Дочь снегов. Сила сильных - Лондон Джек (библиотека электронных книг .txt) 📗
— А вы-то что же?
— Я смотрел.
— У вас был револьвер?
— Да.
— Тот самый, который вы, по вашим словам, одолжили Боргу?
— Да.
— Джон Борг звал вас на помощь?
— Да.
— Помните ли вы, в каких выражениях?
— Он крикнул: «Сэн Винсент! О Сэн Винсент! Боже! Сэн Винсент, да помогите же мне!» — Говоривший вздрогнул при этом воспоминании и затем добавил: — Это было ужасно!
— Еще бы не ужасно, — пробурчал Броун. — А вы что же сделали?
— Я смотрел, — упрямо повторил Сэн Винсент.
Вся толпа как один человек возмущенно зароптала.
— Боргу, однако, удалось сбросить с себя обоих. Он встал на ноги и хватил Беллу наотмашь кулаком так, что она отлетела к стене. Тогда он накинулся на индейца. Они стали драться. Индеец выронил нож из рук, а Борг колотил его кулаками. Ужасно было слышать эти удары. Я думал, что он тут же убьет индейца. Во время этой драки они и разломали всю мебель в хижине. Они катались по полу, рычали и боролись, словно дикие звери. Я удивился, как Борг не переломал индейцу все ребра своими кулачищами. Но Белла в это время нашла нож и стала наносить мужу раны. Он сцепился с индейцем, и руки у него были заняты. Он отбивался от нее ногами. По всей вероятности, он сломал ей голень, потому что она упала на пол и закричала. После этого она уже больше не могла встать на ноги, как она ни старалась. Наконец оба они, и Борг, и индеец, свалились прямо на печку.
— Он не звал еще на помощь?
— Он умолял меня подойти к нему.
— А вы?
— Я смотрел. Наконец, ему удалось стряхнуть с себя индейца, и он подошел, шатаясь, ко мне. Он был весь в крови, и я заметил, что он совсем ослабел. «Дайте мне ваш револьвер, — сказал он. — Скорей, скорей!» И он стал шарить руками вокруг меня, словно пьяный. Потом он как будто вдруг пришел в себя. Он протянул руку, снял висевший на стене револьвер и вынул его из кобуры. Индеец снова с ножом накинулся на него, но он даже не пытался защищаться. Он направился к Белле, а индеец повис на нем и не переставая ударял его ножом. Как видно, это раздражало Борга, и он отпихнул своего противника прочь. Он встал на колени около Беллы и повернул ее лицо к свету, но кровь заливала ему глаза и ослепляла его. Он вытер лицо рукой, видно, боялся промахнуться. Наконец, он приставил Белле револьвер к груди и выстрелил в нее в упор. Тут индеец будто рехнулся. Он накинулся на Борга и вышиб у него револьвер из рук. Этажерка, на которой стояла лампа, свалилась. Борьба продолжалась в темноте. Раздалось еще несколько выстрелов, но кто стрелял, я не знаю. Я сполз с нар, но меня сшибли с ног, и я свалился прямо на Беллу. Вот когда я запачкал в кровь руки. Когда я выбежал, то услышал еще несколько выстрелов. Я встретил Ля Флича и Джона и… Остальное вам известно. Я сказал правду, клянусь, всю правду.
Сэн Винсент снова взглянул на Фрону. Она поправляла неровно стоявший ящик. Лицо у нее было совершенно спокойно. Затем он посмотрел на толпу и прочел недоверие в глазах окружающих.
— Почему вы не рассказали все это сразу? — спросил Билль Броун.
— Потому что… потому что… мне следовало бы прийти Боргу на помощь.
Снова поднялся хохот. Билль Броун отвернулся от приговоренного.
— Господа, — сказал он, — вы слышали фантастический рассказ подсудимого. Это измышление еще более невероятно, чем первое. Когда начался суд, я обещал доказать вам, что этот человек — лжец. Что я прав, это подтвердил ваш приговор. Но что он сам подтвердит мои слова, и притом так ярко, — вот чего я сам не ожидал. Что это так, сомнений быть не может. Каково ваше мнение об этом человеке? Он преподносил нам ложь за ложью, он лгал все время. Неужели вы поверите этому последнему его измышлению, этой совершенно невозможной истории? Господа, я могу только просить вас снова подтвердить ваш первоначальный приговор. Если есть среди вас кто-то, кто сомневается в том, что он соврал, — впрочем, таких вероятно, очень мало, — позвольте мне сказать им одно: если этот человек сказал сейчас правду, если он, деливший хлеб-соль с Джоном Боргом, на самом деле спокойно лежал на постели в то время, как убивали его товарища, если он мог равнодушно слушать мольбы несчастного о помощи, если он лежал и хладнокровно смотрел, как совершалось это зверское убийство и у него не дрогнуло сердце, — в таком случае, господа, позвольте мне сказать, что он все-таки заслуживает петли. Казнив его, мы не нарушим справедливости. Каково же будет ваше решение?
