Охотники за ФАУ - Тушкан Георгий Павлович (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Надо бы послать разведчиков вперед. А вдруг дорога минирована, или встретится немецкий патруль? Баженов думал об этом и ехал, ехал…
Часы показывали половину третьего. Либо войска еще не начали форсировать Днепр против «Орешка», либо фашисты ничего не заметили? В той стороне было тихо.
Довольно сильно стреляли и позади, и справа — у железнодорожного моста. Стрельба доносилась и с северо-востока, выше Станиславовки, где приземлялись десантники. Вот сейчас и позади опорного пункта сильно грохнуло. Противотанковая мина сработала или фауст-патрон?
Лязг танковых пусениц по булыжнику впереди, на дороге, они услышали, не доезжая трех километров до «Орешка». Как быть? Имеет ли он право стрелять по танку и тем самым поднимать тревогу в еще тихом «Орешке»? А если не стрелять, то что делать? Прежде всего — замаскировать бронетранспортер в лесу.
Пока саперы обследовали, нет ли мин, а Баженов, оставив противотанковое орудие на дороге, пятил бронетранспортер задом в лес, послышалась сильная стрельба возле Днепра у «Орешка». Тогда Баженов послал вперед четырех саперов с фауст-патронами.
Он устанавливал противотанковую пушку, когда вернулся запыхавшийся сапер и доложил, что шли на них два танка, но оба повернули обратно, как только началась стрельба на берегу.
— Надо было догнать, уничтожить их, эх вы! Ведь танки обрушаться на наших же. Слышите?
Началась стрельба на западной окраине «Орешка». Едва они выехали за поворот, как увидели метрах в двухстах танк на дороге у села. Он стоял к ним боком и стрелял в западном направлении, в лес.
— А ну хлопцы, — сказал Баженов той же четверке саперов. — берите по два фауст-патрона и действуйте. Знаете, где школа? Мы будем метров триста западнее, в лесу, где на карте отмечена сторожка.
Выслушав Баженова, Льоха сказал: «Молодцы мои орлята, та й у нас не перелывки. Ворвались мои хлопцы в село, почти половину заняли, а тут немецкие танки и пехота насели: и в лоб, и с боку, и с тылу — ну, нас и потеснили. Часть хлопцев осталась было в домах, я их вывел и вызвал огонь артиллерии — слышишь, бьет по западной окраине?»
— Шум-гром слышу. Только это ведь не прицельная стрельба, а по площади. От нее тогда прок, когда есть время. А нам сейчас же надо наступать навстречу армии. Дай приказ прекратить огонь.
— Так ведь нас танки не пустят!
— А где твоя противотанковая пушка?
— Здесь, да без снарядов.
— Значит, с моей у нас две противотанковые плюс ручная артиллерия. Фауст-патроны
— Это еще что такое?
— То самое пехотное противотанковое оружие. Идем, покажу.
Льоха приказал передать артиллерии сигнал «прекратить огонь». Он был трезв. Баженову понравилось, как он командовал.
Партизаны пошли в атаку.
Баженов был удивлен и обрадован, когда, промахнувшись по танку, он попал фауст-патроном в дом, откуда тоже стреляли гитлеровцы; стены дома рухнули, обваливались балки, начался пожар. Гитлеровцы побежали, пулеметчики косили их. Значит, «фаусты» эффективны и против домов!
Трижды Льоха спасал Баженова. Один раз опередил автоматчика, стрелявшего по Баженову из окна чердака, второй раз спас от снайпера, третий раз опрокинул на землю, спасая от пулеметной очереди.
— Да ты что так осатанел? Не лезь на рожон! — Льоха приставил к нему четырех автоматчиков, которым приказал находиться неусыпно при начальнике штаба в качестве личной охраны.
Уже вновь заняли почти половину села; заняли бы больше, но как выковырять из окопов у дороги посреди села гитлеровцев, которых поддерживают танки?
Баженов и Льоха понимали, что главным препятствием сейчас была артиллерия противника, стрелявшая с близких позиций в лесу. Она же прикрывала и эту группу танков. Танки били из своих окопов, и как только рядом начинали рваться снаряды, танк быстро выбирался из окопа и нырял в другой.
Это было весьма интересно с точки зрения изучения тактики противника… но если подойдут танки из села Луковицы, отрежут партизан от леса и ударят с фланга, то может создаться весьма критическое положение — и не только для партизан.
