Алмазная цепь - Сафронов Виктор Викторович (читать книги онлайн .txt) 📗
Пришлось под белы руки, дружными усилиями, вести в поминальный зал, всхлипывающего от горя «соратника».
ГЛАВА 69
На поминках, как важная и неотъемлемая часть траурных мероприятий, продолжали раздаваться подобающие такому моменту поминальные речи и тосты. Но, как-то само собой, после трех увесистых, положенных традицией, поминальных стопок «за помин души и землю пухом» официальная траурная обстановка — незаметно угасла и исчезла.
Ей на смену, на вьющийся дымок кадила, заглянула свободная, раскованная и непринужденная атмосфера. С ее появлением галстуки расслабили, пуговки на фирменных брюках и портупеи под пиджаками расстегнули. Начались задушевные разговоры, воспоминания о героических буднях. Спели хором песню «про Катюшу», потом аккапельно исполнили про то, что «наша служба и опасна и трудна». Хотели даже посылать за баяном. Отказались — пока еще в клуб заскочишь, пока назад… Решили перенести на другое время.
В конце концов, когда все дружно посмеялись над рассказанным экс-вице-премьером анекдотом, тогда, устыдившись разгулу веселья, «скорбящая публика» разъехались в разные стороны.
Перед последним прости и произнесением проникновенных слов поддержки родным и близким покойного, они же, т. е. родные и близкие, не забыли захватить со столов недопитое и недоеденное, для продолжения индивидуальных траурных мероприятий.
Безутешную молодую вдову, организаторами похорон было решено отдать «на провожание, до дома, до хаты и утешение по поводу невосполнимой утраты» председателю траурной комиссии. Что и говорить? Заслужил.
Иван Петрович, доверительно склонившись над ухом своего собеседника, а ранее сослуживца, отвлек его от аппетитного бараньего ребрышка обильно пропитанного соусом «ткемали»:
«Вот так меня и похороните — горячо задышал он ему в ухо. — Очень мне все это понравилось. Так торжественно и красиво, что прямо дух захватывает!»
На что его собеседник, недовольно отрываясь от увлекательного занятия, вполне резонно ему ответил:
«Нет, дорогой вы наш покойник. Мы вас уже похоронили. Поэтому следующего раза не будет. Фондов на одно и тоже мероприятие у нас нету. Бухгалтерия не пропустит, — он налил коньячку и потянулся за гусиной печенкой. — Только, что урну с прахом после кремирования тела в этот бугорок закопаем. И все… Загорайте с почестями… И… Как говорится… Земля вам, пухом.»
И в самом деле — пухом?
К чему двигаемся? Куда идем?
Куда идем, не знал только Иван Петрович. Зато об этом неведомом пути, знала одна тусклая, смазанная рыбьим жиром и серым цветом личность. Со скорбным выражением на бесцветном, стандартном лице, подошедший склонился к «виновнику торжественных мероприятий».
- Все было хорошо и достойно. Спасибо. Но похороны без покойника, как-то не по-христиански? Кого мы обманываем? — он глазами показал на экс-вице-премьера и добавил. — Не чувствуется пульса времени… Мы просто вынуждены идти вслед за событиями. Их опережать нам непозволительно. Сегодня следует шепнуть волшебное слово кандидату в безвинно пострадавшие.
- А как же… — смутился «недавно похороненный». — Его речь? Пожелания долгих лет памяти?
- Это приказ, — безапелляционным тоном произнес «скорбящий со всеми». — Он уже уходит. Выполняйте.
Иван Петрович, смешно шаркая ногами, побежал прощаться с отъезжающим председателем траурной комиссии.
От лица ближайших родственников покойного, со слезами на глазах, долго тряс руку, благодарил от всего сердца. Потом порывисто обнял его и прошептел на ухо, что-то заковыристое, не так давно разучиваемое на сеансах гипноза и нейро-лингвистического программирования.
Бывшего начальника, словно кнутом ударили. Взгляд у него поплыл, самого качнуло. Однако он быстро пришел в себя и приобняв за ягодицы «молодую вдову» отправился помогать бедной женщине справляться с внезапно навалившимся горем…
Утром, в гостиной собственного загородного дома, законная супруга обнаружила окоченевший труп «любимого спутника» жизни.
