Ночи нет конца. Остров Медвежий - Маклин Алистер (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

— Здесь не военный корабль, я не старшина корабельной полиции и не вправе вам что–то приказывать. Однако на суде я выступлю в качестве свидетеля–эксперта, когда вас станут судить за нападение и побои, и мои показания будут иметь особый вес. Это может стоить всех ваших сбережений.

Хэггерти снова посмотрел на меня, но на этот раз взгляда не отвел.

Пересилив себя, он отпустил воротник несчастного Сэнди и, сверкая глазами, лишь тяжело дышал.

О Сэнди этого сказать было нельзя. Потирая горло и убедившись, что голосовые связки не повреждены, он обрушил на Хэггерти град непечатных ругательств,а потом воскликнул:

— Слышал? Понял, образина ты этакая? Тебя притянут к ответу. Судить будут за нападение и побои, корешок. Это тебе даром не пройдет…

— Заткнись, — вяло произнес я. — Я ничего не видел, а он тебя и пальцем не тронул. Скажи спасибо, что еще дышишь.

Я изучающе взглянул на Сэнди. Почти ничего не зная о нем, я даже не мог определить, нравится он мне или нет. Если у Сэнди и была фамилия, то ее никто не знал. Сэнди утверждал, будто он шотландец, хотя говорил с заметным ливерпульским акцентом. Низкорослый, со сморщенным смуглым лицом и лысиной, окаймленной седыми волосами, спадающими на тощие плечи, он напоминал гнома.

Живые, как у ласки, глаза увеличены стеклами очков без оправы. Во время частых возлияний он заявлял, будто не знает не только дня, но даже года своего рождения.

Лишь сейчас я заметил на палубе стопку из нескольких банок сардин и банку побольше — мясных консервов.

— Ага! — произнес я. — Еще один ночной тать пойман с поличным!

— Что вы имеете в виду? — подозрительно спросил Хэггерти.

— У нашего приятеля недурной аппетит, — заметил я.

— Я не для себя, — пропищал Сэнди. — Клянусь. Понимаете…

— За борт надо этого недомерка выбросить. Вора этого. Стоит отвернуться, он тут как тут. А кому отвечать, а, скажи ты мне? Кому перед капитаном отчитываться? Кому платить из своего кармана за пропажу? Что же мне, камбуз запирать? — кипятился Хэггерти. — Подумать только, — произнес он с горечью, — я–то всегда доверял ближнему. Свернуть этому гаду шею, и все дела.

Я спросил:

— Где он был и что делал, когда вы вошли?

— Лез вон в тот большой холодильник, вот что он делал. Я его с поличным поймал.

Я открыл дверцу холодильника. Ассортимент продуктов был довольно однообразен: масло, сыр, консервированное молоко, ветчина и мясные консервы. И только.

— Подойди–ка сюда, — сказал я Сэнди. — Хочу осмотреть твою одежду.

— Ты хочешь обыскать меня? — возмутился Сэнди, поняв, что физическая расправа ему больше не грозит. — А кто ты такой? Легавый? Или сыскарь?

— Я всего лишь врач. Врач, который желает выяснить, почему сегодня вечером погибли три человека. — Сэнди уставился на меня сквозь линзы очков. Нижняя челюсть у него отвисла. — Разве ты не знал, что оба стюарда, Моксен и Скотт, мертвы?

— Да нет, слышал, — облизнул сухие губы Сэнди. — Но я–то тут при чем?

— А мы это выясним.

— Ну, вы мне убийство не пришьете. — Сэнди утратил всю свою воинственность. — Я не имею к этому никакого отношения.

— Три человека умерло, а еще четыре едва не погибли. И все это вследствие пищевого отравления. Продукты поступают с камбуза. Меня интересуют лица, которые, не имея на то права, проникают на камбуз. Посмотрев на Хэггерти, я добавил:

— Пожалуй, все–таки надо доложить капитану.

— Нет, ради Бога, не надо! — взмолился Сэнди. — Мистер Джерран убьет меня…

— Подойди–ка сюда. — Старик покорно приблизился. Я осмотрел его карманы, но не нашел никаких следов инструмента, с помощью которого он мог внести инфекцию в продукты, хранящиеся в холодильнике, то есть шприца. — Что вы собирались делать с этими банками?

— Я же вам говорил, я не для себя старался. Зачем мне столько? Я и ем–то меньше мыши. Спросите кого угодно.

Мне незачем было кого–то спрашивать. Как и Лонни Гилберт, Сэнди получал свои калории почти исключительно в виде продукции винокуренных заводов.