Прискакал на коне посыльный от Мацко и сообщил, что вначале их отряду удалось занять село Луковицы, но потом гитлеровцы контратаковали со стороны Станиславов-Ц танками и пехотой, выбили их, и сейчас партизаны ведут бой в лесу у дороги.
— Отсиживаетесь! — закричал Льоха.
Посыльный далее рассказал, что большая группа танков, штук тридцать, уже выстроилась на дороге Луковицы — «Орешек», но еще не двинулась.
Второй связист прибежал из леса. Курослепов передавал: в лесу собралось несколько сот парашютистов. Он приказал им идти и помогать отряду Мацко, а парашютисты его не хотят слушаться и даже задержали его до выяснения. Пусть Баженов поскорее прибудет к командиру бригады.
Десантники предприняли было атаку на Станиславовку, но успеха не имели.
Только сейчас Баженов вспомнил, что, увлекшись боем он забыл послать донесение. Да, сейчас он действительно виноват! Связался быстро, доложил обстановку, включая данные о десантниках. Начштаба приказал основные силы, включая десантников, бросить на овладение «Орешком». Баженова подмывало опросить, почему же десантникам не ставится задача продолжать действовать на главном направлении, то есть на Станиславовку, да он не посмел.
Баженов и Льоха предложили Киселеву взять две группы партизан и устроить засады на дороге Луковицы — «Орешек». На узкой лесной дороге танки не могут маневрировать. Надо перед ними заминировать дорогу, применить и «ползучие» противотанковые мины, «фаустников», ПТР, горючие бутылки, гранаты — что угодно, но не пропустить их. Мало не пропустить: надо, чтобы отряд Мацко организовал засаду на дороге позади танков и уничтожил бы отступающих.
Основной отряд продолжал бой в «Орешке», но прорваться через окопы посреди села не мог. Мешала артиллерия противника. Вызвать огонь своей артиллерии, не имевшей НП, было опасно.
На левом, низком берегу Днепра не было высоток, с которых можно было бы просматривать местность и командовать артиллерийским огнем. Даже если влезть на самое высокое дерево, и то не увидишь ничего, кроме прибрежных зарослей, деревьев на восточной окраине села «Орешек» и стены деревьев на опушке леса.
Поэтому через Днепр переправились артиллерийские офицеры со связистами, чтобы командовать огнем с поля боя. Капитан Першин из артуправления и еще группа артиллерийских офицеров-наблюдателей, высадившихся на берегу с первым же рейсом, прошла дальше, чтобы выбрать пункт для наблюдения.
Противник вел огонь. Танки противника шли в контратаку.
Группа Першина попала в трудные условия: вражеский танк расстреливал дом, в котором они находились. И тогда Першин, взяв командование на себя, приказал бежать за ним — не назад, откуда нельзя было наблюдать, а в лес; оттуда он надеялся выйти к деревне. Командиры батарей попробовали было спорить — дескать, не имеем права бросать пехотных командиров. Но приказ старшего по званию и положению надо выполнять.
Вся группа скрылась в лесу. Оттуда они дважды пытались выйти к селу и оба раза натыкались на огонь гитлеровцев.
Вот тогда Першин и предложил захватить тяжелые немецкие орудия на огневых позициях, стрелявшие с южной опушки по селу.
Там, у этих огневых позиций немцев, и встретились Першин с Баженовым.
— Ждите и не вмешивайтесь, — оказал Баженов. — Наше дело — захватить орудия, а ваше дело — стрелять из них.
И захватили. Это не обошлось без потерь, но захватили.
Трудно описать панику в селе среди гитлеровцев, когда по ним начала бить их же артиллерия.
Першин сам наводил тяжелое орудие на танк в окопе и стрелял. Каждое попадание вызывало могучее «ура!» партизан. И все офицеры Першина кричали «ура», как мальчишки.
Ночь с двенадцатого на тринадцатое. Все готово к наступлению.
Командарм, генерал Дубинский и полковник Коломииц сидели в блиндаже на наблюдательном пункте ВПУ, отдыхали в ожидании «большого Ч», когда вошел подполковник Казюрин и внешне спокойно доложил, что противник поджег несколько деревень в районе Станиславовки, чтобы осветить небо. Видны опускающиеся парашюты, по которым противник ведет интенсивный огонь.
