Жангада. Кораблекрушение «Джонатана». - Верн Жюль Габриэль (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Как только судья прочел документ, вокруг загремело несмолкаемое «ура».
В самом деле, что могло быть убедительнее последнего абзаца, который подытоживал смысл документа, утверждал невиновность хозяина икитосской фазенды и спасал от виселицы жертву чудовищной судебной ошибки!
Жоам Дакоста, окруженный женой, детьми, друзьями, не успевал пожимать протянутые ему руки. Как ни был тверд его характер, однако теперь наступила реакция, и слезы радости текли у него из глаз, а сердце благодарило провидение, которое так чудесно спасло его в ту минуту, когда должна была свершиться казнь, и остановило худшее из преступлений — гибель невиновного!
Да, предстоящее оправдание Жоама Дакосты теперь ни у кого не вызывало сомнения. Истинный виновник преступления в Тижоке сам признался в своем злодеянии и раскрыл все обстоятельства, при которых его совершил. Судья Жаррикес с помощью ключа тут же расшифровал весь документ.
Вот в чем признался Ортега.
Этот негодяй служил в управлении алмазных копей вместе с Жоамом Дакостой. Он и был служащим, сопровождавшим конвой в Рио-де-Жанейро. Его не испугала мысль разбогатеть ценой убийства и грабежа, и он сообщил контрабандистам, в какой день конвой выступит из Тижоки.
Во время нападения разбойников, которые подстерегали обоз в окрестностях Вилла-Рики, он делал вид, что защищается от них вместе с охраной; потом упал среди убитых и был унесен своими сообщниками. Вот почему единственный уцелевший в этой резне солдат сообщил, что Ортега погиб в борьбе.
Однако грабеж не пошел на пользу преступнику; вскоре его самого ограбили товарищи, помогавшие ему совершить преступление.
Оставшись без средств и не смея вернуться в Тижоку, Ортега бежал в северные провинции Бразилии, к верховью Амазонки, где орудовала «лесная стража». Надо было жить, и Ортега поступил в один из этих малопочтенных отрядов. Там у новичка не спрашивали, ни кто он, ни откуда пришел. Итак, Ортега стал лесным стражником и много лет занимался охотой за людьми.
Вот при каких обстоятельствах авантюрист Торрес, тоже оказавшийся без средств к существованию, сделался его товарищем. Они сошлись и подружились. Но, как говорил Торрес, злодея мало-помалу начали мучить угрызения совести. Его преследовали воспоминания о совершенном преступлении. Он знал, что вместо него осужден другой человек. Знал, что человек этот — его сослуживец Жоам Дакоста, и что хотя невинно осужденному удалось бежать из тюрьмы, он остается под постоянной угрозой смертной казни.
Однажды во время похода, предпринятого несколько месяцев назад, отряд Ортеги перешел перуанскую границу и случайно оказался в окрестностях Икитоса; там Ортега увидел Жоама Гарраля и сразу догадался, что это Жоам Дакоста, но тот его не узнал.
Тогда-то Ортега и решил по мере своих сил исправить несправедливость, жертвой которой оказался его прежний сослуживец. Он написал документ, где изложил все подробности преступления в Тижоке; но, как мы знаем, придал ему форму криптограммы, которую собирался послать хозяину икитосской фазенды вместе с шифром, чтобы тот мог ее прочесть.
Смерть помешала ему довести до конца свое намерение. В схватке с неграми у Мадейры он был тяжело ранен и почувствовал, что близок его конец. При нем был товарищ — Торрес, и он решился доверить другу тайну, которая всю жизнь тяготила его. Ортега отдал Торресу документ, написанный собственной рукой, взяв с него клятву, что он вручит его Жоаму Дакосте, и сообщил ему имя и адрес хозяина икитосской фазенды, а также число 432513, без которого документ было невозможно прочесть.
Мы знаем, как после смерти Ортеги бесчестный Торрес выполнил его поручение, как он решил извлечь выгоду из доверенной ему тайны и пустился на гнусное вымогательство.
Торресу было суждено погибнуть, не добившись своей цели, и он унес с собой свою тайну. Но найденное Фрагозо имя Ортега, стоявшее как подпись под документом, дало наконец возможность проницательному судье Жаррикесу расшифровать его.
