Долина молчаливых призраков. Скованные льдом сердца - Кервуд Джеймс Оливер (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— Ну что за прелесть! — вскричал он с восторгом. — Да кто же ты, дитя? Тебе, наверно, не больше трех лет. Где же твои папа и мама?
Он снова положил ее на одеяло.
— Ну, теперь развести огонь, Казан! — сказал он.
Он поднял фонарь и нашел отверстие, которое проделал Блэк в снегу для выхода дыма. Потом он пошел за топливом, прогнав собаку с дороги. Через пять минут маленький огонек уже освещал и согревал внутренность юрты.
К своему удивлению, Пелетье нашел ребенка спящим, когда вернулся к нему. Он уложил ее получше, а потом вытащил мертвое тело эскимосской женщины за дверь и дальше, на полсотни шагов от юрты. Его немало удивляла вернувшаяся к нему сила. Он поднял руки над головой и глубоко вдохнул в себя морозный воздух. Ему казалось, точно что–то освободилось внутри него, какая–то давящая тяжесть спала с его глаз. Казан шел за ним, и он посмотрел на собаку.
— Прошло, Казан, — воскликнул он тихим неуверенным тоном, — Я не чувствую себя больше больным, нисколько. Это она…
Он вернулся в юрту. Фонарь и огонь ярко освещали ее, и в ней стало значительно теплее. Он снял толстую куртку, расстелил медвежью шкуру перед огнем и сел на нее с ребенком на руках. Она все еще спала. Он жадно смотрел на маленькое худенькое личико.
Его грубые пальцы осторожно откинули назад золотые локоны. Он улыбался. Глаза его светились. Голова наклонялась все ниже и ниже, медленно, почти робко. Наконец губы его коснулись щеки ребенка. И его желтое, темное лицо, загрубевшее от ветра, метелей и сильного мороза, прильнуло к нежному лицу этой маленькой незнакомой девочки, которую он нашел на краю света.
Казан некоторое время прислушивался, сидя на задних лапах. Потом он свернулся калачиком перед огнем и заснул. Долго сидел Пелетье, тихонько покачиваясь взад–вперед, охваченный ощущением счастья, становившимся с каждой минутой все сильнее и глубже. Он чувствовал легкое биение сердца малютки на своей груди, ощущал ее дыхание на своей щеке. Одна из ее ручек схватилась за его большой палец.
В уме его возникали сотни вопросов. Кто эта покинутая крошка? Кто ее отец и мать, где они? Каким образом она попала к Блэку и к эскимосской женщине? Блэк ведь не был ее отцом и эскимоска матерью… Какая трагедия забросила ее сюда?
Он ощутил радость, сообразив, что никогда не сможет ответить на эти вопросы. Она теперь его. Он нашел ее. Никто никогда не отнимет ее у него. Осторожно, чтоб не разбудить ее, он сунул руку в карман и достал карточку прелестной девушки, которая будет его женой. Теперь он уже не умрет. Прежний страх и прежняя болезнь покинули его. Он знал, что будет жить.
— Ты сделала это, — прошептал он тихонько, — и я знаю, ты будешь рада, когда я привезу ее к тебе.
И, обратившись к спящей девочке, он прибавил:
— Если у тебя еще нет имени, я буду звать тебя Тайна — хорошо? — моя Маленькая Тайна.
Когда он снова отвел взор от карточки, Маленькая Тайна смотрела на него широко открытыми глазами. Он спрятал карточку и взял кружку с молоком, гревшуюся перед огнем. Девочка пила так же жадно, как первый раз, а Пелетье нашептывал ей в ухо разный ласковый вздор. Когда она кончила, он вдруг вытащил опять карточку, решив по внезапному нелепому вдохновению, что она должна понять.
— Посмотри–ка, — сказал он, — правда, милая?
К его удивлению и радости, Маленькая Тайна высвободила ручку и дотронулась маленьким указательным пальцем до лица девушки. Потом она перевела глаза на Пелетье.
— Мама, — пробормотала она.
Пелетье попытался заговорить, но в горле у него точно застряла кость и мешала ему. По телу его пробежал огонь. Это единственное слово наполнило его жгучей радостью. Когда он наконец заговорил, голос его дрожал, как у нервной женщины.
— Верно, — сказал он. — Ты права, малютка. Это твоя мама.
Глава IX. СЕКРЕТ УМЕРШЕГО
На восьмой день после того, как Пелетье нашел эскимосскую юрту, явился Билли Мак–Вей со своими измученными собаками, письмами и лекарствами. Он шел всю ночь напролет, и ноги его жестоко болели.
