Операция «Святой Иероним» - Карпущенко Сергей Васильевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Окно прошу не занавешивать, — строго сказал Володя. — И ты можешь дать мне ключ от входной двери? Есть лишний?
— Да, есть, — сказала Иринка. — Мамин ключ. Только ты мне скажи, когда придут твои бандиты? Мне ведь не нужно будет дома находиться?
— Думаю, — насупил брови Володя, — сегодня они придут ко мне и станут требовать картину. Я же предложу им явиться на твою квартиру завтра, между двенадцатью и часом дня. Нет, лучше раньше — за час до полудня. Ты ведь в школе до трех часов?
— А сегодня до четырех... — сказала девочка.
— Ну и погуляй до четырех. Пусть «мальчики» поработают, а мы их и накроем. Возможный ущерб я тебе возмещу, — ну там, стоимость сломанного замка и прочее...
— Это все ерунда, — перебила его девочка. — Ты только сам будь осторожен, пожалуйста.
И Иринка взглянула на Володю с такой болью и жалостью, что мальчику стало жутко приятно, но одновременно и очень стыдно.
Уйдя от Иринки с ключом от ее квартиры, Володя тотчас пошел домой. Завтрак он приготовил себе сам, сварив пару яиц. Намазал маслом два больших куска булки, налил чаю и уже было съел одни бутерброд, как вдруг в прихожей раздался смелый звонок. «Уж не они ли идут! — екнуло Володино сердце, и тотчас пропал аппетит. — Рано как!» — ни к селу, ни к городу подумал Володя и побежал к входной двери.
— Кто там? — спросил он, дожевывая кусок булки.
— Телеграмма Климовым! — пропищал за дверью девичий голос, и Володя с неудовольствием, но в то же время и с чувством облегчения стал крутить шишечку замка.
Однако, едва дверь оказалась открытой, как тут же резко подалась вовнутрь, повинуясь чьему-то мощному напору извне, и в прихожей через три секунды уже стояли Кит и Белорус, тяжело дышавшие, будто бежали до этого по крайней мере полчаса.
— А вот и мы, наш юный друг! — улыбаясь, сказал Белорус. — Извини уж нас за внезапное вторжение и за старинный трюк. Попросили одну девчушку, она спускалась сверху, — сыграть роль почтальона за небольшое вознаграждение. Она справилась со своей задачей прекрасно, и вот мы уж у тебя в гостях. Разреши пройти для разговора.
— Проходите, — сказал Володя, стараясь унять волнение. — Может, чайку хотите?
— А почему бы и не испить чайку? — весело обратился Белорус к Киту, угрюмому и неказистому. — Давай, Володька, угости нас чаем. На дворе такая мокрая погода, и согреть желудки нам не помешает.
Володя провел «гостей» на кухню, дрожащими руками достал стаканы и разлил по ним заварку. Через две минуты Белорус и Кит уже хлебали горячий чай, а Кит даже принялся за недоеденный Володин бутерброд с яйцом. Утерев рот краешком полотенца, Белорус сказал:
— Спасибо тебе, Володя, за чаек, а теперь давай о деле потолкуем.
— Ну что ж, давайте, — согласился мальчик, — если вы считаете, что нужно.
— Нужно, очень нужно! — махнул рукой Белорус. — Ну, слушай... Спектакль ты, Володя, отрежиссировал отлично и свою маму убедить вполне сумел в том, что я первостатейный негодяй и вор. Твоя мама от меня ушла и даже оставила мне на память все мои подарки — что ж, женщина с характером. Но мне тоже хотелось бы получить за эту потерю компенсацию. Разве у нас с тобой не было мужского уговора и разве ты не обещал мне за маму отдать «Святого Иеронима», на которого ты, мальчик, претензий иметь не можешь? Да и на что тебе картина? Продать ты ее в России не сумеешь — тебя накроют тут же или тебя попросту обманут покупатели, отняв полотно да и все. Ты за нее не получишь и рубля, а большие неприятности нажить сумеешь, так то...
— Ну и что вы предлагаете? — разгрызая кусочек сахара, спросил Володя.
— А вот что, — наливая в стакан заварку, сказал Петрусь Иваныч. — Ты добровольно отдаешь нам полотно, а я тебе вручаю гонорар, за труды, так сказать, — пять тысяч долларов. Ты понимаешь, я еще иду тебе навстречу: мало того, что я, — и Белорус вздохнул, — пожертвовал любимой, я прощаю тебе твой гнусный обман, твою комедию да еще и денег даю в придачу, целое состояние — пять тысяч долларов!
