Жара в Аномо - Коваленко Игорь Васильевич (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Реюсит! Доволен? — послышалось за спиной.
Исчезло все: и таежная синь, и желанная свежесть реки, и близкие сердцу образы. Борис Корин машинально ответил:
— Да, личность, успех. Все тип-топ, все путем. Будет у них, как хотели, и горючка своя, и кофточки, и пилюли — все. Как ты думаешь, это отлично, если человек стоит на своих ногах, скажем, в семь с половиной месяцев? Отлично!
— Ты нездоров?
— Да, ностальгия.
— Я подонок, — вдруг тихо сказал Ник Матье.
— Не-е-ет, ты у нас личность.
— Повторяю тебе, я подонок.
— А мне что в ответ, — сказал Корин, — зарыдать?
— Послушай, Борис… — Ник запнулся.
— Ну что еще, что?
Матье помолчал, раздумывая. Но так и не сказал, что хотел, а произнес следующее:
— Борис, ты сидишь тут давно, на солнцепеке, а голова не покрыта. Я подарю тебе свою шляпу. У нас на Кейп-Коде это, знаешь ли, символ.
— Очень трогательно.
— Нельзя объяснить… но, поверь, так меня ненавидеть…
— Нет, определенно разрыдаюсь, — Корин поморщился, — но не будем размахивать шляпой на прощанье.
— Я хотел бы объясниться с тобой.
— А я не девушка! Ну вот что, обойдемся без мелодрамы. Ты у всех вот здесь уже. — Корин постучал ребром ладони по собственной шее и встал с бочонка, на котором сидел, намереваясь уйти.
— Погоди, — сказал Ник, — есть деловой разговор.
— Ну, валяй. Только в темпе, мне надо к ребятам.
— Я лучше знаю, что тебе надо.
— Интересно.
— Тебе под силу завернуть настоящее дело. Матье не дурак.
— Еще интересней.
— От нуля до вершины, — продолжал Ник, увлекаясь, — если бы ты согласился выслушать… Серьезно, у меня есть кое-что в голове. Я повидал и пощупал столько земли, что тебе и не снилось.
— Давай без вступлений. О чем собирался потолковать?
— Немного здравого смысла, терпение, доверие ко мне, прогулка по небу или по воде, как будет угодно, а там… остальное беру на себя. Уверен, меня еще помнят. Только бы добраться и разыскать одного маленького, плешивенького кретина и вырвать контракт хоть на сезон для начала. Потом он сам завиляет хвостом, не сомневайся. И уж поверь, мы сумеем достаточно выкачать из земли в свои карманы. Я давно ловлю себя на мысли, что мы созданы для работы на паях. За два года гарантирую обоим золотое место в раю.
— Карлики, карлики, полный рот карликов, — рассмеялся Борис.
— Не понял.
— И не поймешь, я из другого двора.
— Нет, я понимаю, — сказал Ник, — ты не хочешь меня в компаньоны. А я предлагаю забыть ссоры, я предпочел бы не расставаться. Конечно, я не соглашусь толкать для тебя ключ, свинчивать трубы или смазывать лебедку, но я готов вместе с тобой, на равных, сменным сондором, гореть и плавиться. Только на паях. — Ник заглядывал Борису в глаза и не находил в них желанного ответа, и он вдруг почувствовал, что делает что-то не так, неверно, не то, и помолчал, соображая, и промолвил после неприятной паузы: — Но я подонок… Нет, нет, Матье не скулит перед тобой, он говорит себе: "Ты подонок, ты заблудший подонок и сын подонка".
— Честно говоря, не знаю, как себя вести в подобных ситуациях, не имею достаточной практики общения с вашим братом, — сказал Борис. — Есть у нас дома толковый мальчонка лет под сорок, кум Витя, первый остряк в бригаде. Он где-то вычитал хорошую поговорку какого-то мудреца: "Слова — карлики, примеры — великаны". И, знаешь, с тех пор как услышит галиматью, так и врежет: "Посыпались карлики, братцы". Весельчак, молодец, умница. Вот какой он, кум Витя.
— Как тебя понимать?
— А так, личность, что я и вправду из другого двора, мне по душе великаны. Так что катись-ка ты в… то самое место. Как говорится, не порть песню.
Ник Матье прикрыл глаза, желваки его вздулись.
— Я тебя прощаю и на этот раз, — промолвил он и с силой ударил себя кулаком по бедру.
