Война в зазеркалье - - (книга жизни .TXT) 📗
– Ракеты сейчас в том районе, – сказал Леклерк. – Капитан рассказал вам, по каким признакам можно определить их местонахождение. Нас интересует, как они выглядят, где находятся и главное – кто ими управляет.
– Я знаю.
– Испробуйте обычные приемы. Разговоритесь с кем-нибудь в пивной, скажите, что ищете фронтового друга, ну, в таком духе. Когда все узнаете, возвращайтесь обратно.
Лейзер кивнул.
– В Калькштадте есть дешевая гостиница для рабочих. – Он развернул карту города. – Здесь. Рядом с церковью. Остановитесь там, если получится. Вам помогут встретиться люди, которые действительно были связаны с…
– Я знаю, – повторил Лейзер.
Холдейн заволновался, озабоченно посмотрел на него.
– Может, вы даже что-то услышите про одного человека, работавшего на станции, по имени Фритше. Благодаря ему мы узнали некоторые интересные подробности о ракетах, он сам потом куда-то исчез. Если у вас получится, конечно. Вы могли бы спросить на станции, назваться его другом… – Он секунду молчал. – Просто исчез, – повторил Леклерк – для них, не для себя и погрузился в свои мысли. Эйвери озабоченно смотрел на него, ждал, когда он продолжит. Наконец он сказал торопливо:
– Я сознательно не говорил о вопросах связи, давая понять, что инструктаж подходит к концу. Я полагаю, вы уже отработали это должным образом.
– Да, здесь беспокоиться не о чем, – сказал Джонсон. – Время передач ночное. Диапазоны частот не будут заняты. А днем он свободен, сэр. Мы замечательно потренировались, верно, Фред?
– Да. Замечательно.
– Что касается вашего возвращения, – сказал Леклерк, – будем действовать, как на войне. Подводных лодок больше нет, Фред; они не для такого дела. Когда вернетесь, тут же обратитесь в ближайшее британское консульство или посольство, назовите свое имя и скажите, что хотите на родину. Изображайте из себя оказавшегося в затруднении британского подданного. Инстинктивно я чувствую, что выбираться вам лучше тем же путем, каким пойдете туда. Если возникнут осложнения, не нужно тотчас идти на запад. Затаитесь на какое-то время. У вас с собой будет много денег.
Эйвери знал, что никогда не забудет то утро. Они сидели, развалясь за деревянным столом, как школьники в бомбоубежище на занятии по гражданской обороне, их напряженные лица следили за Леклерком, который в церковной тишине совершал литургию по обряду их веры и вздымал свою изящную руку к карте, словно священник – свечу. Все, кто был в комнате – и возможно, Эйвери больше, чем другие, – знали о той роковой черте, что лежит между мечтой и реальностью, между причиной и действием. Эйвери помнил, как говорил с дочкой Тэйлора, как выдавливал из себя наспех придуманную ложь перед Пеерсеном и британским консулом; он помнил те страшные шаги в гостинице, и теперь, вернувшись из своей чудовищной поездки, видел, как пережитое им превращалось в образы, которыми манипулировал Леклерк. И все-таки Эйвери – да и Холдейн и Лейзер-слушали Леклерка с благоговением, вероятно чувствуя, что вот именно так, в каком-нибудь далеком и волшебном месте, все должно происходить на самом деле.
– Извините, – сказал Лейзер, разглядывавший план Калькштадта. В этот момент он почувствовал себя увереннее. С тем же выражением лица он. наверно, показывал владельцу неисправность в машине. Станция, общежитие и церковь на плане были обозначены зеленым цветом; вставка в нижнем левом углу изображала железнодорожные склады и депо. Стороны света были отмечены по бокам: Западная перспектива, Северная перспектива.
– Что такое перспектива, сэр? – спросил Лейзер.
– Вид, направление.
– Зачем это? Зачем это на карте, скажите, пожалуйста?
Леклерк терпеливо улыбнулся:
– Для ориентации, Фред.
Лейзер поднялся со стула и стал внимательно разглядывать карту.
– А это церковь?
– Точно, Фред.
