Освобождаясь от пут - Untiled (читать книги полностью .txt) 📗
Но, похоже, никто не хотел нарушать праздничное настроение ссорами или спорами, так что ужин прошел хорошо, с обычной болтовней Энни, шутками Блэка, полусердитыми замечаниями Северуса, молчаливыми улыбками Люпина и серьезными лекциями Флетчера. Потом они перешли в гостиную, где стояла и ждала их рождественская елка, и в следующий момент все были заняты маленькими коробками и пакетами, на которых были написаны их имена. Энни была самой счастливой, она частенько радостно вскрикивала, увидев новую игрушку или конфету.
Снейп выглядел слегка потрясенным подарками – Гарри был уверен, что ему много лет ничего не дарили – и через некоторое время его глаза слишком сильно заблестели. Гарри даже заметил единственную упавшую слезу, когда он открыл подарок Гарри – часы.
Часы с двумя стрелками, на которых было написано Квайетус и Северус, и с несколькими пометками: Урок, Дом, Друзья, Опасность, Умер и СБУ – означающее Самого Большого Ублюдка. Теперь их стрелки указывали на «Дом».
Северус не шевелился, только пристально смотрел на часы. Он казался немного не в себе, когда осторожно гладил поверхность, по-видимому, глубоко задумавшись.
Гарри в это время начал распаковывать собственные подарки – главным образом, книги и конфеты. Удивительно, но от Гермионы он получил тот же словарь по арифмантике, что и сам купил ей, и внезапно заволновался от мысли, что хотел его оставить себе. По крайней мере, так они оба будут счастливы с такой книгой. Подарком Невилла тоже была книга «Темные волшебники в гоблинских и трольих бунтах в средние века» – и Невилл отметил несколько мест, где Гарри мог найти упоминание имен Снейп, Ноблестоун и даже Лонгботтом. Была война, когда Ноблестоуны сражались вместе с Лонгботтомами против нескольких светлых магов, и в конце двое даже поженились, но семейство Лонгботтомов не было благородным, а только обычным чистокровным, но Гарри с удовлетворением отметил, что является родственником, хотя и дальним, не только Малфоя, но и Невилла. К сожалению, Драко Малфой был более близким родственником, чем Невилл, но он искал утешение в том, что Невилл, так или иначе, тоже его родня.
Оу! Невилл тоже был родственником Малфоя!
Ладно, Рон давно говорил, что все магические семейства родственны друг другу с тех пор, когда в мире было немного магов, и это еще более верно для чистокровных семей. Не говоря уже о том, что в средние века традиции были сильнее, чем сейчас.
Потом он полистал другую книгу от Ареса (методы самозащиты и их изучение), съел две шоколадных лягушки (вкладыши от них он отдал Энни, которая их собирала), сыграл партию в магические шахматы с Блэком (это был дополнительный, кроме совы, подарок от них двоих), разумеется, проиграл и, наконец, начал распаковывать последнюю коробку, уверенный, что она от Северуса. В ней было две вещи: огромный том «Все о заживляющих зельях» и обычно выглядевшая серая книга, которая была совершенно пуста. Гарри поднял глаза на Северуса, но он в этот момент играл с Энни в шахматы, пытаясь объяснить крайне довольной девочке различные движения и тактику.
Гарри снова обратил внимание на коробку, и его глаза заметили обычный конверт, выскользнувший из нее. Осторожно его открыв, Гарри увидел аккуратно сложенный пергамент с почерком Северуса.
Он гласил:
Дорогой Квайет,
Счастливого Рождества.
Надеюсь, тебе понравится книга зелий – возможно, это выглядит несколько эгоистичным подарком, но я не могу идти против себя. Ты поймешь это и, уверен, найдешь ее крайне полезной на твоих занятиях по зельеварению в следующем году.
Другая книга была дневником Квайетуса. Я никогда не пытался его открыть, это всегда казалось мне вторжением в его личные дела, и это чувство только усилилось после его смерти. Однако я думаю, что она поможет тебе получше его узнать – возможно, лучше, чем когда-либо знал я, и это поможет уменьшить ту дистанцию между вами, которая тебя так тревожит.
