Возвращение в джунгли - Берроуз Эдгар Райс (читать бесплатно книги без сокращений .txt) 📗
Первые три недели Тарзан употребил на то, чтобы возобновить свое прежнее мимолетное знакомство с Парижем. Днем он посещал библиотеки и бродил по картинным галереям. Он буквально пожирал книги, и мир возможностей, которые раскрывались перед ним в этой области культуры, приводил его в трепет, когда он думал, какие ничтожные крохи общей суммы человеческих знаний может усвоить отдельный индивидуум, даже если он всю жизнь посвятит исследованию и изучению; однако, он учился, сколько мог, днем, а по ночам искал отдыха и развлечений, причем, конечно, и для ночных его занятий Париж представлял ничуть не менее богатое поле.
Если он выкуривал слишком много папирос и выпивал слишком много абсента, то он делал это потому, что брал цивилизацию такой, какая она есть, и что так делали, как он убедился, все его цивилизованные братья. Жизнь эта манила его новизной, возбуждала его; к тому же, в сердце у него жила большая печаль и большое желание, которое никогда не может быть утолено, – и он старался в этих двух крайностях – работе и развлечениях – уйти от прошлого и свыкнуться с мыслью о будущем.
Однажды вечером он сидел в мюзик-холле, потягивая абсент и любуясь пляской русской танцовщицы, как вдруг он поймал быстро скользнувший по нему взгляд двух злых черных глаз. Человек отвернулся и смешался с толпой у выхода раньше, чем Тарзан успел его хорошенько рассмотреть, но он остался в уверенности, что не в первый раз видит эти глаза и что не случайно они следили за ним весь вечер. Уже некоторое время у него было смутное ощущение, что за ним следят, и, повинуясь сильному в нем животному инстинкту, он обернулся и перехватил устремленный на него взгляд.
Еще до ухода из мюзик-холла Тарзан совершенно забыл о происшедшем, не обратил он внимания и на подозрительного субъекта, который глубже отодвинулся в тень подъезда на противоположной стороне улицы, как только Тарзан вышел из ярко освещенного здания.
Тарзан и не подозревал, что его не раз провожали таким образом и из этого, и из других мест развлечений. Но он никогда почти не бывал один. На этот раз д'Арно был приглашен в другое место, и Тарзан шел один.
Когда Тарзан повернул в том направлении, каким он всегда возвращался домой из этой части города, следивший за ним с противоположного тротуара выскочил из засады и быстро побежал вперед.
Тарзан привык проходить улицей Моль по ночам. Тихая и темная, она больше напоминала ему родные джунгли, чем шумные и блестящие окрестные улицы. Если вы хорошо знаете Париж, вы вспомните узкую, не внушающую доверия улицу Моль. Если вы не знаете Парижа, вам стоит только спросить полисмена, и вы услышите, что нет другой улицы в Париже, которую следовало бы старательней обходить с наступлением темноты.
В эту ночь Тарзан прошел пролета два в густой тени грязных старых зданий, окаймляющих невзрачную улицу, как вдруг услышал крики и вопли о помощи, доносившиеся из третьего этажа противоположного дома. Голос был женский. Не успело умолкнуть эхо первого вопля, как Тарзан бросился вверх по лестнице и вдоль темного коридора, туда, где требовалась помощь.
В конце коридора на третьем этаже одна дверь была чуть приоткрыта, и из-за двери слышался тот же голос, что заставил его броситься сюда.
Еще миг – и он стоял в середине слабо освещенной комнаты. Керосиновая лампа горела на высокой каминной полке, отбрасывая тусклый свет на полдюжины отвратительных фигур, – мужчин, за одним исключением. Женщине было лет тридцать. Лицо ее, носящее отпечаток беспутной жизни и дурных страстей, сохранило все-таки следы былой миловидности. Она стояла, прижавшись к стене, с рукою у горла.
– Спасите, мсье, – крикнула она глухо, когда Тарзан вошел в комнату. – Они хотели убить меня.
Обернувшись к мужчинам, находившимся в комнате, Тарзан увидел обычные типы уголовных преступников. Его удивляло, что они не старались улизнуть. Шорох позади заставил его обернуться. Глазам его представились две вещи, сильно его поразившие: один человек украдкой старался выскользнуть из комнаты, но даже и по беглому впечатлению Тарзан узнал в нем Николая Рокова.
