Птица не упадет - Смит Уилбур (читать книги бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗

Машина выбралась на вершину, и перед ними открылась обширная ровная местность — сухое безлесное карру [15]; на фоне холодного звездного неба невысокие холмы располагались странно симметрично.

Здесь Марк наконец смог расслабиться на кожаном шоферском сиденье, он вел машину автоматически, дорога бесконечной лентой расстилалась перед ним, светлая и прямая в темноте, и он смог прислушаться к разговору двух человек на заднем сиденье.

— Они не понимают, старина Шон, что, если мы не будем предоставлять работу каждому черному, который хочет работать, больше того, если мы не займем работой вообще всех черных, это приведет не только к тому, что для белых будет меньше работы; нет, в конечном счете для белых вообще не будет места в Африке.

В свете фар показался шакал, маленький и пушистый, как щенок, уши торчком, и Марк постарался объехать его, не упустив ответа Шона.

— Они думают только о сегодняшнем дне. — Голос генерала звучал низко и серьезно. — А мы отныне должны планировать на десять, нет, на сорок, пятьдесят лет вперед, думать и об отдельных гражданах, и обо всем государстве. Мы не можем снова допустить противостояния африкандеров с британцами или — шире — белых с черными. Недостаточно просто жить вместе, нужно научиться работать вместе.

— Потише, потише, старина Шон, — усмехнулся премьер-министр. — Не выдавайте желаемое за действительное.

— Я не из мечтателей, Янни. Вы должны бы знать. Если мы не хотим, чтобы нас разорвал на куски собственный народ, мы должны дать ему, дать всем: белым, черным и коричневым — место и долю.

Они ехали по обширной пустой равнине, и одинокие огни фермы на возвышении только подчеркивали, насколько пустынна эта местность.

— Те, кто сегодня требует меньше работы за большую плату, когда-нибудь в будущем могут выяснить, что за это приходится заплатить с тысячами процентов. Несчастьями, голодом и страданиями. — Это снова говорил Шон Кортни. — Если мы хотим предотвратить национальную катастрофу, люди должны снова научиться работать и серьезно воспринимать требования дисциплинированного и упорядоченного общества.

— Вы когда-нибудь думали, Шон, сколько людей в наши дни зарабатывает на жизнь, используя разногласия между работниками и работодателями, между рабочими и управляющими?

Шон кивнул и подхватил эту мысль:

— Как будто эти две стороны не связаны неразрывными узами. Они идут одной дорогой к одной цели, нерасторжимо связанные судьбой. Когда спотыкается один, второй тоже разбивает в кровь колени, когда падает один, с ним падает и другой.

Постепенно, пока звезды вершили свой величественный круг по небу, разговор на заднем сиденье «роллса» смолк.

Марк посмотрел в зеркало и увидел, что Шон Кортни уснул; его плечи были укрыты пледом, черная борода лежала на груди.

Он храпел — басисто, мерно и громко, и Марк ощутил глубокую привязанность к этому большому человеку. «Вероятно, ты испытывал бы то же самое к отцу», — подумал он и, смущенный силой и самонадеянностью этого чувства, снова сосредоточился на дороге.

Ночной ветер затянул небо тонкой пылью, и рассвет был невероятно красив. От горизонта до горизонта под небесным куполом дрожали, пламенели и играли яркие краски, пока наконец солнце не очистило небо.

— Мы не остановимся ни в Блумфонтейне, ни в одном из больших городов, Марк. Никто не должен видеть премьер-министра.

Шон подался вперед на сиденье.

— Нам понадобится бензин, генерал.

— Остановись у какой-нибудь заправки на дороге, — приказал Шон. — Попробуй найти такую, где нет телефона.

Маленький магазин под жестяной крышей стоял в стороне от дороги под двумя эвкалиптами. Других зданий не было видно, до самого горизонта тянулся открытый, пустой, обожженный солнцем вельд. Оштукатуренные стены магазина потрескались и нуждались в свежей покраске; на них висело множество реклам «Боврила» [16]и «Чая Джоко» [17]. Окна были закрыты ставнями, дверь заперта, но от дома не отходил телефонный провод к той линии, что шла вдоль дороги, а на пыльном дворе у веранды стоял наготове насос для подачи бензина.

