Похождения Гекльберри Финна (пер.Энгельгардт) - Твен Марк (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Вспомните, однако, герцог. что предложение пополнить дефицит сделано было не мною, а вами самими.

— Замолчите, пожалуйста! Я не хочу больше слышать про эту постыдную историю! — объявил герцог. — Вы потрудились бы лучше сообразить, какие барыши вышли теперь из всего этого для вас самих? Наследники получили не только все свои деньги обратно, но также и все наши деньги, за исключением ничтожных грошей, уцелевших каким-то чудом. Ложитесь теперь в постель и потрудитесь не упоминать более никогда в жизни про этот дефицит.

Король, смиренно поджав хвост, отправился в шалаш и, чтобы хоть сколько-нибудь утешиться, вытащил там из-под постели свою бутылку. Герцог вскоре последовал его примеру и тоже прибегнул к бутылке. Полчаса спустя оба они стали опять закадычными друзьями. Чем более одолевал их хмель, тем теснее становилась их взаимная дружба. Наконец, оба они заснули в объятиях друг друга и принялись громко храпеть. Во время дружеских излияний оба они до чрезвычайности размякли; но я заметил, что король остался до такой степени убежденным могущественными доводами герцога, что и не думал более запираться в попытке похищения мешка с золотом. Понятно, что я сам почувствовал себя после того тоже спокойным и довольным. Разумеется, когда король и герцог крепко заснули и принялись храпеть, мы с Джимом начали беседовать и я рассказал ему все как было.

Глава XXXI

В продолжение нескольких дней мы не останавливались более в городах, а плыли все прямо вниз по течению. Мы с Джимом забрались теперь далеко на юг, в теплые края, и находились на значительном расстоянии от своего родного края. Начали попадаться уже деревья, поросшие испанским мхом, который свешивался с ветвей вниз, образуя на них длинные седые бороды. Мне впервые довелось тогда видеть этот мох, придающий южным лесам такой торжественный и без отрадный вид. Считая себя теперь вне опасности, король и герцог занялись снова грабежом прибрежных селений.

Прежде всего они прочли публичную лекцию о трезвости, но она принесла им так мало барышей, что на собранные за вход деньги лекторам не удалось даже напиться допьяна. В другом селении они попытались давать уроки танцев, но так как не смыслили сами по этой части ни бельмеса, то при первых же сделанных ими прыжках, которым мог бы позавидовать кенгуру, публика ворвалась в сарай, где они показывали свое искусство, и торжественно выгнала их из города. В следующий раз они пытались давать уроки красноречия, но слушатели по прошествии не скольких минут встали, осыпали их ругательствами и предложили им как можно скорее убираться к черту. Король и герцог пытались затем выступать в ролях: миссионеров, гипнотизеров, врачей, предсказателей будущего и т. п., но счастье как будто их совершенно по кинуло. Под конец они отказались от дальнейшей борьбы с судьбою и молча лежали на плоту по несколько часов кряду. Очевидно, они о чем-то думали, но не вы сказывали своих мыслей. Несомненно также, что мысли были самого грустного и отчаянного свойства.

С течением времени, однако, в поведении короля и герцога обнаружилась некоторая перемена. Они си дели теперь преимущественно в шалаше и конфиденциально беседовали там по два и по три часа кряду шепотом друг с другом. Мы с Джимом стали чувствовать себя тогда не в своей тарелке. Последовавшая перемена положительно нам не нравилась. Мы реши ли, что наши пассажиры обдумывают худшее, чем когда-либо, дьявольское предприятие. Раскидывая умом, мы наконец пришли к убеждению, что они собираются ограбить какой-нибудь жилой дом, или магазин, или же заняться изготовлением фальшивой монеты и т. п. Это нас до такой степени напугало, что мы с Джимом решили ни за что на свете не принимать участия в их проделках. При первом же подозрении мы распростимся со своими пассажирами и улепетнем, и пусть они занимаются чем хотят. Однажды рано утром мы спрятали плот в надежном месте, милях в двух ниже несчастной маленькой деревушки, называвшейся Пиксвиллем. Король отправился на берег, предписав нам оставаться на плоту и ждать его возвращения. Он уверял, что сходит в селение навести справки, не дошел ли туда как-нибудь слух о «Королевской Небывальщине».