И в подтверждение своих слов Белорус вынул из потайного кармана своего нарядного с искрой пиджака целую пачку зеленых американских банкнот.
— Во, гляди! — радостно сказал Петрусь Иваныч. — Все твои будут, столько купишь на них...
— У меня больше нет картины, — тихо и спокойно перебил словоизлияния Белоруса Володя.
— Это как же, позволь-ка?.. — насупил брови Петрусь Иваныч. — Ты что, снова нас хочешь провести?
— Слушай, Петро! — резко вмешался в разговор Кит. — Этого мальца нужно поскорей мочить и не вести с ним эти дурацкие трали-вали! Он нас парит, как девочек, а мы сидим, уши по плечам развесив! Давай его кончать!
Володя не то что испугался — его охватил панический ужас, потому что он догадался о серьезности намерений Кита по злому выражению его гнусной рожи и по крепко сжатым кулакам.
— Как... как кончать? — пролепетал Володя. — Но у меня на самом деле нет картины, не вру я, правда!
— А где она? — спросил Белорус. — Знаешь, Вова, ты брось-ка водить нас за нос! Ты хоть и сын моей бывшей любимой женщины, но я не смогу отказать в удовольствии своему другу, и он на самом деле строго накажет тебя самым неинтеллигентным образом, потому что является человеком малокультурным.
— Ну, это уж ты перегнул малехо... — буркнул обиженный Кит.
А Володя сказал:
— Нет, на самом деле, нет больше у меня картины! Она мне и не нужна была! Вы же знаете, я при помощи «Иеронима» маму свою возвратить хотел, полотно сыграло свою роль, и я вчера подарил картину подруге своей, Иринке! Да вы же, Петрусь Иваныч, помните ее! Она в музее вашем вместе со мной и мамой была!
Белорус смотрел на Володю глазами, полными ненависти.
— Да помню, помню я твою Ирину! — буквально трясясь от злости, сказал Петрусь Иваныч. — Да, симпатичная особа, но ты же не псих, ты не шизофреник и понимаешь, что можно подарить одеколон французский, серьги, в конце концов, но дарить полотно Боттичелли, цена которого там, у них, на Западе не меньше миллиона долларов, нельзя, никак нельзя! Или ты нас опять надуваешь?!
— Да конечно, опять динамо крутит, щенок зеленый! — воскликнул Кит. Давай-ка я его, Петро, немножко за пальчики подергаю — вмиг заговорит!
И Кит, быстро схватив Володю за руку, так вывернул ему пальцы, что мальчик заорал благим матом:
— О-о-ой! Не надо! Не надо! Покажу вам, где она висит! Покажу!
Белорус, который, видно, на самом деле не любил рукоприкладства, сделал знак Киту:
— Довольно, маэстро, довольно! Володя сейчас нам все расскажет. Правда, Вова?
— Да, все расскажу и покажу, — потирал Володя свои пальцы, скорчив гримасу боли и страха. — Только не выкручивайте пальцы, хорошо?
— Брехать не будешь — и пальцы будут целы! — гаркнул на него Кит. Снова будешь туфту нести — переломаю кости и костылей не дам!
— Хорошо, хорошо, маэстро! — успокоил Кита Белорус. — Мы поняли, что ты шутить не любишь. Ну, Володя, говори, только честно.
— Картина на самом деле у Иринки, и я ее забрать не могу, но пойдемте, я покажу вам ее квартиру. С улицы, то есть с лестницы дома, стоявшего напротив, вы, наверное, увидите «Иеронима». Иринка картину на видное место повесила, напротив окна.
А Белорус все недоумевал:
— Да как же она могла принять такой подарок?! Она ведь не идиотка! Видно, что музейная картина!
— Нет, — сказал Володя, — я ей соврал — говорил, что копия, а она не разбирается. Понимаете, шел к ней на день рождения, а денег на подарок не было, вот и понес... Признаться честно, сам жалею! Мне бы сейчас ваши пять тысяч зеленых... — И Володя тяжело и очень натурально вздохнул.
— Ну и шизофреник! Ну и олигофрен! — возмущался в прихожей Белорус, облачаясь в свое роскошное пальто. — Одевайся, любимец женщин! Показывай, где висит «Иероним»! А я этого дурачка еще хотел в Оксфорд учиться отправить! Да тебя, недотепа, из российского ремесленного училища взашей выпрут!
— А вы не обзывайтесь! — огрызался Володя. — Нужен мне ваш Оксфорд! Постойте, сейчас бинокль возьму, чтобы лучше своего «Иеронима» разглядеть могли...
