Золото императора династии Цзинь (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич (книги без сокращений .TXT) 📗
- В своей среде, среди своих, - сказал Домбровский, - мы все честные, господин Крабель. Покрайней мере, мы к этому стремимся.
- Но не всегда получаеться – сказал Крабель, думая о своём.
- Правда ваша, господин Крабель – согласился Домбровский.
- Я просто хотел бы уточнить позиции вашей партии, господин Домбровский. Так сказать - ваше кредо.
- Ах, позиции! По позиции – мы за демократию. За всеобщее справедливое распределение дохода! Мы не против крупной буржуазии и уж тем более не против мелкой! Против буржуазии социал-демократы и примкнувший к ним Бунд! – Домбровский покосился на Левицкого. – Они за мировую революцию!
- Как всё запутано! Социал-демократы за революцию, социалисты-революционеры за демократию.
- Причём наша партия – эсеры, считает, что перейти к социализму можно не насильственным путём. Мы, эсеры-максималисты, считаем, что социалистическая революция должна быть. Мы за революцию в России.
- Да вы что! – удивился Левицкий. – А как же понимать террор?
- А террором мы подталкиваем царское правительство к демократии. Если Россия перейдёт к социализму без революции, значить так тому и быть. Мы не будем настаивать на революции. Мы за смену строя, а как он произойдёт, через революцию или террор подталкнёт к смене строя, нам не принципиально.
- Запугивание, это очень оригинальный метод смены строя – сказал Крабель. – Боюсь, что насилием мало, что можно сделать. Вы и меня будете запугивать, что бы я помог вам?
- И всё-таки хотите обидеть, господин Крабель! Мы вас нижайше просим только подсказать нам, где нам искать Софью Андреевну. А дальше мы сами справимся. Что же касается ваших неприятностей на берегу Амурского залива … Да, у меня есть кое-какие связи в преступном мире. Поспрашиваю. Может что-то удастся вернуть или как-то по-другому компенсировать ваши издержки. Хотя бы частично.
- Это деловой подход, господин Домбровский. Это мне нравиться. Но мои издержки близки к потерям.
- Но вы же не последний хрен без соли доедаете?- возразил Домбровский. - Я же пообещал побеспокоиться о вас. Что можно будет вернуть – вернём.
- Хотелось бы процентов пятьдесят.
- Я ничего не могу обещать!
- И всё-таки!
- Я постараюсь сделать всё от меня зависящее!
- Этого достаточно. Ваше слово коммерсанта, надеюсь, твёрдо?
- Конечно.
- Я ведь тоже за справедливое распределение дохода. А получается, что одни работали, старались и им ничего не досталось. Согласитесь – это не справедливо.
- Полностью с вами согласен, Павел Иванович.
- Вот и чудненько. А что касается вашей сестры, Семён Андреевич, то я постараюсь помочь. Потереблю свои связи. Может быть что-то и узнаю. Давайте встретимся завтра в это же время здесь же. Очень надеюсь, что с вашей сестрой хорошо обращаются и за сутки с ней ничего экстравагантного не произойдёт.
- Будем иметь надежду – сказал Левицкий. – Но хотелось бы как-то ускорить.
- Всё, что в моих силах сделать – сделаю – заверил его Крабель.
На этом и расстались.
Выйдя на улицу, Левицкий сказал:
- Вот скотина! Ещё сутки ждать!
- Ему надо подготовиться, Семён. Он знает кто, но не знает где. Манз же не просто так к нему приходил. И ему надо подумать, просчитать, как лучше всё это провернуть. Но то, что согласился помочь – это уже хорошо.
- И ты ему отдашь половину?
- Какую половину?
- Половину добычи, что вы взяли на берегу Амурского залива.
- Мы ничего не брали.
- Лапшу на уши, своим ребятам? Вам не стыдно, Георгий? Какие имеются тайны между своими? Всё и так понятно. Но я не имею ничего такого к вам. Экспроприация экспроприаторов! Я понимаю. Это всё для общего дела. Для пользы революции.
- Общее не общее, а с Крабелем шутки плохи. Отвечать-то мне. Он тоже обо всём догадался. Отдам – со вздохом сказал Домбровский и добавил – Тем более что деньги всё равно фальшивые. Как говориться: «От греха подальше».
С той стороны улицы к ним спешил Шинкаренко.
ГЛАВА 28. ПРОМЫШЛЕННИКИ ИДУТ ПО СЛЕДУ.