Но то, что он еще увидел, представляло более актуальный интерес: огромный верзила на цыпочках подходил к нему сзади с тяжелой дубинкой в руках, а как только и он, и его товарищи увидели, что намерения их раскрыты, – они все разом бросились на Тарзана. Некоторые вытащили ножи. Другие схватили стулья, а верзила с дубинкой занес ее высоко над головой, чтобы с размаху ударить Тарзана и размозжить ему голову.
Но с мозгом, смелостью, мышцами, которые в глубине диких джунглей выдерживали единоборство с мощной силой Теркоза и свирепым лукавством Нумы, не так легко было справиться, как рассчитывали парижские апаши.
Выбрав самого сильного противника – малого с дубинкой, – Тарзан бросился на него со всей яростью и, увернувшись от опустившейся дубинки, нанес ему такой удар, что тот свалился на пол, выбитый из строя.
Затем он повернулся к другим. Тут пошла просто игра. Он наслаждался радостью битвы и хотел крови. Как легкая скорлупа, которая разлетается при первом резком движении, слетел с него тонкий налет цивилизации, и десять дюжих мерзавцев оказались заключенными в маленькой комнате вместе с диким зверем со стальными мышцами, с которым им и думать нечего было справиться.
В конце коридора у наружных дверей стоял Роков, ожидая исхода дела. Он хотел до своего ухода убедиться в том, что Тарзан погиб, но в его расчеты вовсе не входило присутствовать при убийстве.
Женщина все еще стояла на том же месте, где Тарзан застал ее войдя, но за несколько истекших минут выражение лица у нее менялось несколько раз. Притворное отчаяние, которое было на нем написано, когда Тарзан увидел ее, сменилось выражением коварства, когда Тарзан повернулся к нападающим; но эта перемена ускользнула от Тарзана.
Позже – выражения изумления и ужаса сменялись одно другим. И не удивительно! Безупречный джентльмен, которого она своими криками заманила на верную гибель, внезапно превратился в демона-мстителя. Не дряблые мускулы и слабое сопротивление, как они ожидали, а настоящий разъяренный Геркулес.
– Боже! – крикнула она. – Это зверь!
И в самом деле, крепкие белые зубы человека-обезьяны впились в горло одного из нападавших, и Тарзан боролся так, как он научился бороться с огромной обезьяной-самцом из племени Керчака.
Он был одновременно в разных местах, бросаясь взад и вперед по комнате гибкими прыжками, напоминавшими женщине пантеру, которую она видела в зоологическом саду. Чья-то кость затрещала под его железной рукой, здесь вывихнуто плечо, когда он отрывал от себя чью-то руку.
С воплями боли негодяи, один за другим, спешили выскочить из комнаты: но раньше, чем появился первый, окровавленный и изломанный, Роков успел сообразить, что не Тарзану придется лежать здесь мертвым этой ночью, и он поспешил к ближайшему притону и сообщил в полицию, что на улице Моль, № 27, третий этаж совершается убийство.
Когда явилась полиция, она нашла трех человек, которые стонали, лежа на полу, перепуганную женщину, забившуюся на грязную кровать, и хорошо одетого джентльмена по середине комнаты, по-видимому, поджидающего подкрепления, которое должно было явиться в лице полицейских, шаги которых он слышал издалека. Но в последнем они ошибались: сквозь прищуренные веки на них смотрели серо-стальные глаза дикого зверя. Как только послышался запах крови, последний след культурного налета слетел с Тарзана, и теперь он стоял наготове, как лев, оцепленный охотниками, поджидая первого нападения, готовый броситься на первого напавшего.
– Что здесь произошло? – коротко спросил один из полицейских.
Тарзан объяснил в двух словах, но, когда он обернулся к женщине за подтверждением, он был поражен ее ответом.
– Он лжет! – пронзительно закричала она, обращаясь к полицейским. – Он вошел ко мне, когда я была одна, с дурными намерениями. Когда я оттолкнула его, он убил бы меня, если бы мои крики не привлекли сюда проходивших мимо господ. Это дьявол, господа. Он один чуть не убил десять человек – руками и зубами.