— Смерть ему!
— Вздернуть его!
— Повесить!
Но как раз в этот момент внимание толпы было вдруг отвлечено в другую сторону: даже Блэки позабыл про свои обязанности. По реке плыл большой плот. На каждом конце его стоял человек: оба они управляли плотом посредством шестов. Плот обогнул Расстанный остров и остановился у берега Рубо. Один из стоявших на плоту бросил канат, который несколько раз обвился вокруг дерева, — как раз вокруг того, под которым стоял Сэн Винсент. Под навесом, сделанным из веток, виднелись большие, разрезанные на части, оленьи туши, мясо было свежее, красное. Вновь прибывшие с гордостью оглядывали свое богатство.
— Хотим до Даусона добраться с грузом, — объявил один из них, — да очень уж сильно солнце печет.
— Нет, — сказал его товарищ в ответ на чей-то вопрос. — Здесь не продадим. Если спустимся ниже по реке, то получим по полтора доллара за фунт. Потому-то мы и торопимся. Но у нас есть тут человек, которого мы хотели бы оставить у вас.
Он повернулся и указал на кучу одеял, под которыми лежало какое-то тело.
— Мы подобрали его сегодня на берегу Реки Стюарт.
— Его надо полечить, — добавил первый, — а у нас мясо портится, и нам некогда возиться с больным. Бедняга все время молчит. Не знает языка. Похоже на то, что его потрепал медведь, очень уж он изувечен. По-видимому, затронуты внутренние органы. Куда его снести?
Фрона, стоявшая рядом с Сэн Винсентом, увидела, как больного внесли на берег и затем пронесли мимо толпы. Из-под одеяла безжизненно свисала рука бронзового цвета. По лицу она увидела, что это индеец. Несшие больного случайно остановились перед ней, ожидая указаний, куда его положить. Вдруг Фрона почувствовала, что кто-то схватил ее за руку.
— Посмотрите! Посмотрите! — Сэн Винсент наклонился и с безумным взглядом указывал рукой на больного. — Посмотрите на этот шрам!
Индеец открыл глаза и посмотрел на Сэн Винсента. По взгляду его было видно, что он узнал этого белого человека.
— Это он! Это он! — воскликнул Сэн Винсент, весь дрожа от возбуждения. — Призываю вас всех в свидетели: этот человек — убийца Джона Борга!
Это заявление не было встречено смехом: уж слишком ясно чувствовалось, что Сэн Винсент на этот раз говорит правду. Билль Броун и председатель подошли к индейцу и попробовали заговорить с ним, но безуспешно. Позвали одного из присутствующих, жившего некогда в Британской Колумбии, но и его жаргон остался непонятен больному. Наконец, пригласили Ля Флича. Красавец-метис наклонился над индейцем и заговорил с ним на непонятном языке. Это были какие-то гортанные, сдавленные звуки; так мог говорить лишь тот, в ком текла индейская кровь. Присутствующие догадались, что он пробует говорить на разных наречиях, хотя для европейцев они все звучали одинаково. Но индеец по-прежнему молчал, и Ля Флич наконец тоже умолк, обескураженный. Вдруг он словно что-то вспомнил и произнес еще какую-то фразу. Глаза индейца заблестели, и он издал в ответ ряд таких же гортанных звуков.
— Это наречие стиксов с верховьев Белой Реки, — пояснил Ля Флич остальным.
Затем он начал задавать вопросы больному, нахмурив брови и часто останавливаясь, чтобы подыскать какое-нибудь забытое им слово. Для присутствующих это была просто пантомима, так бессмысленны казались эти гортанные звуки, сопровождаемые оживленной жестикуляцией, причем на выразительном лице метиса отражались по очереди то изумление, то недоумение, то, наконец, радостное выражение человека, понявшего, в чем дело. Порой глаза индейца гневно сверкали, а у Ля Флича во взоре мелькало сочувствие. Несколько раз слушатели понимали, что речь идет о Сэн Винсенте, то по взглядам, которые бросали на него разговаривающие, то по их жестам; один раз оба они беззвучно рассмеялись.
