Тревожная служба. Сборник рассказов - Дикс Эрхард (серии книг читать бесплатно .txt) 📗

Доктор Хельгер любил острую постановку вопросов и в подтверждение своих тезисов или для опровержения тезисов оппонентов привлекал в качестве примеров литературные персонажи. Он использовал при этом произведения Островского, Шолохова, Брехта.

Среди студентов возникали горячие споры, высказывались самые разные, порой противоречивые мнения. Некоторые, например, считали, что Корчагин был излишне категоричен в своих поступках и это не всегда было на пользу дела.

Анке возмущалась:

— Неужели вы не в состоянии учитывать историческую обстановку? Попробуйте мысленно перенестись в те условия, в которых действовал Корчагин, постарайтесь понять требования того времени, и вам все станет ясно. В современных условиях ему, может быть, не потребовалось бы так поступать. Но такое качество, как готовность к самопожертвованию, всегда сохраняется.

Зигрид рассеянно слушала и думала про себя, что все это в общем-то понятно, но судьба Макара Нагульнова из «Поднятой целины» ее совсем не волновала, она оставалась равнодушной к его переживаниям. Другое дело Рихард Зорге. Это был настоящий герой.

— Ты оцениваешь события не умом, а чувством, — упрекала ее Анке.

Доктор Хельгер подогревал дискуссию. Он приводил примеры, когда заключенные концлагерей, подвергаясь смертельному риску, прятали в своих блоках детей, обреченных на гибель нацистскими палачами.

— А что произошло бы в том случае, если из-за спрятанных в лагере детей провалилась вся тайная организация заключенных и многие из них были бы уничтожены нацистами? Как вы считаете, не был ли в этом случае риск слишком велик? — спрашивал он.

— Ситуация очень сложная, но даже в этих условиях детей необходимо было спасти. Заключенные поступили совершенно правильно. Так бы поступили и мы. Было бы бесчеловечно подвергать опасности детей во имя собственной безопасности, — сказала Зигрид.

Анке молчала. Она не была убеждена в своей правоте, но ей казалось, что на нелегальном положении коммунисты должны руководствоваться иными принципами, основанными не только на одной гуманности. В этом плане Зигрид слишком упрощенно подходит к оценке положения.

Хельгер исподволь направлял дискуссию в нужное русло. Решение должно основываться на всесторонней оценке обстановки, а для этого нужны глубокие и всесторонние знания. Но кроме того, человек должен действовать, руководствуясь партийной совестью. И чем тверже его убеждения, тем правильнее и яснее принимаемые им решения. Но это не означает, однако, что в этом случае устраняются все трудности, связанные с принятием решения.

— Я до сих пор не могу понять: почему наши отцы и матери настолько заблуждались, что в большинстве своем принимали ошибочные решения во времена господства нацистов? — произнес долговязый бородач.

Анке вспомнился в это мгновение отец Рональда, и она возразила:

— Не все немцы при нацизме заблуждались, но большинство терпело нацистский гнет, и фашисты использовали их пассивность в своих интересах. Что, старшее поколение мало знало? Это объяснение неубедительно.

— Об этом мы еще поговорим, — сказал доктор Хельгер. — Для вас все эти понятия несколько абстрактны. Почему солдаты принимали участие в войне? Почему немецкий народ не восстал против фашизма? Это очень серьезные вопросы, и без знания того времени и истории на них трудно ответить. Сейчас же мы разбираем другую сторону вопроса и давайте не будем отклоняться. Вы сейчас охотно воспринимаете красивое, философски аргументированное решение конфликта в литературе так же, как в жизни, и вряд ли поймете, например, мать, которая выступает против своего сына.

Контраргументы, размышления, интерес к оригинальным суждениям — все это входило в методику профессора Хельгера при проведении семинаров, и это нравилось студентам. Он был прав, утверждая, что не всегда решению может предшествовать всестороннее взвешивание всех «за» и «против». А если для этого нет возможностей, как быть в таком случае? Неужели ожидать гарантий личной безопасности и лишь после того принимать застрахованное решение?