— Ну вот и объяснились, — сказал Борис Корин.
55
Вместительное чрево автобуса было разделено ширмой на две неравные части.
В большей размещалась лаборатория, обстановку которой составляли достававший до самого полотнища крыши легкий фанерный шкаф с химикатами и приборами на полках, большой разборный рабочий стол, склад разнокалиберной посуды, отнюдь не для трапез, и узкая этажерка с книгами.
Меньшая служила спальней подружившимся Габи и Джой. Их койки из той же плотной материи, что и крыша, висели одна над другой, как в матросской каюте.
К полотняной обшивке стен были пришпилены цветные фотографии музыкантов и спортсменов, вырезанные из журналов и газет. На тумбочке в расписанной губной помадой и лаком для ногтей бутылке стояла высохшая ветка тамарикса, привезенная Джой из старого лагеря.
— Привыкла ко всему этому, — вслух подумала Габи, — а ведь скоро, совсем скоро покинем Аномо…
Яркая сумка Джой стояла на полу среди разбросанной будничной одежды. Сегодня стряпуха надела самое красивое свое платье и, несмотря на солнце, беспощадно выжигавшее краски, с утра порхала в нем по лагерю, как мотылек, вызывая у замызганных мужчин восхищенные междометия.
Грустно улыбнувшись, Габи собрала валявшиеся на полу вещи и аккуратно сложила в сумку, точно терпеливая мать, привыкшая убирать после взбалмошной дочери.
Габи не могла найти себе места, чего-то ей не хватало.
Она поискала глазами, чем бы заняться.
Из кармана клетчатой сумки торчал краешек зеркальца. Габи вынула его, поднесла к лицу и вспомнила, что давно не смотрела на себя вот так. Она была молода, родилась всего на четыре года раньше этой девчонки Джой, которая так горячо требовала, чтобы Габи тоже принарядилась сегодня.
Габи смотрела в зеркальце и видела в нем свою старшую сестру. Она сказала себе: "Нет, именно сегодня, когда недра пустыни покорены, когда осуществилась мечта Банго, я должна быть в его рабочей рубахе. Сегодня, как никогда".
Она закрыла глаза, проглотив подступивший к горлу горький комок, и словно ощутила дыхание Банго, расслышала каждое его слово. Он рассказывал ей об этом дне. Как давно и как недавно то было…
Габи вышла из автобуса-лаборатории на свет, ослепительный, как вспышка магния.
Возле буровой сновали фигурки дорогих ей людей. С некоторыми из них предстояло расстаться, они сделали все, о чем их просили, и скоро уедут домой, далеко-далеко, оставив добрую память о себе.
Их страна настолько велика, что на одном ее краю обжигают такие же пески, а на другом морозят невиданные льды и снега. Суждено ли ей когда-нибудь снова приехать туда, побыть хоть немного в далекой северной стране друзей, в том огромном и светлом городе, где она и Банго Амель оставили кусочек их общего сердца?
Габи сделала несколько шагов по направлению к вышке, когда вдруг послышалось тихое, но близкое щебетание птиц. Она заглянула под тент и обнаружила там Джой.
— Опять играешься с радио? — сказала Габи недовольно. — Борис не разрешал, не дразни его.
— Такой день! — снимая наушники, чуть смущенно воскликнула Джой. — Нужна музыка, Габи!
— Это для связи, какая музыка, он же просил не трогать.
— Тишина. Грустно, как будто весь мир опустел. Чего они так долго копаются?
— Чистят амбар, все проверяют, готовятся, — пояснила Габи, — сама волнуюсь, как маленькая. Моему Банго не довелось увидеть…
— Хочешь, я помогу тебе вызвать сюда сына! — Джой снова включила рацию.
— Не балуйся. — Габи присела рядом с подругой. — Даже если бы это было возможно, Арбат все равно ничего бы не понял.
— Поймет, когда вырастет. Важно, чтобы запечатлелось в зрительной памяти. Она у детей изумительная, эта память. Борис говорит, вышки потянутся дальше, быть может, здесь вырастет со временем целый город, завод, хранилище. Представляешь, на карте появится город Банго! Идем к ним. Нужна музыка, Габи!
56
Сегодня они могли себе это позволить. Под грохот таза, что был подобен в руках неистового Лумбо множеству нгом и тамтамов, ликовали нефтяники, хохоча и гортанно выкрикивая.
