Ночи нет конца. Остров Медвежий - Маклин Алистер (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Сесил?
— Сесил Голайтли, ассистент оператора, или кем он там у вас числится.
— Ах, Герцог!
Низенького, себе на уме, веселого, похожего на воробья кокни все звали Герцогом, верно, потому, что титул этот никак не сочетался с его заурядной внешностью.
— Разве этот поросенок что–нибудь увидит! Он и глаз–то от тарелки не отрывает. Совсем другое дело Тадеуш, тот ничего не упустит.
— Я выясню. Проверю также камбуз, кладовую и холодильник. Вряд ли мы найдем там что–то подозрительное. Думаю, у Антонио был собственный запас консервированных деликатесов, но все–таки проверю. Следует уведомить капитана.
— Капитана Имри?
— О случившемся нужно известить капитана судна, — терпеливо объяснял я.
— Факт смерти полагается зарегистрировать в вахтенном журнале. Необходимо составить свидетельство о смерти. Обычно это делает капитан, но если на борту есть врач, то капитан передает ему такие полномочия. Кроме того, капитан должен распорядиться о подготовке к погребению. В море, по морскому обычаю. Думаю, похороны состоятся завтра утром.
— Да, пожалуйста, — вздрогнул Джерран. — Окажите любезность. Конечно, конечно, по морскому обычаю. Пойду к Джону, сообщу ему об этом ужасном происшествии.
Под Джоном Отто, очевидно, подразумевал Джона Каммингса Гуэна, казначея и экономиста компании, старшего компаньона фирмы, которого большинство считали ревизором и во многих отношениях фактическим хозяином киностудии.
— А потом лягу спать. Да, да, спать. Звучит кощунственно, понимаю: бедный Антонио умер, а я хочу спать. Но я ужасно расстроен, действительно расстроен.
— Могу принести вам в каюту успокоительного.
— Нет, нет. Со мной все в порядке. — Он машинально сунул бутылку «Хайна» в один из бездонных карманов просторного пиджака и нетвердой походкой вышел из столовой. Похоже, Отто предпочитал традиционные средства от бессонницы.
Открыв дверь, я выглянул наружу. Волнение действительно усилилось.
Температура воздуха понизилась, почти параллельно поверхности моря неслись редкие хлопья снега. Волны походили на водяные горы. Судно проваливалось в ложбины между волнами, гребни которых оказывались вровень с мостиком, ударяясь о них с гулом, похожим на пушечный выстрел, затем выпрямлялось и валилось на бок. Мне показалось, что ветер поворачивал к норд–осту; что это предвещало, я не знал. Скорее всего, ничего хорошего в этих широтах. С некоторым усилием я закрыл наружную дверь, мысленно благодаря Всевышнего за то, что в ходовой рубке находился Смит.
Почему же я не сказал Отто всю правду? По–видимому, он не внушал мне особого доверия, тем более что много выпил.
Антонио был отравлен не стрихнином. В этом я был твердо уверен, как и в том, что не ботулизм явился причиной его смерти. Действительно, эксотоксин — яд смертельный, но, к счастью, Отто не знал, что действует он не раньше, чем через четыре часа. Известны случаи, когда инкубационный период составлял целых двое суток. Возможно, Антонио днем поел консервированных трюфелей или чего–то другого, привезенного им из Италии. Но в таком случае симптомы проявились бы за ужином; однако, кроме странного зеленоватого оттенка лица, ничего особенного я в нем не заметил. Вероятно, это была какая–то разновидность системного яда, но я не слишком большой специалист по этой части. Трудно было также предположить чью–то злую волю.
Открылась дверь, и в салон ввалились два человека с растрепанными волосами, закрывавшими их лица. Увидев меня, они переглянулись и хотели было уйти, но я позвал их жестом. Подойдя к моему столу, оба сели. Когда вошедшие откинули со лба волосы, я узнал в них маленькую Мэри, помощника режиссера, и Аллена, который был у всех на подхвате. Очень серьезный юноша, незадолго до того оставивший университет. Он был умен, но недальновиден, — он считал, что крутить кино — это самое замечательное на свете ремесло.
— Простите за вторжение, доктор Марлоу, — весьма учтиво произнес Аллен.
— Мы просто не знали, где бы нам приткнуться. Везде занято.
— Вот вам и место. Я ухожу. Отведайте великолепного виски из запасов мистера Джеррана. Похоже, вам это ничуть не повредит.
