Время желаний. Другая история Жасмин - Брасвелл Лиз (книги бесплатно полные версии txt) 📗
Время как будто остановилось. Жасмин пристально смотрела на вещь, которую держала в руках. Где-то в углу комнаты Моргиана корчилась от боли, пытаясь замахнуться уцелевшей левой рукой, все еще сжимавшей меч. Маруф, Ахмет и Ширин сражались с песком, который почти засыпал их с головой. Изнемогающий Дубан подполз к столику и тянулся к «Аль Азифу» трясущимися руками. Привязанный джинн наблюдал за происходящим, слабо поворачивая голову.
Жасмин перевела взгляд с посоха на Джафара. Вот он, прямо перед ней –- тот человек, который убил ее отца. Который вверг всю Аграбу в мерзкое рабство. Который не создал ничего хорошего, но заставил страдать множество людей.
Она приподняла посох над коленом... и вдруг начала шептать.
– Иа, иа, шал-алъех, а’хз’ред абенна...
Тряхнув головой, она направила посох на Джафара и заговорила громче:
– Иа, иа, шиб-бенатхи аллеппа гхозер!
Джафар явно узнал эти слова: его глаза расширились, лицо побелело.
Внезапно его пронзила судорога, он забился от боли.
Все остальные тут же бросили свои дела и тоже потрясенно смотрели на принцессу и колдуна.
– О да, Джафар, – сказала Жасмин с недоброй улыбкой, – я прочла те книги, которые ты украл и свез к себе со всего мира. И даже почерпнула из них кое-что полезное – на всякий случай, вдруг пригодится? Как-то само запало в память.
Каменные чешуи, которыми зарастала комната, начали крошиться и осыпаться. Джафар извивался на полу, хватая ртом воздух.
– Жасмин? – медленно проговорил Аладдин.
Не слушая его, принцесса хищно склонилась над колдуном.
– А теперь, я думаю, пора положить всему этому конец. Ты умрешь. Бессильный, опозоренный и совершенно одинокий. Совсем как мой отец.
– Нет, Жасмин, нет... –- Джафар корчился и стонал, мучимый какой-то неведомой пыткой. – Умоляю... Все, что угодно... Я хотел жениться на тебе...
– Ты хотел жениться на принцессе. Любой принцессе. И ты хотел быть султаном. Но ты не учел, что титул правителя таит в себе множество ловушек. Знаешь, что? Тебе стоило остаться великим визирем. Быть султаном гораздо опаснее. Мой отец в этом убедился. И я сама едва не убедилась. А до тебя это только сейчас доходит.
– Я... я усвоил урок. Я поступил глупо. Накажи меня. Отправь в изгнание. Брось меня в тюрьму. Только не...
– Возьми свой кинжал. Сейчас же, – приказала она.
– Жасмин, – осторожно сказал Аладдин, делая шаг в ее сторону.
У всех до единого в этой комнате были причины ненавидеть Джафара, и однако все отвели глаза, увидев, как по щекам колдуна побежали слезы. Трясущейся рукой он потянулся себе под мантию и вытащил хорошо знакомый кривой кинжал с черным лезвием.
Всхлипывая и жалобно поскуливая, он приставил клинок к своему горлу.
– Жасмин, – сказал Аладдин уже громче. – Не делай этого. Только не так.
– Что, хочешь, чтобы я его отпустила? – огрызнулась Жасмин. – Или посадила в тюрьму? Но ведь это... Джафар. Он обманет или подкупит кого-нибудь, или применит опять какую-нибудь магию и сбежит. Нет. Если я убью его, то все закончится. Прямо сейчас.
– Но какой ценой? – задал вопрос Аладдин. Он указал на балкон, под которым топталась слегка сбитая с толку толпа, сама не знающая, что ей делать дальше – не то брать приступом дворец, не то ждать продолжения свадебной церемонии. Там, под ними, где-то все еще шли бои. – Ты сказала, что хочешь создать новую Аграбу. Лучшую Аграбу. Где люди будут свободны, а законы – справедливы, и где все будут заботиться друг о друге, и все будут едины перед законом. Все – значит, и он тоже. Если хочешь казнить его – прекрасно, казни. Только пусть его сначала судят по закону. Пусть это будет открытый, публичный суд, чтобы ни у кого не возникло сомнений в его справедливости и неподкупности. Не убивай его за закрытыми дверями, как сейчас.