Да! Это было то самое доказательство, которое все так искали, неоспоримое свидетельство невиновности Жоама Дакосты, возвращавшее ему жизнь и честь!
Крики «ура!» прокатились с новой силой, когда достойный судья прочитал вслух, в назидание всем собравшимся, страшную историю, изложенную в документе.
Теперь, получив неопровержимое доказательство, Жаррикес заявил, с согласия начальника полиции, что в ожидании новых инструкций, которые будут запрошены из Рио-де-Жанейро, Жоам Дакоста будет жить не в тюрьме, а в собственном доме судьи.
Это не вызвало никаких затруднений, и Жоам Дакоста, окруженный своими близкими и провожаемый всем населением Манауса, был доставлен к дому судьи чуть ли не на руках, как народный герой.
Наконец благородный хозяин икитосской фазенды был вознагражден за все муки долгих лет изгнания, и если он был счастлив за свою семью еще больше, чем за себя, то не меньше гордился он своей родиной, не давшей свершиться такой жестокой несправедливости.
А что же в это время было с Фрагозо?
Его обступили со всех сторон. Бенито, Маноэль, Минья осыпали ласками доброго малого, не отставала от них и Лина. Он просто не знал, кого слушать, и всячески отклонял всеобщие похвалы: он, право же, их не заслужил! Все это дело случая! Разве можно благодарить его за то, что он узнал лесного стражника? Разумеется, нет! Если ему и пришло в голову разыскать отряд, в котором служил Торрес, то он и сам не знал, будет ли от этого прок, а что до имени «Ортега», то он и не подозревал, на что оно пригодится.
Молодец Фрагозо! Вольно или невольно, а все же именно он спас Жоама Дакосту!
Но какая удивительная цепь разнообразных событий привела наконец к желанной цели: спасение Фрагозо, когда он погибал от истощения в икитосском лесу; радушный прием, оказанный ему на фазенде; встреча с Торресом на бразильской границе; водворение авантюриста на жангаде и, наконец, счастливая случайность, что Фрагозо когда-то видел его.
— Ну что ж, все это так! — заключил Фрагозо. — Но тогда не мне вы обязаны этим счастьем, а Лине!
— Как, мне? — удивилась юная мулатка.
— Разумеется, вам! Если бы не лиана, если бы не ваша выдумка, разве мне удалось бы осчастливить столько людей?
Нечего и говорить, что все хвалили и баловали Фрагозо и Лину; не только вся семья Дакосты, но и их новые, приобретенные в несчастье друзья из Манауса.
А разве судья Жаррикес не внес своей доли в оправдание невинно осужденного? Если, несмотря на весь свой аналитический талант, он не мог сразу прочесть этот абсолютно непонятный документ, не имея ключа, зато он отгадал, на какой системе основан его шифр. А кто смог бы, кроме него, по одному имени «Ортега» отыскать число, известное только ныне умершим преступнику и Торресу?
И слова благодарности сыпались на него дождем!
Незачем говорить, что в тот же день в Рио-де-Жанейро был отослан новый подробный доклад, к которому присоединили и документ вместе с шифром, позволявшим его прочесть. Теперь оставалось только ждать новых инструкций от министра юстиции, и никто не сомневался, что он прикажет немедленно освободить заключенного.
Путешественникам приходилось провести еще несколько дней в Манаусе; потом Жоам Дакоста с семьей, освободившись от всех забот и тревог и попрощавшись с Жаррикесом, снова взойдет на жангаду и поплывет вниз по Амазонке до Пара, где путешествие должно закончиться двумя свадьбами: Миньи с Маноэлем и Лины с Фрагозо, по плану, составленному еще до отъезда из Икитоса.
Прошло четыре дня, и 4 сентября пришел приказ освободить заключенного. Документ был признан подлинным. Почерк оказался действительно почерком Ортеги, служившим в Алмазном округе, и признание в преступлении, изложенном с мельчайшими подробностями, было несомненно написано его рукой.
Невиновность осужденного в Вилла-Рике была наконец признана судебными властями. Жоам Дакоста получил полную реабилитацию.
В тот же день судья Жаррикес обедал с семьей Дакосты на жангаде, а когда наступил вечер, все горячо пожали ему руку. Прощание было трогательным, но, расставаясь, все дали друг другу обещание вновь встретиться в Манаусе на обратном пути, а потом и на фазенде в Икитосе.
