Лик в бездне - Меррит Абрахам Грэйс (книги онлайн .txt) 📗

Он увидел мерцание колец Женщины-змеи и услышал ее голос. Голос дрожал от волнения, но ни укора, ни гнева в нем не было.

– Подойдите ко мне, Грейдон. Ты, Регор, вернись и принеси ему одежду одного из тех, кто покинул Лантлу, и зеленый плащ, и головную повязку с изумрудами. Не медли!

– Ты не будешь сурова с этим парнем, Мать? – пробормотал Регор.

– Чепуха! Если здесь есть чья-то вина, то только моя! Иди и быстро возвращайся, – ответила Мать.

Когда Регор ушел, она подозвала к себе Грейдона, обхватила его лицо своими маленькими руками и поцеловала.

– Если бы даже в глубине души я хотела выбранить вас, дитя мое, я бы не смогла этого сделать. Поскольку ваше сердце отягощено, вы обвиняете себя и страдаете. Виновата я! Если бы я не поддалась чувствам, если бы дала Нимиру обрести сплетенное на паутине тело, вместо того, чтобы изуродовать его, он бы не нанес ответный удар, похитив Суарру. Я хотела поколебать его волю, ослабить его с самого начала. Ох, зачем я оправдываюсь? Это мое женское тщеславие: мне хотелось показать ему свою силу. Я спровоцировала его месть, и он не заставил долго ждать. Вина моя, и хватит об этом.

Мысль билась в голове Грейдона, мысль такая ужасная, что он боролся, чтобы не дать ей оформиться. И вот она нашла свое выражение в словах.

– Мать, – сказал он, – вы знаете, что, ослушавшись вас, я ускользнул на Праздник. Когда явился Нимир и после того, как злая Делательница снов упала и погибла, взгляд Нимира стал обыскивать ярусы, будто искал кого-то. Я думаю, он подозревал, что я – там. Я направил свои мысли на вас и спрятался в них от него! Но Регор говорит мне, что два часа прошли для меня незамеченными. За это время (хотя со мной был Кон, и он знает, что я даже не шевелился) мог ли Нимир украсть мои мысли, использовать мой мозг с помощью своего адского искусства, чтобы выманить Суарру из Дворца? Мать, неделю назад я бы почитал такую мысль абсолютным безумием, но теперь, после того, что я видел на Празднике, она больше не кажется мне безумной.

– Нет.

Она покачала головой, но ее сузившиеся глаза изучали его.

– Я не верю, что он знал, что вы были там. Я не… Но мне даже не пришло в голову проследить за вами…

– Он знал, что я был там!

Уверенность пришла к Грейдону, а вместе с ней – полное понимание ужасной мысли.

– Он снова поймал меня в ловушку, оставил меня в ней, словно птицу на ветке, намазанной птичьим клеем, пока не осуществит свою месть. Когда я возвращался, он не досаждал мне. А было это, когда Суарра уже попала в плен. Я думаю, вот что задумал Нимир, Мать: обменять Суарру на меня. Он хочет получить мое тело. Он знает, что я не поддамся ему, чтобы избежать мучений или смерти, но чтобы спасти Суарру – ах, он знает, что я соглашусь. Итак, он обезоруживает меня. Я беспомощен, он захватывает Суарру. Он сделает предложение вернуть ее в обмен на то, что он хочет получить от меня.

– А если он сделает это предложение, вы согласитесь?

Женщина-змея наклонилась вперед, ее фиолетовые глаза глубоко заглянули в глаза Грейдона.

– Да, – ответил он.

Хотя его затрясло от былого ужаса перед Тенью, он знал, что сказал правду.

– Но почему он позволил вам вернуться? – спросила она. – Почему, если вы правы, он не захватил вас после того, как Суарра попалась в ловушку, когда вы возвращались во Дворец?

– Ответ прост. – Грейдон криво улыбнулся. – Он знает, что я стал бы сопротивляться; боится, что тело, которого он так жаждет, может быть повреждено, испорчено, возможно, даже уничтожено. Я помню, как он очень ясно подчеркивал это. Зачем ему идти на риск, если он может заставить меня прийти к нему по собственной воле и совершенно неповрежденным?

Детская рука Матери обвила его шею и притянула его голову к своей груди.