Жасмин не смотрела на Аладдина – она не отводила глаз от Джафара. Колдун все еще всхлипывал, черное лезвие прижималось к его шее с такой силой, что на коже проступили алые бусинки крови.
– Пожалуйста, – прошептал Аладдин.
Жасмин хмуро помолчала.
– Ладно, –- уступила она наконец.
А потом гневно размахнулась посохом и ударила им по песочным часам.
Столкнувшись, оба магических предмета разлетелись на куски. Песок, стекло и черные щепки закружились в воздухе, а потом исчезли.
Остались только глаза кобры – два рубина, которые со стуком запрыгали по полу, как обычные камешки.
Ширин и Ахмет спрыгнули с дедушкиных плеч, восторженно вереща. Маруф, нетвердо держась на ногах, приветственно махнул ей слегка дрожащей рукой.
Жасмин глубоко, судорожно вздохнула. Но вся ее ярость куда-то улетучилась.
Только что она едва не убила человека – жестоко и хладнокровно. С помощью черной магии.
Она покосилась на Аладдина. Ей незачем было говорить: «Ты был прав».
– Я понимаю, это было очень трудно, – сказал он, беря ее за руку и мягко пожимая ее. – Но это было правильно.
Жасмин вздохнула, покачав головой.
– Я знаю. Но нам следовало...
Никто так и не узнал, что она хотела сказать, ее слова были прерваны: внезапно черная, как смерть, молния ударила через весь зал и окружила Джафара.
– Может, Жасмин и не хватило духу убить тебя, но мне хватит! – раздался крик Дубана.
Все обернулись к нему. Он стоял, торжествующе сжимая в руках «Аль Азиф». Пространство вокруг него было пронизано черными зигзагами молний, лицо вора было искажено ненавистью и злобой.
– Я положу конец всему злу, что ты натворил, Джафар. Умри так, как ты хотел убить мою семью!
Воздух наполнился завываниями ветра. Глаз на обложке фолианта мигнул и закатился.
Джафара затрясло.
Он хрипел и кашлял, раздирая ногтями горло, не в силах выговорить ни слова. В углу его рта показалась струйка крови, смешанной с песком.
Жасмин в ужасе попятилась от Джафара, стремясь оказаться вне зоны действия магии. Аладдин и Моргиана смотрели на Дубана со страхом и смятением.
– Просто... умри уже! – рявкнул вор.
Ширин и Ахмет, такие радостные еще минуту назад, жалобно заплакали, испуганно таращась на перекошенное дядино лицо.
Но Джафар был еще жив.
Он засмеялся хриплым булькающим смехом, брызгая на черный воротник своей мантии слюной, кровью и мокрым песком.
– Дураки... у меня ведь осталось еще одно желание.
Жасмин мягко заговорила, качая головой:
– Джафар, все кончено. Попытайся обрести мир. Чего бы ты сейчас ни пожелал, я тебя не боюсь. Даже если мы все погибнем, 'Уличные Крысы все равно останутся. И кто-нибудь обязательно сумеет добыть лампу и попросить джинна исправить все, что ты наделал.
Джафар все еще смеялся – слабым, беззвучным смехом умирающего. Кое-как откашлявшись, он в последний раз прочистил горло.
– Слушай меня, джинн. Я желаю... чтобы, когда я умру... вся магия умерла вместе со мной.
Конец... волшебства
О деяние Джафара поблекло и как будто уменьшилось. Вместо магически созданного парадного султанского наряда на распростертом на полу теле оказалось старое платье великого визиря. Вокруг него вихрился и пересыпался песок, как будто это тело уже давно лежало в пустыне.
Хриплый голос постепенно слабел, стихая:
– Отныне мир... будет самым обыкновенным. Желаю удачи... исправить все в Аграбе без магии. Вам же нужен ... счастливый конец...
Еще один судорожный вздох – и его не стало.
Прежде чем кто-то успел осознать, что произошло, из коридора донеслись странные стоны и звуки падения чего-то тяжелого.
Поначалу Аладдин не мог понять, что это за шум, но потом догадался: это зомби возвращались в положенное им состояние. Состояние трупов. Он прикрыл глаза, вспомнив Расула в пиршественном зале, и пожалел, что не знает подходящей молитвы, чтобы помолиться за всех них.
Со стороны балкона послышался взволнованный гомон толпы, который постепенно перерос в ликование.