Доктор Хельгер продолжал:

— Простой пример. Я, как вам известно, являюсь капитаном запаса и только три дня назад вернулся с учений. Там произошел следующий случай. Танк двигался по залитой водой низине и провалился в подводную яму. Экипаж поступил так, как предписывалось в соответствующих наставлениях и инструкциях и неоднократно выполнялось на практике, — танкисты выскочили из затонувшего танка, но только не все, а три человека. Четвертый по каким-то причинам не смог выбраться и остался в машине. Трое спасшихся находились, видимо, в шоковом состоянии от всего случившегося, но каждая минута промедления могла окончиться смертью для того, кто остался под водой. Один из экипажа, не раздумывая, в обмундировании бросается в ледяную воду и вытаскивает своего товарища. И как раз вовремя. Эти действия не отрабатывались на учениях, солдата никто не страховал, и ему некогда было раздумывать и взвешивать все «за» и «против».

— Ну, это частный случай, — произнес кто-то из студентов.

— Для кого? — спросил Хельгер. — Что бы произошло, если бы солдат, который прыгнул в воду, промедлил десять — двадцать секунд, если бы он не принял вовремя единственно верного решения?

— Герой! — непроизвольно вырвалось у Зигрид.

— Солдат, который выполнял свой долг.

— А другие? Почему у других сознание не сработало?

— Возможно, они растерялись или испугались...

— А вы действовали бы так же, как этот солдат?

Это теоретический вопрос, Хельгер просто провоцирует их, считали студенты. Возник спор, и доктор призвал молодых людей соблюдать тишину.

— Один из вас когда-то сказал, что героизм связан со своеобразным эгоизмом...

— Это абсурд, — протестующе заявила Анке. Про себя она решила, что обязательно узнает у профессора подробности. Он же был в полку, в котором служит Рональд, а от него вот уже две недели нет никаких известий.

После семинара они с Зигрид подошли к доктору Хельгеру.

— К сожалению, подробностей я не знаю, — ответил он, — меня тогда задержали в штабе. Но, подождите, мне кажется, фамилия командира танка Штейн. Да, да, я вспоминаю — Франц Штейн. Его экипаж считается лучшим в полку.

Штейн! Это был командир Рональда.

— А вы, случайно, не знаете фамилию солдата, которого спасли? — спросила Зигрид, волнуясь за подругу.

— Нет, не помню, это был, кажется, механик-водитель.

— Рональд — наводчик, — заметила Анке.

— Ваш друг?

— Да.

— Ну так там все в порядке. Вам не о чем беспокоиться, Анке.

— Благодарю вас!

— Не за что. — Доктор закрыл свой портфель с конспектами и книгами. — Расскажете мне потом. Очень может быть, что именно ваш друг спас того солдата. Ведь могло так быть, не правда ли?

— Безусловно, это Рони, — решила Зигрид. — Он просто сумасшедший.

Хельгер улыбнулся.

— Молодому человеку можно позавидовать!

— Это мог быть и другой, — серьезно сказала Анке.

Зигрид удивленно посмотрела на нее. «Такое впечатление, что ей даже хочется, чтобы это был другой, — подумала она. — Последнее время они часто ссорятся. Не могу понять. Дружат они давно, кажется, влюблены друг в друга и тем не менее без конца спорят, как будто у них существуют неразрешимые проблемы. Зачем самим делать свою жизнь труднее, чем она есть на самом деле? Не понимаю! Может быть, им кажется, что без этого жизнь была бы слишком однообразной? Скука есть следствие привычки. Ну что ж, может, они и правы... Но солдата спас Рональд, это несомненно. Это не мог быть никто другой. Рони действительно сумасбродный парень».

Вечером того же дня, когда Зигрид уже собиралась лечь и лениво перелистывала иллюстрированный журнал, Анке сообщила ей:

— Это был не он. Я встретила в городе лейтенанта Штефена, и он мне все рассказал. Это был Арнд Шмид. — Ее голос звучал спокойно, и она говорила это как будто с облегчением.

— Не может быть! — воскликнула Зигрид с изумлением.