Девушка на скале - Кервуд Джеймс Оливер (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Дэвид сжал губы. Не успела мысль промелькнуть в его голове как карточка перед его глазами исчезла, словно покрывшись золотой завесой; через секунду она стояла перед ним, а золотая завеса превратилась в чудесную мантию ее волос — сверкавших, рассыпавшихся волос, из-под которых виднелась голая белая рука и ее лицо — насмешливое, бесстрашное, смеющееся над ним. Проклятье! Неужели он никогда не сможет похоронить это воспоминание. Неужели и на эту ночь он не освободится от мучительного образа, образа своей жены. Девушка на скале, напоминающая стройный цветок… Женщина в комнате — похожая на златокудрую богиню… Обе застигнуты врасплох. Какое дьявольское внушение заставило его подобрать в вагоне карточку!
Его пальцы сжали карточку, готовые разорвать ее на клочки. Надорвав уже картон, Дэвид внезапно удержал свой бессознательный порыв. С карточки снова смотрела на него девушка, смотрела ясными большими глазами, удивленная его слабостью, пораженная внезапным покушением на нее, изумленно вопрошавшая его. Только теперь Дэвид увидел в ее глазах вопрос, которого раньше не замечал. Казалось, она собирается его о чем-то спросить, с ее губ, казалось, готовы /сорваться слова, слова, предназначенные ему, именно ему.
Пальцы Дэвида разжались. Он расправил разорванный конец картона, действуя так осторожно, словно то была рана на его собственном теле. Эта карточка имела много общего с ним самим: она затерялась, лишилась своего места, своего дома; как и ему, отныне ей предстоит скитаться, зависеть от милости судьбы. Почти с нежностью он снова завернул ее в газету и положил на стол.
Дэвид медленно разделся. Перед тем как завернуться в одеяло, он дотронулся рукой до своего лба: лоб лихорадочно горел. Это было в порядке вещей и не обеспокоило Дэвида. Последнее время, почти всегда ночью, его охватывало лихорадочное состояние. За ним на следующий день обычно следовала жестокая головная боль.
Он потушил свет и, вытянувшись под теплым одеялом, стал со страхом ожидать начала своих обычных мук. Они терзали его каждую ночь, постепенно лишая его последних сил. Его ослабевшие, разбитые нервы отказывались служить! Его охватывала безграничная скорбь, впереди не виднелось никакого просвета! И все из-за нее, златокудрой богини, которая смеялась ему в лицо, чей смех никогда не перестанет звучать в его ушах. Он заскрежетал зубами и судорожно вцепился пальцами в одеяло. Неужели после всего происшедшего, она, эта женщина, бывшая его женой, до сих пор держит его в своих оковах, порабощая его мысли? Почему он не может встать, пожать плечом, рассмеяться и благодарить судьбу хоть бы за то, что у них не было детей? Почему он не в силах так поступить? Почему? Почему?
Еще долго, казалось, повторял Дэвид этот вопрос. Ему чудилось, что он громко, с дикой яростью выкрикивал его. Наконец он очутился совсем близко от девушки, которая стояла на скале и ждала его. Напоминая чудесный цветок, девушка наклонилась к нему; ее руки простерлись, рот приоткрылся, ее глаза засияли. Она прислушивалась к его крику: почему? Почему?
Дэвид спал. Это был глубокий спокойный сон. Ему снилось, что он лежит около тенистого озерка; ветер нежно шелестит верхушками каких-то странных деревьев; тихо журчит прихотливый ручеек.
Глава VI. ПОБЕДА ДЭВИДА
На смену ночной буре пришел ясный солнечный день. Когда Торо встал, зимнее солнце весело сверкало в верхушках деревьев. Было девять часов. Стоял сильный мороз. Окна покрылись толстым слоем инея, золотившегося в лучах солнца. Прежде чем развести огонь в большой печи, владелец питомника открыл дверь своей хижины, чтобы посмотреть на градусник, и услышал, как трещат от мороза деревья в лесу. В это утро градусник показывал сорок семь градусов ниже нуля. Мороз изрядный. Торо вернулся в хижину и, поеживаясь, закрыл дверь. Затем он направился к печке, но, не дойдя до нее, остановился в изумлении.
Накануне отец Ролан просил его не шуметь утром, чтобы дать Дэвиду возможность поспать часов до двенадцати — ведь тот был болен, устал и нуждался в отдыхе. И вдруг Дэвид стоял на пороге своей комнаты и весело кивал головой. Казалось, что за прошедшую ночь он помолодел лет на пять.
