Весь Карл Май в одном томе (СИ) - Май Карл Фридрих (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
Я окаменел от горя. Отец и дочь лежали в луже крови — Инчу-Чуна с простреленной головой и Ясный День, смертельно раненная в грудь. Он умер сразу, она еще дышала. Ее загорелое лицо все больше бледнело, тень смерти легла на дорогие мне черты.
Девушка слегка пошевелилась, повернула голову к лежащему рядом отцу и медленно открыла глаза. Увидев Инчу-Чуну в крови, она вздрогнула и потеряла сознание. Очнувшись, дотронулась до груди и, почувствовав под рукой струйку крови, глубоко вздохнула.
— Моя дорогая, единственная сестра Ншо-Чи! — произнес Виннету с непередаваемой скорбью в голосе.
Она подняла глаза:
— Виннету… брат… мой… Отомсти… отомсти… за… меня… прошептала она.
Затем перевела взгляд на меня, и слабая улыбка расцвела на ее побелевших губах:
— Сэки-Лата… Ты… здесь… умираю… все… — выдохнула она.
Смерть помешала ей договорить, навсегда закрывая ее уста. Невыносимая боль наполнила мое сердце, и я, вскочив на ноги, закричал так громко, что эхо прокатилось по горам.
Виннету медленно, словно под тяжестью огромного груза, поднялся, обнял меня и произнес:
— Они оба мертвы! Самый благородный и великий из вождей и сестра моя Ншо-Чи, которая отдала тебе свое сердце. Она умерла с твоим именем на устах, помни об этом, прошу тебя, помни, брат мой!
— Никогда, никогда не забуду! — поклялся я.
Но вот лицо Виннету стало суровым, голос зазвучал, как далекие раскаты грома:
— Ты слышал ее последнюю просьбу? Месть! Я должен отомстить за нее! И я отомщу так, как никто и никогда еще не мстил! Ты знаешь, кто убил их? Ты видел их? Это были бледнолицые, которым мы не сделали ничего плохого. Так было и так будет всегда, пока они не уничтожат последнего краснокожего. На собственной земле индеец всегда будет жертвой белых. Мы шли в город этих проклятых бледнолицых; Ншо-Чи хотела стать такой, как белая женщина, потому что любила тебя и думала, что, научившись обычаям белых, сможет завоевать твое сердце. И заплатила за это жизнью. Любим ли мы вас или ненавидим — все равно там, где ступает нога бледнолицего, нас ждет гибель. Великий плач пройдет по всем племенам апачей: по всем землям, где живут наши сородичи, прозвучит клич ярости и мести. Глаза всех устремлены на Виннету, они жаждут увидеть, как он отомстит за смерть отца и сестры. Пусть брат мой Сэки-Лата услышит мою клятву, которую я даю над телами самых дорогих для меня людей! Клянусь Великим Духом, клянусь благородными предками наших племен, что с этой минуты я застрелю из винтовки, выпавшей из мертвой руки моего отца, каждого встретившегося мне белого или пусть…
— Остановись! — прервал я его, сознавая всю силу такой клятвы и понимая, что он ее сдержит. — Постой! Брат мой, Виннету, прошу тебя, не торопись клясться!
— Ты просишь не торопиться? — гневно спросил он.
— Клятву приносят со спокойной душой.
— Уфф! Душа моя спокойна, как могила, куда я опущу своих родных. И как земля никогда не отдаст их нам, так и я не отступлюсь от слов! Клянусь!
— Умоляю, остановись!
Он грозно сверкнул глазами и воскликнул:
— Олд Шеттерхэнд собирается помешать мне? Я не хочу, чтобы старые скво плевали в меня, считая трусом! Я не хочу, чтобы меня изгнали из моего собственного племени за то, что я не отомстил за смерть своих близких!
— Ты меня не понял! Я тоже хочу, чтобы убийца был наказан. Трое уже получили по заслугам, четвертый сбежал, но ему от нас не уйти.
— Я в этом не сомневаюсь! — воскликнул Виннету. — Но дело не только в нем одном. Он действовал как сын белого племени, которое несет нам смерть. Все бледнолицые отвечают за то, чему научили его, поэтому они все виноваты. И я, Виннету, первый и верховный вождь всех апачей, бросаю им вызов!
Он стоял передо мной, гордый и непреклонный. Несмотря на свои юные годы, он — могучий вождь апачей! Да, такой сдержит клятву, сумеет собрать под своим командованием всех краснокожих воинов и начать великую и отчаянную, не на жизнь, а на смерть, войну с белыми. Не важно, что исход ее предрешен. Все равно прерии Дикого Запада покроют тысячи трупов.
