БЛАТНОЙ - Демин Михаил (книги без сокращений .txt) 📗
Пристально вглядываясь в нее, я спросил уже с юморком, с легкой улыбкой:
— Ну, а где же нож запрятан? Там, что ли, - под самым низом?…
— Нет, в кустах, - она указала пальцем на заросли акации, - это рядом…
— Веди! - приказал старик.
Мы углубились в кустарник и вскоре очутились на крошечной полянке. Девушка присела возле груды валежника, разгребла ее и вытащила нож.
Я протянул ей руку. Она вложила нож в мою ладонь. Пальцы наши сблизились, соприкоснулись. И я ощутил ее пугливый трепет и дрожь.
«Чего она, дурочка, боится? - подумал я. - Все ведь уже кончено…»
Но нет, все только начиналось!
— Та-ак, - протяжливо сказал старик, обращаясь к Маше. - Ну, а теперь - становись.
И он, насупясь, потащил из-за спины - из-за пояса - тяжелую ременную плеть.
— Тату! - жалобно позвала девушка и умолкла под взглядом отца. Опустила ресницы, спрятала в ладони лицо.
Старик шагнул к ней, примерился глазами и медленно начал заводить назад плечо… И тогда я крикнул, перехватив занесенную плеть:
— Не надо! Стойте!
— Как - не надо? - удивился старик. - Нашкодила, обобрала гостя…
— Да плевать на эту кражу, - сказал я и покосился на Машу, и увидел, как радостно, изумленно распахнулись ее глаза. - Не жалко мне ни денег, ни часов. Я бы сам все это отдал…
— То, что ты бы отдал, - один разговор, а вот то, что она сама взяла, - другой, - вмешался Кинто, - совсем другой. Понимаешь?
— Понимаю, - сказал я, - все понимаю. Но и вы тоже поймите! Не могу я так.
— Но ведь она провинилась?
— Н-ну… да. Конечно, - с трудом согласился я.
— А за провинность бьют, - пробасил старик и потянул к себе плеть. - И крепко бьют. И это уже не первый случай. Все время шкодит, срамит меня.
— Погоди, - попросил я, - ну, погоди. - И добавил: - Тату…
— Так чего же ты желаешь? - усмехнулся в бороду старик.
— Ну, во всяком случае, чтобы вы не наказывали ее сейчас… Из-за меня.
— Тогда накажи ее сам!
— Хорошо, - сказал я быстро, - накажу! - выхватил у цыгана плеть и потом, поигрывая ею, добавил: - Вы идите, идите! Я тут сам разберусь. Один… Все сделаю, как надо!
Когда Кинто и старик ушли, я повернулся к Маше, отбросил плеть и улыбнулся ей ободряюще.
— Маша, - сказал я, подходя к ней, - не бойся, Маша. Разве могу я тронуть такую, как ты!
— Не можешь или не хочешь? - спросила она, отнимая руки от лица.
— Не могу.
Мне казалось, слова эти обрадуют ее… Но вот вам женская лотка! По губам ее вдруг скользнула надменная презрительная гримаска.
— В общем, могу, конечно, - сказал я поспешно.
— Так почему же не бьешь?
— Не знаю… Как-то рука не поднимается…
— А я было подумала - ты мужчина!
Она проговорила это и отвернулась, равнодушно поправила волосы и пошла, покачивая бедрами, цепляясь подолом за кусты.
— Стой! - окликнул я ее. - Куда ты?
Она не ответила, не обернулась. Она уходила от меня, исчезала, скрывалась в зыбкой листве…
И внезапно меня охватило бешенство; я поднял плеть с земли, в два прыжка нагнал девушку. И с ходу, наотмашь, полоснул ее по спине.
Она вздрогнула и как бы надломилась сразу: рухнула на колени, вскинула руки над головой.
Я замахнулся еще раз и увидел ее глаза: они полны были слез.
— Прости меня, - прошептала она, - хватит. Теперь - хватит… Прости! - и замерла, застыла, прижавшись к моим коленям.