— Спасибо, доктор Марлоу. Мы не пьем, — ответила маленькая Мэри своим звучным голосом. У нее были распущенные по плечам длинные платиновые волосы, которых годами не касалась рука парикмахера. Должно быть, по ней–то и сох Антонио. Несмотря на серьезное выражение лица, огромные очки в роговой оправе, отсутствие макияжа, деловой и независимый вид, в девушке сквозила какая–то незащищенность.
— В гостинице не оказалось номера? — спросил я.
— Видите ли, — проговорила Мэри, — в салоне не очень–то поговоришь по душам. Кроме того, эта троица…
— А что, «Три апостола» стараются вовсю, — кротко отозвался я. — Но гостиная–то была пуста?
— Вовсе нет, — осуждающим тоном сказал Аллен, но глаза его смеялись. — Там сидел мужчина. В одной пижаме. Мистер Гилберт.
— В руках у него была связка ключей. — Мэри поджала губы. Помолчав, продолжала:
— Он пытался открыть дверцы шкафа, где мистер Джерран хранит свой запас спиртного.
— Действительно, это похоже на Лонни, — согласился я. — Что поделать, если мир кажется Лонни таким печальным и неустроенным. А почему бы не воспользоваться вашей каютой? — спросил я у Мэри Дарлинг.
— Что вы! Ни в коем случае!
— Ну разумеется, — отозвался я, пытаясь понять причину.
Попрощавшись, я прошел через буфетную и очутился на камбузе. Камбуз был тесен, но опрятен. Не камбуз, а симфония из нержавеющей стали и белого кафеля. Я рассчитывал, что в столь поздний час здесь никого нет. Но ошибся.
В поварском колпаке на коротко остриженных седеющих волосах над кастрюлями склонился старший кок Хэггерти. Оглянувшись, он с удивлением посмотрел на меня.
— Добрый вечер, доктор Марлоу, — улыбнулся кок. — Хотите проверить, все ли в порядке?
— Да, с вашего разрешения.
— Я вас не понимаю, сэр, — сухо ответил Хэггерти. Улыбки как не бывало.
Четверть века службы на военно–морском флоте оставляют свой отпечаток.
— Прошу прощения. Простая формальность. Похоже, налицо случай пищевого отравления. Хочу выяснить, в чем дело.
— Пищевое отравление? Ну, мой камбуз тут ни при чем, могу вас заверить. За всю жизнь у меня такого не случалось! — возмутился Хэггерти, даже не удосужившись поинтересоваться, кто жертва и насколько тяжело отравление. — Я двадцать семь лет прослужил коком в военном флоте, доктор Марлоу. Последние из них старшим коком на авианосце. А вы мне толкуете о недостаточной чистоте на камбузе…
— Никто об этом не говорит, — возразил я в тон ему. — Всякому видно, чистота идеальная. Если источник отравления камбуз, то вашей вины тут нет.
— Никакой он не источник, мой камбуз. — Красное лицо Хэггерти еще больше побагровело, а голубые, как незабудки, глаза глядели враждебно. Извините, мне работать надо.
Повернувшись ко мне спиной, он принялся стучать кастрюлями. Я не люблю, когда во время разговора ко мне поворачиваются спиной, и естественной моей реакцией было желание схватить Хэггерти за плечо. Но я решил действовать словом.
— А что так поздно задержались, мистер Хэггерти?
— Ужин для ходового мостика готовлю, сухо ответил он. — Для мистера Смита и боцмана. В одиннадцать смена вахты, они в это время вместе трапезничают.
— Будем надеяться, что до двенадцати с ними ничего не произойдет.
— Что вы хотите этим сказать? — медленно повернувшись ко мне, спросил кок.
— Хочу сказать следующее. То, что случилось однажды, может случиться снова. Вы даже не поинтересовались личностью пострадавшего и насколько тяжело его состояние.
— Я вас не понимаю, сэр.
— Очень странно. В особенности если учесть, что от пищи, приготовленной на этом камбузе, человеку стало плохо.
— Я подчиняюсь капитану Имри, а не пассажирам, — сказал уклончиво кок.
— Вам известно, что капитан спит у себя в каюте. Его и пушками не разбудишь. Не угодно ли пойти со мной и посмотреть на дело своих рук. На человека, которого отравили.
