Весь Карл Май в одном томе (СИ) - Май Карл Фридрих (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗

— Стой! По твоим глазам вижу, что ты сейчас бросишься на меня! Я буду защищаться и убью тебя. Ты знаешь, я и без оружия могу убить человека, а сейчас у меня в руках томагавк. Я не собираюсь нападать на тебя, я и в самом деле люблю тебя и Виннету. Будь благоразумен и…

Инчу-Чуна не дал мне договорить. То, что я провел его, как мальчишку, лишило вождя обычного хладнокровия. Не помня себя от бешенства, он кинулся на меня, пытаясь схватить, но я быстро уклонился, и Инчу-Чуна, потеряв равновесие, упал.

Одним прыжком я оказался рядом с ним и придавил его коленями, левой рукой сдавил шею, а правой занес томагавк:

— Инчу-Чуна просит пощады?

— Нет.

— Я размозжу тебе голову!

— Убей меня, белый пес! — простонал вождь, тщетно пытаясь освободиться.

— Нет, ты отец Виннету и будешь жить, а сейчас — извини.

И я ударил его по голове плашмя томагавком. Инчу-Чуна захрипел, вздрогнул и замер. Издали могло показаться, что я его убил. До моих ушей донесся вой страшнее предыдущего. Связав Инчу-Чуне руки, я отнес его под кедр и там уложил на землю — надо было выполнить условие договора, хотя мне это и казалось ненужной тратой времени.

Оставив потерявшего сознание Инчу-Чуну лежать под кедром, я бегом направился к реке. Толпа индейцев во главе с Виннету бросились в воду, чтобы переплыть на мой берег. Боясь, что краснокожие расправятся с моими друзьями, я громко крикнул:

— Остановитесь! Вождь жив, я не причинил ему зла, но убью его, если вы приплывете сюда. Я хочу говорить только с Виннету!

Никто не обращал внимания на мои предостережения, но Виннету подал знак и выкрикнул несколько слов, которых я не понял. Апачи выполнили его приказ — все повернули назад. Виннету один плыл ко мне. Я ожидал его на берегу и сразу же сказал:

— Я благодарен тебе, что ты отослал воинов назад и предотвратил несчастье.

— Ты убил моего отца?

— Нет. Я был вынужден оглушить его, он не хотел сдаваться.

— Ты мог его убить!

— Мог, но я всегда стараюсь щадить врага, а тут был отец моего брата Виннету. Возьми его оружие! Ты решишь, победил я или нет, от тебя зависит, будут ли выполнены условия нашего договора.

Виннету взял томагавк и долго, долго смотрел мне в глаза. Его лицо смягчилось, тревога и жестокость в его глазах сменились радостью.

— Сэки-Лата странный человек! — наконец сказал он. — Кто сможет его понять?

— Ты научишься понимать меня.

— Ты вернул мне томагавк, хотя еще не знал, выполним ли мы уговор! Ты мог бы им защищаться. Сейчас твоя жизнь в моих руках!

— Я не боюсь! У меня есть руки и кулаки, а Виннету не лжец, он благородный воин, который держит слово.

Виннету протянул мне руку и ответил:

— Ты прав. Возвращаю свободу тебе и твоим друзьям за исключением Рэттлера. Я верю тебе.

— Пойдем к Инчу-Чуне, — сказал я.

— Да, пойдем. Хочу своими глазами убедиться, что он жив.

Мы подошли к кедру и развязали вождя. Виннету осмотрел отца и заметил:

— Он жив, но долго еще не проснется, а потом у него будет болеть голова. Я не могу оставаться здесь, пришлю сюда несколько человек. Пусть мой брат идет со мной!

Так он впервые назвал меня братом. Сколько раз потом он обращался так же ко мне, с любовью и глубоким уважением произнося эти дорогие для меня слова!

Мы подошли к реке и вместе переплыли на другой берег. Краснокожие с нетерпением ждали нас.

Выйдя из воды, Виннету взял меня за руку и громко объявил:

— Сэки-Лата победил! Он и его три товарища — свободны!

— Уфф, уфф, уфф! — раздались крики апачей.

Тангуа стоял в стороне и угрюмо смотрел вдаль. Мне еще предстояло свести с ним счеты, наказать его, и не только за то, что он оклеветал нас: нельзя было допускать, чтобы такой мерзавец мог и в будущем убивать и грабить ни в чем не повинных людей.

Виннету прошел мимо него, не удостоив взглядом, и подвел меня к столбам, к которым все еще были привязаны мои друзья.

