Текучая Вода - Эмар Густав (серия книг txt) 📗
В эту минуту он сожалел, что довел до отчаяния бедных людей, требовавших своей доли воздуха и солнца.
Впрочем, гордый испанец сейчас же овладел собой и отвечал офицеру с вызывающей улыбкой:
— Что могут мне сделать эти негодяи? Не я, а они должны бояться встречи со мной! Однако нам нечего здесь дольше оставаться, едем, уже поздно.
Офицер не ответил. Он поклонился, сел на лошадь и приказал своему отряду сделать то же самое.
Группа повернула назад.
У подножия холма она разделилась на две части.
Отряд солдат направился к форту Агуа Верде, а дон Аннибал с женой и мажордомом к гасиенде дель Барио.
Судья и его провожатые, до сих пор не оправившиеся от испуга, предпочли следовать за солдатами, хотя дон Аннибал предлагал им свое гостеприимство.
Путешествие проходило в молчании. Владелец гасиенды был недоволен, хотя и не желал этого обнаруживать. Его план не совсем удался, мщение вышло неполным. Краснокожие, как бы в насмешку над врагами, разрушили свою деревню и лишили их возможности позабавиться лишний раз несчастием бедняков.
Донна Эмилия казалась озабоченной и грустной. Ненависть, питаемая индейцами к мужу, сильно тревожила ее. Она не смела громко выражать свои чувства, но в душе дала волю печальным мыслям. Чутьем любящей женщины она угадывала в будущем немало горя и забот.
Мажордом имел прежний беспечный вид.
Ничто не прерывало однообразия путешествия, и наши герои еще до захода солнца достигли гасиенды дель Барио. Ночь уже окутала долины, а вершины гор еще блестели розовым светом.
Гасиенда дель Барио представляла прочное сооружение из камней, какие любили воздвигать первые завоеватели в знак своей власти.
Дом казался крепостью и стоял на скале, висевшей над бездною. К нему вела тропинка, такая узкая, что двое всадников не могли бы по ней проехать. Эта тропинка извивалась по склонам холма и приводила к главному входу в гасиенду. Здесь находился подъемный мост.
Стены, в десять метров высотой и соответствующей толщины, оканчивались зубцами, которые считались признаком благородства и были очень любимы истинными кастильцами. Владельцев гасиенд не следует смешивать с фермерами. Это крупные помещики, земля которых часто больше целого французского департамента. Во времена испанского владычества они находились на положении феодалов, т. е. имели право суда, жили по своему вкусу и подчинялись непосредственно вице-королю, который, живя в Мексике, не мог за ними следить. Эти землевладельцы сами расценивали свои земли, эксплуатировали копи, разводили стада. Никто не спрашивал у них отчета ни в том, как они увеличивают свои богатства, ни в том, как они обращаются с индейцами, доставшимися им после дележа мексиканского населения между завоевателями.
Кстати, сделаем следующую заметку.
Со времени объявления независимости в Новой Испании по закону рабство там перестало существовать, но фактически оно никогда не прекращалось.
Богатые владельцы, которых филантропический закон об отмене рабства совершенно разорял, вместо того, чтобы кричать и жаловаться по примеру некоторых рабовладельцев Северной Америки, нашли возможность соблюсти и закон, и свою выгоду.
Они собрали рабов и объявили им, что рабство уничтожено и они свободны. Бедняги обрадовались, но ненадолго. До сих пор их, худо ли, хорошо ли, кормили, давали им одежду и лекарство в случае болезни, теперь же ничего этого не оказалось.
Положение обострялось с каждым днем.
Тогда землевладельцы пришли на помощь своим бывшим рабам. Они предложили им работу с оплатой три реала в сутки, на собственном иждивении. — Кроме того, — прибавили они, — чтобы облегчить на первых порах вашу судьбу, мы выдадим вперед все, что вам надо, а потом вычтем стоимость этого из жалованья. Отработав долг, вы сможете нас покинуть, когда пожелаете.
Оказалось, что работники никогда не могли выплатить этих денег, так как постоянно нуждались в пище и одежде. Долг рос, как снежный ком, и вместе с тем пеоны теряли право покинуть своих хозяев, которым они не могли дать другой гарантии в уплате, кроме своей личности.
