Он завертелся, изогнулся пополам, будто рука попала в тиски.