Город может спать спокойно (сборник) - Томан Николай Владимирович (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
— Шутишь ты или серьезно? — спрашивает Азаров.
— Такими вещами не шутят. И будь бы на твоем месте кто-нибудь другой, даже помоложе тебя, я бы непременно настоял на запрещении. А с тобой сложнее… И не потому, что ты мой старый фронтовой друг…
— Для него ведь, как я понимаю, — это всё! — горячо произносит Огинский. — Все, чем он жил все годы войны, чем живет сейчас. Тут и чувство долга, и лозунг его — быть всегда впереди, и вера в себя, и, самое главное, пожалуй, быть примером для других, для своих солдат. Не забывай, что он командир полка…
— И все-таки этого было бы недостаточно, если бы…
— Если бы у нас с тобой не было уверенности, что он сделает это лучше, чем кто-либо иной, — заключает за Бурсова Огинский.
— Да я просто не знаю, кто бы из известных мне инженерных офицеров сделал бы это лучше, чем он! — снова восклицает Бурсов.
— Ну знаете ли!.. — только и может вымолвить растроганный Азаров.
Задержать Волкова решено утром, в восемь часов, когда саперы полковника Азарова начнут работу по разминированию склада боеприпасов. Капитан Лагутин предварительно договорился с Азаровым о способе привлечь внимание Волкова. Полковник посоветовался об этом со своим пиротехником, и тот предложил зажечь над перекрытием склада имитационный состав дыма.
В пять минут девятого, когда перекрытие над складом окутывается сплошной пеленой цветного дыма, хорошо видного даже сквозь завесу дождя, начавшегося еще на рассвете, капитан Лагутин со своим помощником и администратором гостиницы энергично стучит в дверь тысяча первого номера гостиницы «Добро пожаловать». Ему известно, что Волков уже позавтракал в буфете и минут пятнадцать назад вернулся к себе.
На стук никто не отвечает. Он стучит сильнее, но с тем же успехом.
— У вас есть запасной ключ? — обращается он к администратору.
— Есть, товарищ капитан.
— Открывайте тогда!
Администратор заглядывает в замочную скважину и, не обнаружив в ней ключа, вставляет свой. Повернув его дважды, он распахивает дверь.
Лагутин с пистолетом в руках первым входит в комнату, но в ней никого нет. Помощники капитана заглядывают в шкаф и под кровать. Там тоже пусто. Тогда взоры всех обращаются к открытому окну. На его подоконнике лужа дождевой воды и грязные пятна от подошв ботинок.
Офицеры госбезопасности тревожно переглядываются. Капитан поспешно шагнул к окну и, перегнувшись через подоконник, посмотрел вниз, на бетонированный двор гостиницы. Там уже собралось несколько человек у распростертого тела.
— Неужели выпрыгнул?… — чуть слышно сказал Лагутин.
— Скорее всего, поскользнулся, — предположил один из офицеров, проведя ладонью по скользкому от дождя подоконнику. — Выбирал, наверно, для фотосъемки место поудобней и сорвался…
Приказав одному из лейтенантов тщательно обыскать комнату, капитан со вторым помощником поспешил вниз.
Над телом Волкова уже склонился врач, вызванный из гостиницы.
— Он мертв…
Вечером капитан Лагутин снова заехал к полковнику Азарову и сообщил ему, что при проявлении пленки, вынутой из фотоаппарата Волкова, обнаружены три снимка западной окраины Ясеня с очертаниями имитационных дымов над Козьим пустырем.
— А других снимков разве не было? — спрашивает Азаров. — Снимал же он Козий пустырь и прежде.
— Других обнаружить пока не удалось. В аппарате была новая кассета, и эти три кадра на ней первые. Но сейчас уже не имеет особого значения, что он снимал прежде. Важно, что он оказался именно тем, за кого мы его принимали. Ну, а у вас как дела?
— И у нас обстановка становится спокойнее. Работы примерно на неделю, но, кажется, уже без особых сюрпризов.
В тот же день Лагутин вызвал к себе лейтенанта милиции Дюжева:
— Как поживает комсомолец Говорков? Товарищ Дюжев, надо бы как-то наградить его за бдительность.
— Только не награждать, товарищ капитан, если мы не хотим обидеть парня.
— Обидеть?