— Мы спасены, — воскликнул Сэм. — Нас не угробят! Дорогой сэр, друг, воин и гринхорн, как вам это удалось?

Виннету протянул мне свой нож и предложил:

— Освободи их! Ты это заслужил.

Я разрезал путы. Мои товарищи, как только почувствовали свободу, схватили меня в объятия сразу все вместе, тискали и давили так, что я испугался за свои ребра. Сэм даже поцеловал мне руку, а из его маленьких глазок в густую бороду текли слезы.

— Сэр, — говорил он, — пусть меня слопает первый встречный медведь, если я забуду, чем вам обязан. Как же вам это удалось? Вы просто исчезли. Вы так боялись воды, и все подумали, что вы утонули.

— Разве я не сказал: если утону, мы будем спасены?

— Сэки-Лата так сказал? — спросил Виннету. — Значит, ты притворялся?

— Да, — признался я.

— Мой брат знал, что делал. Я думаю, ты поплыл под водой против течения, а потом вниз по реке. Мой брат не только силен как медведь, но и хитер как лисица. Враги должны бояться его!

— Виннету был моим врагом…

— Да, но не сейчас.

— Ты не веришь больше этому лжецу Тангуа?

Тот же долгий, испытующий взгляд, как и на том берегу, потом крепкое пожатие руки.

— В твоих глазах я вижу доброту, а твоему сердцу чужда несправедливость. Я верю тебе.

Я оделся, достал из кармана блузы жестянку из-под сардин и сказал:

— Мой брат Виннету хорошо меня понял. А сейчас я еще раз докажу, что сердце мое не знает измены. Ты увидишь предмет, который должен узнать.

Я открыл банку, достал из нее прядь волос и подал Виннету. Он уже протянул руку, чтобы взять «предмет», но, увидев его, пораженный, воскликнул:

— Это мои волосы! Кто их тебе дал?

— Инчу-Чуна в своей торжественной речи упомянул, что, когда вы стояли, привязанные к деревьям, добрый Маниту послал вам незримого спасителя. Да, его не было видно, тогда он не мог показаться на глаза кайова, но сейчас у него нет причины скрываться от них. Мне кажется, ты должен поверить, что я всегда был твоим Другом.

— Значит, это ты… ты… ты нас освободил? Тебе мы обязаны и свободой, и жизнью! — донельзя взволнованный, вскричал Виннету.

Куда подевались его обычная невозмутимость! Он взял меня за руку и повел к сестре, которая стояла в стороне, не сводя с нас глаз. Он остановился перед ней и сказал:

— Ншо-Чи видит смелого воина, который освободил меня и отца, когда кайова привязали нас к деревьям. Пусть Ншо-Чи поблагодарит его!

Виннету прижал меня к груди и поцеловал в обе щеки, а Ншо-Чи подала мне руку и произнесла только одно слово:

— Прости!

Вместо благодарности девушка просила прощения! За что? Я все понял. За то, что в душе она усомнилась во мне. Она знала меня лучше других, но поверила в мою мнимую трусость. Усомнилась в моей честности и отваге; для нее важнее благодарности, которой требовал от нее Виннету, было получить мое прощение. Я пожал ей руку и ответил:

— Ншо-Чи вспомнила, о чем я ей говорил? Мои слова сбылись. Теперь моя сестра верит мне?

— Я верю моему белому брату!

Тангуа стоял поблизости, злой и угрюмый. Я подошел к нему и, глядя прямо в глаза, спросил:

— Вождь кайова Тангуа лжец или он предпочитает правду?

— Ты хочешь меня обидеть?

— Нет, но я хочу знать, что думать о тебе. Отвечай!

— Шеттерхэнд знает, что я люблю правду.

— Проверим! Ты всегда выполняешь условия договора?

— Да.

— Тогда так должно быть всегда, ибо тот, кто не соблюдает обещание, достоин презрения. Помнишь, что ты мне обещал?

— Когда?

— Когда я стоял у столба.

— Тогда я о многом говорил.

— Это правда, но ведь ты догадываешься, о чем я веду речь?

— Нет.

— Тогда я вынужден напомнить тебе — ты желал разделаться со мной.

Он весь съежился.

— В самом деле?

— Да. Тебе хотелось размозжить мне череп.

Тангуа явно испугался.

— Не… помню… — запинаясь, прошептал он. — Шеттерхэнд неправильно меня понял.

— Виннету все слышал и может подтвердить.

— Да, — с готовностью подтвердил Виннету. — Тангуа хотел рассчитаться с Шеттерхэндом и хвастался, что размозжит ему череп.