Именно тогда, в ту страшную и горестную минуту, решалась судьба многих племен, решался вопрос — быть или не быть кровавой бойне, откопают ли краснокожие военный топор и вступят ли на военную тропу против белых.
Я взял апача за руки и сказал:
— Пусть Виннету выслушает меня. Возможно, это последняя моя просьба. И он больше никогда не услышит голоса своего белого друга и брата. Здесь лежит Ншо-Чи, и ты говоришь, что она любила меня и умерла с моим именем на устах. Тебя она тоже любила: меня — как друга, тебя — как брата, и ты отвечал ей тоже любовью. Во имя этой любви заклинаю тебя: дай свою клятву после того, как скалы сомкнутся над достойнейшей из дочерей апачей, но только не сейчас.
Опустив голову, Виннету внимательно слушал меня, затем посмотрел на сестру. Лицо его смягчилось, и он заговорил:
— Мой брат Сэки-Лата имеет большую власть над сердцами людей. Ншо-Чи обязательно бы последовала твоему совету, поэтому и я не могу отказать. Когда глаза мои не будут видеть их тел, тогда и решится, понесут ли воды Миссисипи и ее притоков кровь бледнолицых и краснокожих в море. Я сказал! Хуг!
Я с благодарностью пожал ему руку.
— Мой краснокожий брат поймет, что не милости для убийцы прошу я. Пусть преступника настигнет суровая и страшная кара, которую он заслужил. Нельзя позволить ему убежать. Скажи, Виннету, что нам делать?
— Ноги мои скованы, — мрачно сказал вождь, — обычаи моего народа повелевают остаться с мертвыми родными и похоронить их. Только потом я смогу вступить на тропу отмщения.
— Когда будут похороны?
— Я должен посоветоваться с воинами. Мы можем или похоронить их здесь, где они умерли, или отвезти туда, где они жили. Если их тела найдут здесь последнее пристанище, на обряд погребения верховного вождя Инчу-Чуны потребуется несколько дней.
— Убийца успеет скрыться!
— Не успеет. Виннету не может пуститься в погоню, но вместо него это сделают другие. А теперь, брат, скажи, как ты очутился здесь?
Он заговорил об обычных делах и внешне казался совершенно спокойным. Я рассказал ему обо всем. Вдруг мы услышали тяжелый стон, доносящийся с места, где лежали сраженные мной грабители. Мы приблизились к ним и увидели, что один из них, раненный, как и Ншо-Чи, в грудь, еще жив и только что пришел в сознание. Вытаращив глаза, он что-то бормотал. Второй белый был мертв: пуля попала ему в сердце. Я наклонился к раненому и спросил:
— Вы узнаете, кто рядом с вами?
Казалось, он силился припомнить, что произошло, затем его глаза просветлели, и я услышал тихий голос:
— Где… где… Сантэр?
— Убежал.
— Куда?..
— Не знаю, но думаю, вы поможете нам. Ваши товарищи мертвы, и вам тоже осталось недолго жить. Хотя бы перед лицом смерти скажите правду. Откуда пришел Сантэр?
— Не… знаю…
— Это его настоящее имя?
— У… него… много… имен…
— Кто он такой?
— Не… знаю…
— Здесь у вас поблизости есть еще сообщники?
— Нет… нет…
— Куда вы ехали?
— Никуда… Туда… где… деньги…
— Следовательно, вы бандиты? Почему решили напасть на апачей?
— Наг… гиты…
— Но вы же ничего не знали о золоте?
— Не… знали… сначала…
Ему было трудно говорить, и я сам составил за него фразу:
— Вы услышали, что апачи едут на восток, и подумали, что у них должно быть золото?
Он кивнул в ответ.
— Поэтому решили напасть на них? Чтобы ввести нас в заблуждение, вы проскакали немного вперед, а потом вернулись?
Он опять подтвердил кивком головы.
— Потом вы поехали за нами. И подслушали нас вечером?
— Да… Сантэр…
— Так это был сам Сантэр? Он передал вам, что услышал?
— Апачи… Наггит… циль… забрать наггиты… утром…
— Я так и предполагал. Потом вы спрятались в кустах и с деревьев вели наблюдение за нами?
Ничего не ответив, он закрыл глаза.
— И решили напасть на индейцев, когда те…