«Ну, нет, меня не проведешь! — говорил я самому себе. — Знаю, что вы замышляете ограбить там кого-нибудь, в случае чего, быть может, даже со взломом! Что ж, попытайте счастья! Воображаю себе, как вы удивитесь, когда, вернувшись сюда с грабежа, не найдете здесь никого и ничего более? То-то будете ломать голову, спрашивая себя, куда могли деваться мы с Джимом и плотом?» Король объявил, что если не вернется к полудню, то это должно означать, что все обстоит благополучно. В таком случае мне и герцогу надо будет тоже сходить на берег.

Мы втроем, т. е. герцог, я и Джим, остались на плоту. Герцогу не сиделось на месте. Он был в самом кислом настроении и страшно злился. Он все время бранил меня и Джима. Мы не могли ему угодить положительно ничем, так как он привязывался ко всяким мелочам. Это подтверждало мое убеждение в том, что он с королем замышлял что-то недоброе. Поэтому я до чрезвычайности обрадовался, когда к наступлению полудня король не вернулся на плот. Без сомнения, предстояла какая-нибудь перемена, в результате которой я и Джим освободимся, пожалуй, от неудобных наших пассажиров. Мы с герцогом отправились в селение и принялись там разыскивать короля. Под конец мы действительно его нашли в задней комнате трактирчика самого низкого пошиба. Он был пьян в стельку и сидел в толпе разных шалопаев, которые поддразнивали его ради развлечения. Он отвечал им бранью и проклятиями, но дошел до такой степени опьянения, что был уже не в силах держаться на ногах, и мы не могли ничего с ним поделать. Герцог под конец рассердился и обозвал его старым дурнем. Король отвечал на это энергичной бранью. Воспользовавшись ссорой, завязавшейся между обои ми мошенниками, я ускользнул из трактира и принялся улепетывать во всю прыть по прибрежной до роге, бежав с быстротою лани, так как видел возможность отделаться теперь раз и навсегда от короля и герцога, решив в сердце своем, что им не скоро вы падет случай свидеться со мною и негром. Прибежав запыхавшись к тому месту, где мы спрятали плот, я вне себя от радости крикнул:

— Отвяжи его, Джим! У нас теперь все обстоит благополучно!

Ответа никакого не было, и никто не выходил из шалаша.

Джим куда-то исчез. Громко позвав его раз-другой, я принялся бегать по лесу и кликать Джима, но все было тщетно. Старик Джим пропал без вести. В от чаянии я сел наземь и расплакался, так как положи тельно не мог удержаться от слез. Я понимал, однако, всю бесполезность сидения на месте, а потому тотчас же встал и вышел на дорогу, стараясь обдумать, каким именно образом надлежит мне поступить при таких обстоятельствах. Там я встретился с мальчиком и осведомился, не видел ли он приезжего негра, одетого так-то и так-то? Он отвечал:

— Видел!

— Где же именно?

— Там, милях в двух ниже, около фермы Сайльса Фельпса. Это беглый негр, и они его изловили. Вы его ищете, что ли?

— Понятное дело, нет! Час или два тому назад я встретился с ним здесь в лесу, и негр пригрозил вырезать у меня печенку, если я вздумаю кричать, а затем приказал мне лечь и не сходить с места. Я так и сделал. С тех пор я все время сидел здесь, не смея уйти.

— Ну, теперь вам нечего более опасаться. Негра поймали. Он сбежал с одной из южных плантаций.

— А ведь выгодная афера поймать беглого негра?

— Понятное дело, выгодная. За его поимку обещана награда в двести долларов. Это все равно что поднять деньги, валяющиеся на дороге.

— Да, именно так! Я бы мог сам заработать эти деньги, если бы был немного постарше, так как пер вый его увидел. Кто же именно задержал этого негра?

— Какой-то пожилой мужчина из нездешних. Он продал за сорок долларов свои права на вознаграждение, так как ему самому надо безотлагательно от правиться куда-то вверх по реке. Он теряет из-за этого ровнехонько сто шестьдесят долларов. Клянусь чем угодно, что я лучше согласился бы ждать хоть целых семь лет.