Промышленники шли уверенным быстрым шагом. Они быстро добрались до места встречи Мазура и хунхузов. Сорок человек и одна лошадь протоптали довольно таки широкую тропу. И промышленники двинулись по ней, как по дороге – помятая трава, сломанные ветки указывали им путь. Через какое-то время они обратили внимание, что след возвращается и, судя по всему, хунхузы двинулись в другую, противоположенную сторону. Он вывел промышленников к месту, где Мазур переправлялся через реку. Дальше след шёл в горы. Пройдя по нему вперёд и вверх, Мазур остановился.
- Однако ливень будет - сказал он.
И с ним согласились. Решили, здесь остановится и делать укрытие от дождя – шалаш, а по местному - балаган.
Горелого и Бешенного послали налегке вперёд по следу.
Остальные занялись постройкой балагана. Работали споро, как будто всё жизнь были в одной артели. Нарубили жердей, сделали настил, стены, крышу, покрыли всё это плотным толстым слоем веток с листвой, чтобы никакой ливень не был им страшен. Только отстроились, разместились, появились первые тяжёлые капли надвигающегося ненастья, а с ними и Горелый с Бешенным.
Начался дождь, переходящий в ливень.
Решили перекусить. Нарезали чёрный хлеб большими ломтями, щедро навалили на них тушёнки. Запивали дождевой водой, для этого они просто выставляли алюминиевые кружки наружу, и они быстро наполнялись водой.
- Ну, что? – спросил Мазур у Горелого.
- Через гребень перевали. Хунхузы по следу геологов шли. Потом разделились. Геологи, наверное, к старой фанзе ушли, а хунхузы на другую сторону реки. Не хотят, видно, что бы их геологи заметили.
- Я так и думал – сказал Мансур, - что узкоглазые рядом идут, как бы охраняют геологов.
- Не «как бы», а сторожат! – сказал Литвин. - Они знают, какая добыча их ждёт. Но почему-то не трогают твоих геологов, чего-то ждут.
- Ждут – сказал Горелый, - когда геологи до определённого места дойдут. Там их манзы и схапают! И золотишко к рукам приберут.
- Где место? – спросил Бешенный.
- Кабы знать! – сказал Грибан.
- Зачем нам знать? – спросил Мазур, не к кому не обращаясь. – Нам раньше надо его перехватить.
- Перехватишь, тут – мрачно сказал Литвин, - как навалятся на тебя узкоглазые …
- Не дрейфь, дядя – сказал весело Грибан, - пробьёмся!
- Пробьётся, он! Лишь бы потом не пожалели, что меня не послушались.
- Не пожалеем – уверил Мазур.
- Что ты как баба прямо – сказал Бешенный, - всё ноешь и ноешь!
- Да что с вами говорить! – обиделся Литвин. – Жадность – она губит! А жить хочется – как ни когда!
- Э! Что такое жизнь? – сказал Бешенный.
- Тебе, может, и не надо, а мне пригодиться – огрызнулся Литвин.
- Если мы сперва геологов разденем, - сказал Горелый, - то у нас подвижности не будет. Манёвру, так сказать. Надо сначала манз обезвредить.
- Чего у нас не будет? – полюбопытствовал Федька Грибан.
- Манёвру. На военном языке – не будет свободы передвижения.
- Ты нас, Горелый, учёными словами не засыпай – сказал Мазур. – «Манёвру». Что делать будем? Ливень все следы смоет.
- Да спокуха, - сказал Грибан, - чего ты прям, Ваня, как не родной? Знаем, где они – найдём! Чай, таёжники, а не манзы какие-то там!
- Ну, найдём, - сказал Литвин, - а потом, что?
- Будем кружить, и бить по одному. Нападут – разбежимся в разные стороны. Потом опять соберёмся.
- Геологи услышат.
- Да хрен с ними! Пусть слышат. Куда они от нас денутся. Будем за ними присматривать. Да что с тобой, Литвин? Ты пугливый какой-то стал. Я тебя совсем не узнаю.
Литвин что-то проворчал не разборчивое, а Федька Грибан пояснил:
- Медведь его зимой заломал. Еле живой к Сахалину приполз. Только вот недавно оклемался. Медведя-то мы нашли, убили, а потом пропили и шкуру и мясо на Сахалинском приюте. А вот Литвин какой-то не такой стал.