– Как далеко вы продвинулись, вы, дети серых обезьянолюдей! – прошептала она. – Если то, что вы сказали, правда, я не могу предложить вам ничего утешительного. Но правда также и то, что Нимиру придется долго подумать, прежде чем отказаться от тела, которым он сейчас обладает. Механизм, посылавший питательный луч, разрушен. Я послала по этому лучу энергетический импульс, разрушивший механизм, так что Нимир не сможет снова тем же способом соткать для себя одеяние, даже если сумеет сбросить то, которое сейчас носит. Возможно, он сможет снова стать бестелесной, обладающей разумом Тенью и войти в вас, если вы широко откроете перед ним двери, но посмеет ли он рисковать в такой момент? Сейчас, когда я готова к удару, не посмеет. Если бы он был уверен наверняка, что сможет войти в вас – да. Но он не может быть уверен. Если он действительно задумал такую сделку, ему – пока не определится результат нашей битвы – следовало бы держать вас возле себя, а затем, если он выиграет, надеть на себя ваше чистое сильное тело. Если сможет. – Если он действительно это задумал, то в его рассуждениях большая брешь, – мрачно сказал Грейдон. – Если он уничтожит вас, Мать, то вряд ли Суарра выживет, а тогда я очень быстро приведу свое тело в такое состояние, что он не сможет занять его.

– Но, дитя мое, я не хочу, чтобы меня уничтожили. И Суарру, и вас тоже, – деловито ответила Мать. – Я на намерена допустить нашего уничтожения. Однако, правы вы или ошибаетесь, судя о побуждениях Нимира, все приходит к одному и тому же. Вы – единственный, кто может спасти Суарру, если ее еще можно спасти. Возможно, мое решение играет прямо на руку Нимиру. Хотя я не вижу, что может быть хуже, если мы просто будем ждать нападения. Если вы не сможете этого сделать, то только приблизите на несколько часов то, чего боитесь.

Она высоко поднялась над своими кольцами. Птичий щебет полностью исчез из ее лепечущего голоса.

– В одиночку и как можно скорее вы должны прийти в дом Лантлу, встретиться с этим отродьем зла и его Повелителем Тьмы и отбить у них Суарру. Если вы не сможете, тогда я обещаю вам вот что: вы не станете жилищем для Нимира, потому что я, Адана, сотру с лица земли Ю-Атланчи и все живое в нем, хотя, сделав это, я тоже должна буду вместе с ними погибнуть!

Она опустилась, мелькал красный язык.

– Вы согласны на это, Грейдон?

– Согласен, Мать, – твердо ответил он, – Если это уничтожение наверняка будет включать в себя и Нимира.

– На этот счет не затрудняйте себя никакими сомнениями, – сухо ответила она.

– Тогда чем скорее я выйду, тем лучше – сказал он. – Господи, что же копается Регор!

– Он идет, – ответила она. – Посмотрите, где вы находитесь, Грейдон.

В первый раз он сознательно за все время обратил внимание на это место.

Он стоял на круглой площадке, высоко поднятой над крышей Дворца. Над головой были звезды, на западе – заходившая луна. Справа и далеко внизу лежал город, его возбужденные огни – словно паника, обуявшая светлячков. До Грейдона слабо донесся гул города. По ту сторону озера на залитых лунным сиянием утесах виднелись черные рты пещер колоссов, слева – темная равнина.

Теперь Грейдон увидел, что площадка представляла собою круг шириной примерно в двести футов, окаймленный по краю высоким металлическим ободом.

На краю, глядя на пещеры, стоял один из больших кристаллических дисков.

Второй диск смотрел вниз, на город.

Металлические основания, в которых стояли диски, были открыты. Внутри них находились продолговатые, выточенные из кристалла ящики, заполненные подвижным веществом – словно ртутью из систрума Матери. Из этих ящиков выдавались наружу кристаллические трубки, наполненные фиолетовым пламенем как столб уничтожения в Пещере Утерянной Мудрости.

Поблизости от того места, где лежала Женщина-змея, находилось странное приспособление, несколько похожее на чашу, из которого вздымался столб фиолетового света, но много меньшего размера и заканчивающийся как бы прожектором, который мог бы поворачиваться и вверх, и в стороны во всех направлениях. Приспособление также ощетинивалось кристаллическими трубками.

Тут были и другие предметы, назначения которых Грейдон угадать не мог, но предположил, что они составляли содержимое таинственных ящиков, отнесенных к Матери. И здесь, и там по кругу площадки были расставлены семь огромных серебряных шаров.