Товарищ маузер(часть сборника) - Имерманис Анатоль Адольфович (читать книги бесплатно .txt) 📗
Вошел Лихеев и, в первую очередь, бросил подозрительный взгляд на стол. Слава богу! К счастью, он оставил бумагу перевернутой текстом вниз. Лип Тулиан, который уже успел усесться в дальнем углу комнаты, в свою очередь подумал: «Слава богу, ничего не заметил. Не годится совать нос в тайны начальства. Это может вредно отразиться на здоровье».
– Вы могли бы и не утруждать себя приходом, – сказал Лихеев. – Я и без того знаю, что все пойдет как по нотам, вот даже донесение написал. Если уж Парабеллум вбил себе что-нибудь в голову, то его удержит только катастрофа.
– Если хотите знать, катастрофа произошла, но только для нас. Побег не состоится!
– Ты с ума сошел! Они должны бежать! Слишком много сил вложил я в это дело!…
– И я не меньше, – сказал Лип Тулиан, тоже повышая голос, – но на этот раз ничего не поможет. Парабеллум получил письмо, и все сорвалось…
– Проклятье, все летит к черту! Как я скажу об этом Регусу?! – Лихеев схватил свою докладную, скомкал ее и порвал.
Дважды пришлось Липу Тулиану повторить слово в слово содержание письма, пока до Лихеева дошел, его смысл – революционеры собираются штурмовать тюрьму.
– Ты говоришь, через десять дней? – переспросил он. – Ишь до чего босяки додумались! Ну ничего, еще успеем приготовить им достойный прием. Такие волчьи ямы устроим, что в них места хватит для всех рижских бунтарей. Целый полк казаков вызову!
– Тогда мне, господин Лихеев, в камеру больше никак возвращаться нельзя. Увидят казаков и поймут, что я предатель.
– Ничего твой Парабеллум не увидит. Не такой я дурак, чтобы до срока раскрывать свои карты. И боевики еще, пожалуй, струсят. Все произойдет в самую последнюю минуту. Как только они проникнут в тюрьму, так казаки сразу со всех сторон и подскочат. Тюрьма будет окружена, и никому из нее не улизнуть. – Он злорадно потер руки и подошел к окну, в котором бледно обозначился ущербный месяц. – Не зря боевики выбрали именно тринадцатое, – сказал он. – Через десять дней луны не будет! Хотели в темноте подкрасться… Такая предусмотрительность обернется против них самих. Это тринадцатое сентября запомнится им почище, чем тринадцатое января!… Ну, а теперь, Жених, давай назад в камеру! Будем надеяться, что ты выудишь еще какие-нибудь подробности.
Лип Тулиан замешкался у двери. Он думал о том, как могучие руки Парабеллума в свое время задушили барона Сиверса.
– Без оружия обратно не пойду!…
Не в характере Людвига было подслушивать чужие разговоры. Но Лихеев и Лип Тулиан разошлись вовсю и временами так повышали голос, что он не мог их не слышать. Какие-то бродяги собираются напасть на подвластную ему тюрьму, охраняемую сотней вооруженных людей. Это уж нечто неслыханное! Однако чем больше Людвиг думал об этом, тем беспокойнее становилось у него на душе. Да разве можно нынешние времена вообще считать нормальными? Сейчас даже стало опасно выходить в форме на улицу, того и гляди, сыграют штуку, как с начальником либавской тюрьмы. Еще немного – и самому самодержцу всероссийскому придется дрожать за свой трон… Страх в эти дни неслышными шагами расхаживал по стране, заглядывая во дворцы и замки, за тюремные стены. Пускай себе Лихеев мечтает о засадах и волчьих ямах. Дай бог, чтобы ему повезло переловить всех налетчиков. Но, ежели в суматохе из камеры удерет хоть один заключенный, отвечать придется ему, начальнику тюрьмы. И Людвиг решил позаботиться о том, чтобы этого не произошло.
6
В задней комнате столовой сестер Дрейфогель было так накурено, что едва можно было различить лица находившихся там людей. Кроме обычных посетителей, сегодня сюда явились еще Лихач и Степан. Последним пришел Робис. Фауст начал рассказывать о своих успехах, но Робис перебил его:
– И так понятно, что без ключей ты бы не приехал. Прежде всего уточним наши силы. Сколько? – обратился он к Лихачу.