Торо улыбнулся, обнажив зубы.
— Добрый день, — заговорил он на своем ломаном французском языке. — Мне было предписано не шуметь, чтобы не мешать вам спать.
Кивком головы француз указал на комнату отца Ролана.
— Меня разбудило солнце, — сказал Дэвид. — Идите сюда. Мне хочется, чтобы вы посмотрели.
Торо подошел и встал рядом с ним. Дэвид указал ему на то окно комнаты, которое было обращено к восходящему солнцу. Оно тоже покрылось инеем, сверкавшим золотистым огнем.
— Думаю, что этот свет разбудил меня, — произнес Дэвид. — Как чудесно!
— В доме очень холодно, и иней лежит толстым слоем, — сказал Торо. — Едва я затоплю печь, он быстро растает. И тогда вы увидите солнце — настоящее солнце.
Дэвид смотрел, как француз разводил огонь. Он хорошо спал эту ночь и ни разу не проснулся за те шесть часов, которые провел в постели. Впервые за много месяцев он спал так крепко. А сейчас у него не болела голова, он легко дышал, воздух действовал на него точно какое-то укрепляющее средство. Огонь разгорелся, и вместе с теплом распространился приятный запах сосновой смолы. В комнату вошла Мари, на ходу кончая заплетать свои блестящие черные волосы. Дэвид кивнул ей. Мари улыбнулась, сверкнув своими белыми зубами. Дэвид почувствовал радость, радость за Торо, на долю которого выпало такое счастье. Оба они, и мужчина и женщина, были счастливы.
Торо пробил лед в воде и наполнил таз. Дэвид не привык мыться по утрам ледяной водой, но он отважно принялся за дело. Маленькие осколки льда кололи кожу, холодная вода обжигала тело. Вытираясь грубым полотенцем, Дэвид почувствовал, что его зубы стучат.
Мари и Торо, умывшись вслед за Дэвидом, занялись приготовлением завтрака. Дэвид неожиданно для себя обнаружил, что он с интересом наблюдает за всякими мелочами. Он следил за взмахом длинного ножа, которым Торо проворно нарезал рыбу, за тем, как Мари обваливала в муке отрезанные толстые куски и бросала их в котелок, наполненный горячим жиром. Запах свежей, только вчера пойманной Торо в проруби рыбы возбудил в Дэвиде аппетит. Это было нечто неожиданное, столь же неожиданное, как и все то, что с ним происходило со вчерашнего вечера.
Он направился в свою комнату, чтобы надеть воротник, галстук и пиджак; но едва он увидел на столе завернутую в газету карточку, как его мысли приняли другое направление. В одно мгновение Дэвид схватил карточку. Теперь, днем, при свете солнца, он ожидал, что увидит в ней перемену. Но перемены не оказалось: девушка была такой же, как и ночью — в ее глазах светился вопрос, на губах все еще дрожали непроизнесенные слова. Внезапно Дэвид вспомнил о том, что ему приснилось этой ночью: как он лежал у спокойного темного озера, вокруг него раздавался нежный шепот леса, а на скале, словно охраняя его, стояла девушка.
Он вспомнил, что в одном из его саквояжей лежала лупа. Уверяя себя, что он делает это исключительно из праздного любопытства, Дэвид достал лупу и стал тщательно рассматривать неразборчивую надпись на обороте карточки. Теперь он ясно различил дату, обнаружил следы написанных карандашом и стершихся цифр. Дата относилась к августу прошлого года. Он сам не мог отдать себе отчета, почему это открытие так подействовало на него, почему мысль о том, что девушка так недавно стояла на этой скале, принесла ему удовлетворение. Бессознательно Дэвид начал относиться к девушке на карточке, как к живому существу. Она смотрела на него дружелюбно. Под ее взглядом он уже не чувствовал себя таким одиноким. Вряд ли она могла сильно измениться с прошлого года, с того момента, когда кто-то испугал ее там, у скалы.
Заслышав голос отца Ролана, Дэвид снова завернул карточку, но уже не в потрепанную газету, а в шелковый носовой платок, который он поспешно вытащил из своего саквояжа. Затем он спрятал карточку в саквояж и запер его на ключ. Когда Дэвид снова вышел из своей комнаты, Торо рассказывал отцу Ролану о том, как рано встал его гость. Здороваясь с Дэвидом, отец Ролан внимательно посмотрел ему в глаза и заметил происшедшую в нем перемену.