Они сделались еще более рабами, чем были раньше. В выигрыше оказались только землевладельцы. В самом деле, содержание раба прежде стоило шесть реалов в сутки, а пеон обходился в три реала. При этом они снабжали пеонов пищей и одеждами по произвольной, разумеется, цене.
Вот какую свободу получили рабы в испанских владениях благодаря провозглашению независимости.
Обратимся к нашему рассказу, извинившись за долгое, но небесполезное в смысле понимания современных повествованию нравов отступление.
Протекали дни и недели, а об индейцах было ни слуху ни духу, казалось, они скрылись навсегда. Мало-помалу воспоминание об экспедиции бледнело и, наконец, изгладилось совершенно. Об угрозах Красных Бизонов забыли, сочтя их за хвастовство.
Пришел год, наступила вторая половина 1808 года. Политический горизонт заволокло тучами. Несмотря на старания испанского правительства скрыть от колоний настоящее положение дел в Европе, туда проникли слухи о вступлении французских войск в Испанию. Умы заволновались, в некоторых провинциях сделаны были даже попытки восстаний. Дон Аннибал, находившийся в Леон-Викарио, куда он отвез жену к ее родителям, решил покинуть город и вернуться в гасиенду.
Следующее обстоятельство заставляло его особенно торопиться. Индейцы селения Рио-Гранде, находившегося на Рио-дель-Норте, в нескольких верстах от его земли, избили гарнизон и рассеялись по окрестностям, истребляя все на своем пути. Рассказы о взятии форта Рио-Гранде давали повод думать, что Красные Бизоны не были в стороне от этого дела.
Граф дон Родриго де Мельгоза, комендант крепости и брат правителя, презирал индейцев и обращался с ними очень жестоко.
Когда индейцы захватили форт, они зверски убили полковника Мельгозу, залив ему рот расплавленным золотом на том основании, что он любил деньги. Несчастный умер в страшных мучениях.
Потом индейцы отрезали ему голову, завернули ее в плащ и отправили этот ужасный трофей своей победы жене полковника, жившей у своего свекра в Монклове.
При виде скальпированной и страшно изуродованной головы несчастная потеряла рассудок.
Правитель, единственный сын которого находился около полковника и вместе с ним исчез или пал жертвой неумолимого мщения индейцев, не мог добиться правды. Все поиски не привели ни к чему, и несчастный отец должен был остаться в полном неведении о судьбе своего ребенка.
Странный знак находили на лбу жертв индейцев — изображение бизона, вырезанное ножом. Дон Аннибал знал, что бизон был эмблемой индейского племени, над которым он так издевался год тому назад. Можно было представить себе его беспокойство, когда стало очевидным, что виновниками смерти полковника Мельгозы и похищения его племянника были Красные Бизоны.
Он наскоро собрался, простился с донной Эмилией, не согласившись, несмотря на ее просьбы, взять ее с собой и уехал.
Через девять дней он уже был в гасиенде.
Там его ждали дурные известия.
Вот что он узнал.
Большая часть его скота была уведена, некоторые пеоны убиты поля сожжены, виноградники истреблены. Убытки были огромными. Для того, чтобы владелец гасиенды понял, кто у него хозяйничал, посредине поля была поставлена жердь, а на конце ее висела шкура оленя с изображением бизона. На этот раз невозможно было ошибиться: это был красный бизон — эмблема его врагов.
Дон Аннибал пришел в страшный гнев и поклялся жестоко отомстить за новое оскорбление. Он решил объединиться с другими потерпевшими. Письма и курьеры полетели во все стороны.
Землевладельцы, не знавшие как избавиться от индейских демонов, дерзость которых перешла всякие границы и грозила совершенно разорить область, без колебаний приняли предложение дона Аннибала. Против краснокожих была организована настоящая охота.
Граф Мельгоза, горевший желанием отомстить за смерть брата и найти сына, предоставил в распоряжение союзников два эскадрона драгун. Таким образом, дон Аннибал, принявший на себя командование, очутился во главе целой армии. Военные действия начались немедленно.