— Так для кого же предназначались консервы?

— Для Герцога, Сесила. Я только что от него. Он сказал, что голоден. Вернее, не так. Сказал, будто ему придется голодать, потому что вы на трое суток посадили его на чай и сухари.

Я вспомнил свой разговор с Герцогом. Пригрозил посадить его на диету я лишь затем, чтобы вытянуть из него нужные сведения, но забыл сказать, что поститься ему не обязательно. Выходит, Сэнди не лгал.

— Герцог просил вас принести ему снеди?

— Да нет же. Хотел сюрприз ему приготовить. Хотел увидеть его физиономию, когда жратву ему притащу.

Ничего не поделаешь. Вполне возможно, Сэнди говорил правду. Но не исключено, что история эта послужила ему как прикрытие для иной, гораздо более зловещей роли.

— Ступайте к своему Герцогу и скажите, что с завтрака диета отменяется.

— Хотите сказать, что я могу идти?

— Если мистер Хэггерти не предъявит вам иск.

— Буду я пачкаться, — произнес кок, схватив Сэнди за шею так, что тот запищал от боли. — Если хоть раз появишься у камбуза, я тебе шею сверну к чертовой бабушке. — Хэггерти подтащил Сэнди к двери и вышвырнул вон.

— Дешево отделался, я считаю, — произнес кок, возвращаясь.

— Он не стоит того, чтобы из–за него так расстраиваться, мистер Хэггерти. Возможно, старикашка не лжет, хотя это и не оправдание для воровства. Скажите, Моксен и Скотт сегодня ели после того, как поужинали пассажиры?

— Они каждый вечер ужинали на камбузе. Обычно буфетчики едят прежде, чем обслужить клиентов. Наши стюарды поступали наоборот.

После того как Сэнди ушел, я заметил, как озабочен Хэггерти. Смерть обоих стюардов, похоже, потрясла его. Этим–то и объяснялся тот гнев, с каким он обрушился на злополучного грабителя.

— Мне кажется, я установил источник отравления. Полагаю, что хрен инфицирован очень неприятным микроорганизмом под названием Aconitum napellus, который чаще всего обнаруживают в садовой почве. — Сам я о подобном виде инфекции никогда не слышал, однако такое объяснение звучало вполне убедительно. — Вас никто ни в чем не упрекнет. Факт инфицирования невозможно установить ни до, ни во время, ни после приготовления блюда. Были ли сегодня вечером остатки от ужина?

— Немного. Я приготовил кастрюлю для Моксена и Скотта, а остальное убрал.

— Убрали?

— Чтобы выбросить за борт. Остатков было мало.

— Итак, они за бортом? — Еще одна возможность упущена.

— В такой–то темноте выбрасывать? Объедки запаиваются в полиэтиленовые мешки, потом мешки прокаливаются. А утром я их выбрасываю.

— Хотите сказать, объедки еще здесь? — спросил я, обрадовавшись, что ниточка не оборвана.

— Конечно. — Хэггерти кивнул в сторону квадратного пластмассового ведра, прикрепленного к переборке. — Вот они.

Подойдя к ведру, я поднял крышку. Хэггерти спросил:

— Собираетесь взять на анализ?

— Собирался. — Я опустил крышку. — Но теперь это невозможно. Ведро пусто.

— Пусто? Кто же это стал выбрасывать объедки в такую погоду? — с недоверием в голосе отозвался кок и зачем–то заглянул в ведро. — Странная история, черт побери. Нарушение инструкции.

— Может, ваш помощник…

— Чарли? Этот лентяй? Он не таковский. К тому же он сегодня не дежурил. — Хэггерти поскреб седую щетину на голове. — Бог знает, зачем они это сделали, но, должно быть, выбросил мешок Моксен или Скотт.

— Да, — отозвался я. — Должно быть.

Я так устал, что ни о чем другом, кроме того, как добраться до своей каюты и упасть на койку, не думал. Устал настолько, что, лишь придя к себе и увидев койку, вспомнил, что все мои одеяла у Смита и боцмана. Случайно бросил взгляд на столик, на котором оставил справочники по токсикологии, и усталость мою как рукой сняло. «Медицинская юриспруденция», из которой я почерпнул сведения об аконитине, очевидно съехав во время качки, лежала у дальней подставки. Шелковая ниточка, подклеенная к обрезу книги, была вынута — событие само по себе ничем не примечательное, если бы не одно обстоятельство. Я точно помнил: страницу, которую я читал, я отметил закладкой.