Со страхом увидел он издали черные утесы Фелертона. Он боялся открыть наружную дверь хижины. Что он найдет? За последние сорок восемь часов он все время взвешивал шансы Пелетье и установил два шанса против одного, что найдет своего товарища умершим.
А если нет, если Пелетье еще жив, какую длинную повесть расскажет он больному. Он чувствовал, что ему необходимо поделиться с кем–нибудь, и знал, что Пелетье сохранит его секрет. И он поймет. День, за днем, пока он продвигался к северу, одиночество все тяжелее давило на его сердце. Он пытался изгнать Изабеллу из своих мыслей, но это было невозможно.
Ее образ постоянно мелькал перед ним, и с каждой новой милей, ложившейся между ними, Изабелла» казалась ему внутренне все ближе, и сердце его сжималось все большей мукой. И вместе с этим страданием и полной безнадежностью он чувствовал с каждым днем все растущую радость.
Это была радость от сознания, что он вернул жизнь и надежду Изабелле и ее мужу. С каждым днем он чувствовал, как растет эта надежда. Из эскимосского становища он послал гонца в Черчилл с длинным докладом дежурному офицеру. И в этом докладе он солгал. Он сообщал, что Скотти Дин умер от ушиба, полученного во время падения. Ни минуты он не пожалел об этой лжи. Он обещал также явиться в Черчилл, чтобы выступить свидетелем против Беки Смита, как только он доберется до Пелетье и поставит его на ноги.
В этот последний день, когда он увидел перед собой утесы Фелертона, он представлял себе, сколько он будет рассказывать Пелетье, если застанет его в живых. Мысленно он повторял себе интересную повесть о той ночи среди снежной равнины, когда вдруг из мрака появились собаки, а потом он встретил большие испуганные глаза женщины и увидел длинный узкий ящик на санях.
Все это он расскажет Пелетье. Он расскажет ему, как он устроил для нее привал в эту ночь и как позже он сказал ей, что любит ее и попросил у нее один поцелуй. А дальше — утренние события: покинутая палатка, пустой ящик, записка Изабеллы, открытие, что в ящике был живой человек, тот самый, за которым они с Пелетье гонялись по снежным пустыням на две тысячи миль в округе. Но скажет ли он правду о том, что случилось после?
Он ускорил усталые шаги, когда собаки взобрались со льда на откос берега, и пристально смотрел вперед. Собаки бежали быстрее, когда до них стал доноситься запах дыма. Наконец они увидели самую хижину. Глаза Мак–Вея не уступали в зоркости глазам животных.
— Пелли, старина, — пробормотал он про себя, — Пелли…
Он торопился. Потом он тихим голосом позвал собак и остановился. Он вытер себе лицо. Глубокий вздох облегчения вырвался из его груди.
Прямо над трубой хижины поднимался густой столб дыма.
Он спокойнее подошел к дверям хижины, удивляясь, как это Пелетье не видел его и не слышал лая собак. Он сбросил лыжи, радуясь тому сюрпризу, который он доставит своему товарищу. Он уже взялся за ручку двери, как вдруг он остановился. Улыбка сбежала с его губ. Глубокое изумление выразилось на его лице. Он ближе придвинулся к двери и прислушался с безумно бьющимся сердцем. Он вернулся слишком поздно… может быть, он опоздал всего на день… на два. Пелетье сошел с ума.
Он слышал, как он бредил, наполняя хижину громким смехом, от которого дрожь ужаса проникала в его жилы. Сумасшедший! Стон сорвался с его губ, и он поднял глаза к небу. А вот теперь смех перешел в пение. Это была та самая любовная песенка, которую пела Пелетье любимая им девушка, когда они были вдвоем под ночными звездами. Вдруг она оборвалась и послышался другой звук. С громким криком Мак–Вей распахнул дверь и ворвался внутрь.
— Пелли!.. Пелли!.. Боже…
Пелетье стоял на коленях посреди пола. Но Билли заметил прежде всего не его веселое и радостное лицо. Он уставился на маленькое золотоволосое создание, стоявшее против него. Он возвращался из тяжелого путешествия, шел день и ночь, и на минуту у него мелькнула мысль, что все это видение. Прежде чем он пошевелился, Пелетье вскочил на ноги и, сияя радостью, пожимал ему руку. В его лице не было ни признака лихорадки, ни безумия. Точно во сне слушал Билли, что тот говорил.