– Тридцать.
– А у тебя?
– Столько же, – доложил Степан. – Но я еще не со всеми переговорил.
– У меня в Задвинье двадцать семь человек, – сказал Атаман.
– Братцы, вы меня режете! У меня только восемнадцать! – закричал Брачка. – Зато все сорвиголовы!
– А о моих десяти ключах вы совсем забыли? Самый главный от ворот тоже имеется, – дополнил свой отчет Фауст.
– Хватит, даже с лихвой, – сказал Робис. – Держите ребят в боевой готовности, но о деле расскажем только в самый последний момент. Чтобы не проболтались!
– Но в тюрьму-то надо сообщить, – возразил Лихач. – Пусть готовятся.
– Ни в коем случае!
– Черт побери, а я уже написал Дине! – признался Атаман.
Робис посмотрел на друга, хотел сказать что-то резкое, но промолчал – он понимал Атамана. Однако легче от этого не стало.
– Товарищи, – заговорил он, – произошло самое страшное. Виноват в этом я, надо было предупредить. Я убежден, что среди недавно арестованных есть предатель. – Робис по-прежнему не называл имени Липа Тулиана, не желая без неопровержимых доказательств возвести на него обвинение.
– Значит, все к черту!…
– И нам придется любоваться, как их поведут на виселицу!
– Не может быть! – запротестовал Атаман. – Я специально так написал, чтобы, кроме Дины, никто не мог понять. Я предупредил, чтобы другим она не говорила.
– Все равно уверенности нет. Нам не остается ничего другого, как… – Робис не мог закончить фразу – слишком серьезно и ответственно было его решение.
– …отказаться? – с трудом выдавил из себя Степан.
– Совсем наоборот – штурмовать сегодня ночью!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ,
в которой боевики переходят в наступление
1
Не дожидаясь, пока кучер остановит тройку, Шампион выскочил из коляски и бросился наверх по ступенькам главного почтамта. Бесцеремонно оттолкнув даму, которая кому-то посылала поздравление с днем ангела, он крикнул телеграфисту:
– Умоляю вас на коленях! Освободите через час парижский провод.
– Линия на Вильно перерезана! Можно только через Петербург.
– Хоть через Северный полюс! Вот задаток!
– Но я не могу держать линию без дела, господин Шампион.
– Так передавайте что-нибудь! – И Шампион протянул крупную купюру.
– У меня под руками только «Юридический ежегодник», – сказал телеграфист. – Вы не станете возражать, если я буду передавать его?
– По мне, так хоть историю Вселенной, начиная от Адама и кончая Николаем Вторым… – С этими словами Шампион исчез.
В действительности Шампион еще не имел ни малейшего понятия о том, что расскажет в своей корреспонденции. Забежал Русениек и велел ему немедля отправляться на кладбище.
Когда взмыленные лошади остановились у кладбища, сумерки уже сгустились. Первое, что увидел Шампион, была довольно длинная процессия, которая проходила через ворота. Вначале казалось, что это похороны. Но нет, гроб донесли только до часовни, и народ разбрелся по кладбищу. К следующей подобной процессии Шампион пригляделся уже повнимательнее и узнал в ней младшего из мнимых гимназистов. Насколько можно было разглядеть в вечернем сумраке, на его физиономии не было печати скорби, какая обычно бывает у людей на похоронах. На его лице скорее было выражение озорной удали. Да и у остальных вид был тоже не слишком грустный. Некоторые приходили поодиночке и тут же исчезали за деревьями. Когда Шампион увидел Дависа Пурмалиса, он уже больше не сомневался в том, что его будущей корреспонденции суждено войти в историю.
Робис лежал в ложбинке меж двух могил. Поначалу на одной из них еще можно было различить гранитного ангела с распростертыми крыльями, потом его силуэт слился с ночной тьмой. Вернувшись с обхода позиций, Атаман с трудом отыскал Робиса.
– Вместе с нами – семьдесят маузеров!
– Так много?! – шепнул Робис. – Вот не ожидал. Если учесть, что в нашем распоряжении было всего несколько часов…
– Как ты думаешь расставить людей?