Подвело сердце, невыдержавшее сверхвысоких перепадов, акробатических пируэтов и сверхволевых нагрузок.
Смерть, хоть и в собственном доме, но была признана результатом неразборчивых половых связей. Слишком обильно покойный был измазан помадой и пропитан духами.
Дальнейшие события, а именно вскрытие патологоанатомами, показало полное отсутствие в его семенниках, даже намека на семенную жидкость. В квартире повсюду валялись упаковки от стимулирующих половую функцию препаратов. Что зримо доказывало факт того, что очередная ведьма, заездила очередного молодца до почетной смерти…
«Спи спокойно, дорогой товарищ, свято место пусто не бывает. На оставленное капище, встанут тысячи борцов, твоих верных последователей и послушных учеников!
Организм, изношенный служением народу, не выдержал сексуальных перегрузок. В результате обширный инфаркт миокарда.
Вечная тебе память, дорогой товарищ… Нет… Дорогой, господин-товарищ!»
ГЛАВА 70
Алексеев-старший, несмотря на газетный титул — предприимчивого человека, дальновидного финансиста и банковского магната, на поверку оказался полным дураком.
Ну, сами посудите, не дурак ли?
В один из солнечных дней пришли к нему, с протянутой рукой добрые люди и, Христа ради, попросили денег на президентские выборы. Чтобы минимизировать боль утраты, по сути с небольшими деньгами, даже назвали его, скромнягу, самым достойным из всех достойных.
Он же, утратив последние крохи здравого смысла, послал просителей «без галстуков» подальше, а куда, говорить невелено, да и бессмысленно из-за подписки о неразглашении гостайны. Ребята оказались понятливые. Поулыбались, пожелали грубому банкиру дальнейших успехов и процветания в спокойных, камерных условиях и что-то оживленно обсуждая, спокойно удалились.
Когда с берегов кремлевской речки, задули долгожданные ветры перемен, Алексеев со всей своей фальшивой позолотой и непомерно раздутым авторитетом, оказался в тюремном каземате. Ему припомнили все прошлые грехи и еще больше накрутили нынешних. Главным было обвинение в подготовке и организации военного переворота, его финансирование и планирование.
В условиях изолированного помещения и низкокалорийной диеты, пришлось вспоминать, не только науку выживать в спокойных условиях ограниченного пространства, но и такую хитрую подробность, как: сколько, чисто конкретно, спичечных коробков чайной заварки, необходимо всыпать в пол-литровую кружку воды, чтобы сварить для безграмотного пахана приличный чифирь?
Что и говорить. От такого крутого поворота судьбы, сейчас Константин Петрович Алексеев ел суп с фрикадельками в Грановитых палатах, Института судебной психиатрии им. Сербского.
Он с удовольствием втягивал в себя макароны, ловил колечки моркови и пытался пальцем подцепить нити укропа. Потом, подняв голову, как будто вспомнив что-то, вскочил, побежал, забился в угол и зашептал оттуда: «Не я их ем. Они меня изнутри поедают. Они живые. У них моторчики». После этого, у него изо рта очень живописно, стала выползать толстая макаронина.
Грубые у нас люди. Никто не стал его утешать, успокаивать.
Наоборот.
Оставшиеся за столом, без удивления, почти хором поинтересовались у озаренного приступом: «Так ты, что? Доедать не собираешься?»
Не дожидаясь ответа, плотоядно щерясь, стали тянуться к его лохани. При этом, слабых отпихивали локтями, более сильных больно кусали, а дорвавшиеся до халявы, торопились заглотить не пережевывая оставшуюся алексеевскую еду.
На внезапно заболевшего коллегу по застолью, этот набросок с натуры подействовал лучше любого транквилизатора.
Взлохматив под очками брови, он, расшвыривая вокруг себя стулья с сидящим на них народом, вновь оседлал свое «трон» и быстро дохлебал, что там еще осталось. Торопился и давился, бормоча себе под нос: «Во, гады! Не дадут спокойно, психически поболеть, голодным оставят».