Марк длинно погудел. В это время черный «кадиллак» премьер-министра, следовавший за ними, тоже свернул с дороги и остановился рядом. Шофер и три человека из свиты премьера вышли размяться.

Когда наконец, деловито подтягивая брюки, появился владелец магазина, небритый, с красными глазами, оказалось, что он не говорит по-английски. Марк спросил на африкаансе:

— Можете заправить обе машины?

Пока владелец качал насос и по очереди заполнял бензином две одногаллонные канистры, из магазина вышла его с жена с подносом, где стояли чашки с горячим кофе и тарелка золотистых, только что испеченных сухарей.

Все с удовольствием подкрепились и через двадцать минут были готовы отправляться.

Хозяин стоял во дворе, скреб щетинистый подбородок и смотрел вслед задним фарам машин на фоне северной части неба. Жена вышла на веранду и посмотрела на него.

— Ты знаешь, кто это был? — спросил он, и женщина покачала головой. — Хитрый Янни и его английские головорезы. Не заметила мундир молодого? — Он плюнул на красную землю, и слюна покатилась шариком. — Хаки! Проклятые хаки!

Он произнес это слово с ненавистью и пошел на задний двор, к небольшой конюшне.

И уже седлал старую серую кобылу, когда жена подошла к нему.

— Это не твое дело, Хендрик. Не встревай.

— Не мое дело? — возмущенно переспросил он. — Разве я не сражался с хаки в английской войне, разве не воевал в 1916-м, когда мы выступили со старым Деветом, разве мой брат не работает взрывником на шахте «Симмер и Джек»? И разве не туда покатил Хитрый Янни со своими головорезами?

Он сел верхом и толкнул лошадь коленями. Она тронулась с места, и хозяин повернул ее в сторону хребта. До железнодорожной станции восемь миль, а там в доме десятника есть телеграф; десятник — двоюродный брат Хендрика. Теперь профсоюз железнодорожников поддерживает шахтеров. Забастовочный комитет будет все знать к ланчу, когда Хитрый Янни будет еще в пути.

Когда Марк Андерс пил кофе в магазинчике у дороги, Фергюс Макдональд лежал под изгородью в конце сада, где на ровных грядках росли алые канны, и смотрел в бинокль вниз по склону, ведущему к Ньюлендскому полицейскому участку. Окна и двери в участке заложили мешками с песком.

Накануне вечером хозяйка дома сидела на веранде, пила кофе и насчитала сорок семь полицейских, приехавших в грузовиках на подмогу участку.

Ее сын работал старшим смены на шахте «Симмер и Джек». «Начальник полиции в Ньюленде — не солдат», — решил Фергюс и оскалился по-волчьи.

Он сразу увидел мертвую зону. Любой солдат заметил бы ее с первого взгляда.

— Передай, пусть готовят ручные гранаты, — сказал он шахтеру рядом с собой, и тот отполз.

Фергюс перевел бинокль на дорогу, туда, где она поднималась на холмы, и довольно хмыкнул.

Телефонные провода срезаны вместе с электропроводами. Он видел свисающие со столбов свободные концы.

Полицейский участок отрезан.

Забастовщик вернулся к Фергюсу, таща тяжелый рюкзак. У него не хватало верхних зубов, и он щербато улыбнулся.

— Покажи им, где раки зимуют, товарищ.

Лицо Фергюса было вымазано сажей, ресницы сгорели. Около полуночи забастовщики подожгли Фордсбургский полицейский участок.

— Мне нужен прикрывающий огонь по моему свистку.

— Будет огонь, не бойся.

Фергюс раскрыл рюкзак и посмотрел на стальные шары с квадратными сегментами на поверхности, потом надел ремень на плечо и приспособил рюкзак, чтобы он удобно лежал на боку.

— Побереги это. — Он передал свою винтовку Ли-Энфилда щербатому шахтеру. — Сегодня она нам еще понадобится.

И пополз по мелкой дренажной канаве к бетонному кульверту, который проходил под дорогой. Кульверт был выложен ржавыми круглыми трубами из рифленого железа. Фергюс прополз по нему и вылез за дорогой.