Северус
(Папа)
С минуту Гарри был так потрясен, что не мог даже дышать. Нет, это было не из-за дневника его биологического отца.
Это была последняя строчка, одно слово между скобками, которое было добавлено к письму позднее: оттенок чернил слегка отличался от остальных частей, однако это было написано Северусом.
Папа.
Гарри не решался поднять голову. Он только пристально смотрел на это слово, не желая дать Северусу ни единого шанса забрать это единственное слово, которое было для Гарри драгоценнее любого другого полученного подарка. Это было явным признаком окончательного признания Северуса, его заботы, которая почти закрыла собой события лета и все, что случилось в первой половине учебного года. Он слишком долго был сиротой, не имея никого, кого можно было бы назвать родителем, – и теперь он, наконец, получил разрешение от человека, которого многие месяцы считал отцом.
– Ты слишком молчалив, Квайетус, – услышал он рядом обеспокоенный голос Люпина.
– Нет, – поднял он голову и посмотрел на оборотня. – Ничего. Я только задумался о том, что со мной было за последние недели.
– В отношениях между тобой и Северусом проблема?
Глаза Гарри удивленно расширились.
– Ч… Что? – пролепетал он.
– Кажется, между вами двоими в течение многих дней была некая напряженность, – объяснил Люпин.
– Да, – ответил Гарри. – Нет, не совсем. У нас была небольшая ссора о… некоторых вещах и…
– Понятно, – кивнул Люпин. – И теперь его подарок вас помирил?
– Э… да. Да, по большей части, – широко улыбнулся Гарри. – И спасибо за шахматы. Жаль, что я – ужасный игрок. Любой меня легко победит. Особенно Севе… папа, – он бросил взгляд на Северуса, который практически проиграл состязание с Энни. – Он очень любит играть и, так как я живу с ним, часто со мной играет. Мне кажется, я не так уж сильно люблю шахматы.
– Извини. Я не предполагал.
– Да, я знаю. Ничего страшного. И мне это нравится. Возможно, теперь мне придется получше изучить игру.
– Вы играли в маггловские шахматы?
Гарри пожал плечами.
– Они такие же, как и магические. Единственная разница в том, что маггловские фигуры неподвижны и не пытаются требовать от вас исполнять их желания.
Оба улыбнулись.
– У тебя часто бывают кошмары? – внезапно спросил Люпин.
Гарри бросил на него укоризненный взгляд.
– Я не буду говорить об этом, – сказал он с ноткой неприветливости в голосе.
Люпин не ответил, только спокойно улыбнулся.
– Я слышал, что ты назвал Северуса «папой». Это было впервые.
Гарри неловко пошевелился под всезнающим взглядом Люпина.
– Мы не жили вместе до этого лета, – повторил он хорошо известную ложь. – Я никогда прежде не называл его отцом или папой. Я должен был привыкнуть к этой мысли.
Люпин кивнул.
– Ладно, думаю, я готов лечь спать. Я порядочно устал, – сказал наконец Гарри, собрал книги и вышел на лестницу.
Достигнув спальни, он положил все вещи на свой стол и, после быстрого визита в ванную, переоделся в пижаму и лег спать. Он не совсем бодрствовал, когда пришел Северус, но почувствовал, когда мужчина сел на край его кровати.
– Гарри, ты должен знать, что я это серьезно имел в виду, – спокойно произнес он. – Однако я вполне уверен, что ты не знаешь, чему верить, а чему нет. Я только… – он не смог продолжить.
В следующий момент Гарри вырвался и прыгнул на Северуса, крича ему в ухо:
– Ты – никто иной, как эгоистичный, подлый мерзавец! Покупаешь на Рождество книги по зельеварению только для того, чтобы иметь квалифицированного помощника?
Смеясь, они упали на пол.
– Я не держал это в тайне, – простонал Северус из-под Гарри, который встал коленями ему на грудь.
– Ты слизеринец-рабовладелец, и никто больше, – прохрипел Гарри.
– А кто ты?
– Я – введенный в заблуждение маленький гриффиндорец, чьей слабостью злобный декан Слизерина воспользовался к собственной выгоде.
– СЛАБЫЙ гриффиндорец? Тогда что ты на мне делаешь?
– Стою на коленях.