— Да, именно обидеть. Он ведь комсомолец и настоящий патриот. Для него это было его долгом, а мы…
— А ведь и в самом деле награда за исполнение патриотического долга может показаться такому парню обидной, — соглашается с Дюжевым Лагутин. — Но смотря какая награда, однако. Не денежная же премия. Ну, а скажем, скромные наручные часы с соответствующей надписью? У парня, наверное, вообще еще нет никаких?
— Думаю, что нет… А может быть, лучше фотоаппарат с именной пластиночкой? Он увлекается фотографией, а своего аппарата не имеет, пользуется школьным.
— Согласен с вами. Пожалуй, действительно лучше фотоаппарат. Тем более, что он пытался сфотографировать Волкова, а вернее, того, кто выдавал себя за Волкова.
— Не только пытался, но и сфотографировал, — уточняет Дюжев. — Правда, разглядеть Волкова на его снимках было нелегко, но в том вина не Говоркова, а примитивного аппарата, которым он пользовался.
— Ну, значит, это решено!
ГОРОД МОЖЕТ СПАТЬ СПОКОЙНО
Полковник Азаров проснулся сегодня очень рано. Он всегда просыпается рано — в шесть утра — и сразу же встает. Но сегодня он открыл глаза в половине шестого и позволил себе полежать немного в постели и подумать. Вчера он сказал капитану Лагутину, что все самое трудное уже позади. Так ли это? Он, правда, добавил при этом вводное словечко «кажется», но лишь на всякий случай, для перестраховки. В общем-то, это и не его только точка зрения. Так думают все его офицеры, и это теперь тревожит его. Нет ведь ничего пагубнее самоуспокоенности…
А может быть, сам он внушил им такие мысли? Или и того хуже — они говорят это, дабы ему угодить. Ну, это уж совсем худо!..
И тут он вспомнил случайно услышанный разговор его сержантов. Они сидели под окнами комнаты, в которой он тогда находился, не зная, что полковник слышит их, и потому говорили, вернее, спорили со всей откровенностью. Азаров не обратил внимания на начало их разговора, но, прислушавшись, догадался, что кто-то, видимо, высказал мнение, будто его, полковника Азарова, трудно понять, так как он не очень разговорчив. И что вообще не так уж часто они его видят, чтобы с достаточной уверенностью судить о его достоинствах и недостатках.
И тут вступил в спор сержант Вачнадзе:
— Что значит — не разговорчив, дорогой? А может быть, просто не болтлив? Это тоже черта характера, хорошая к тому же. Ну, а потом — что значит «редко видим»? Ты же на юридический собираешься — суди тогда по косвенным (чуть не сказал «уликам») приметам. Норберт Винер в какой-то из своих статей сказал, что скрытые склонности (а я бы добавил: и недостатки) руководителей можно выявить по облику подчиненных, которых он себе подбирает. А мы ведь видим командира нашего батальона майора Ладова каждый день. А его замполита майора Воронова еще чаще. Я не говорю уже о командире роты капитане Левине. Они какие, по-твоему?
В последовавшем за этим шуме одобрительных голосов Азаров расслышал только громкое восклицание Вачнадзе:
— Вот видишь, дорогой!
Солдат своих Азаров не только любит, но и высоко ценит, всякий раз открывая в них все новые черты. Он всегда был неравнодушен к саперной воинской специальности. Считал, что воспитывает она у солдат и офицеров наряду с прочими положительными чертами характера еще и мудрость, философское отношение к жизни. В русской армии это было всегда, а теперь, когда в инженерные войска приходят парни со средним образованием, стало особенно заметным.
А офицеры? Капитан Левин, например? Он прямо-таки влюблен в математику и заразил этой любовью своих солдат. Азаров поинтересовался как-то, что они читают. Оказалось, что в большом количестве математиков или о математиках. Винера, Соболева, Колмогорова. Узнал он от Вачнадзе о существовании такой интересной книги, как «Игра с бесконечностью» профессора Будапештского университета Розы Петер и с большим удовлетворением прочел ее. Увлекаются его сержанты и кибернетикой.
А вчера под руководством капитана Левина и лейтенанта Маркова стали решать проблему «вероятностного количества» различных снарядов и мин, оставшихся в подземелье, методом Монте-Карло. Азаров хоть и не очень верит, что их вычисления увенчаются успехом, но ему приятно, что его офицеры и сержанты предпринимают такую попытку.