– Почему она обращена на север? Церкви всегда смотрят с востока на запад. У вас вход с восточной стороны, там, где должен стоять алтарь.
Холдейн наклонился, прижав к губам указательный палец правой руки.
– Это только схематическая карта, – сказал Леклерк.
Лейзер вернулся на свое место и сел, с особенно прямой спиной.
– Понятно. Извините.
Когда инструктаж закончился, Леклерк отвел Эйвери в сторону:
– Еще одна вещь, Джон, он не должен брать пистолет. Это не подлежит обсуждению. Министр был здесь непреклонен. Передайте Фреду.
– Что, нельзя пистолет?
– По-моему, можно нож. Нож – штука общего назначения; то есть, если что-то пойдет не так, мы всегда сможем сказать, что он общего назначения.
После обеда они прокатились вдоль границы – машину дал Гортон. Леклерк взял с собой небольшую пачку листков с заметками, которые он выписал из пограничного донесения Цирка, и вместе со сложенной картой держал их на коленях.
Вид самой северной части границы, разделившей Германию надвое, .может вызвать удивление. Разочарован будет тот, кто рассчитывает увидеть надолбы и внушительные укрепления. Местность, где пролегла граница, самая разнообразная: овраги, небольшие, поросшие папоротником холмы и дикий неухоженный лес. Большинство укреплений восточных немцев расположены в глубине территории, так, чтобы их не было видно с запада – только изредка разбудит воображение какой-нибудь выдвинутый вперед бункер, пустой сельский дом, разбитая дорога или наблюдательная вышка.
Западную сторону украшает символ раздела Германии – фанерная модель Бранденбургских ворот, нелепо торчащая на диком лугу. На изрядно пострадавших от ветра и дождя деревянных табличках – лозунги пятнадцатилетней давности. Только ночью, когда темноту разрывает луч прожектора и начинает обыскивать остывшую землю, холодеет сердце за притаившегося в поле беглеца – так замирает заяц и, будучи обнаружен, в ужасе срывается с места и бежит, пока не упадет без сил.
Они поехали по вершине вытянутого холма, и там, где оказывались особенно близко от границы, останавливали машину и выходили. На Лейзере был плащ, на голове – шляпа. День был очень холодным. Леклерк был одет в шерстяное пальто, в руках держал раскладную трость-табурет: один Бог знает, где он ее откопал.
Леклерк сказал: «Не здесь» – уже при первой остановке. Потом он повторял это несколько раз. Когда они вышли из машины в четвертый раз, Леклерк объявил:
– Следующая остановка – наша. – Такого рода шуточки любили на войне.
Эйвери не узнал бы это место, хотя видел его на схематической карте Леклерка. Холм был тот самый, конечно, и поворачивал к границе, круто обрываясь над лежащим у его подножия полем. Но дальше местность была холмистой, кое-где покрытой лесом, на горизонте выступали деревья, между которыми с помощью бинокля можно было разглядеть коричневый силуэт деревянной вышки.
– Левее третьего кола, – сказал Леклерк.
Они внимательно осматривали землю, и Эйвери заметил след старой тропинки.
– Она заминирована. Заминирована вся тропинка. Их территория начинается у подножия. – Леклерк повернулся к Лейзеру. – Пойдете отсюда, – Он взмахнул своей тростью-табуретом. – Дойдете до обрыва и заляжете. Мы все придем сюда пораньше, чтобы ваши глаза привыкли к темноте. Теперь, пожалуй, пора возвращаться. Чтобы не привлекать внимание.
На обратном пути начался сильный дождь, он заливал ветровое стекло и шумно барабанил по крыше. Сидя рядом с Лейзером, Эйвери погрузился в свои мысли. Он попробовал взглянуть на все со стороны и понял, что его собственная миссия превратилась в комедию, а Лейзер должен был стать действующим лицом трагедии. Эйвери представилось, что он участвует в безумном посменном марафоне, в котором каждый бегун должен бежать быстрее и дальше, чем предыдущий, а финишем станет смерть.
– Кстати, – сказал он вдруг, обращаясь к Лейзеру, – что нам делать с вашими волосами? Мне кажется, у них там нет такого лосьона, каким пользуетесь вы. Это может вас выдать.
– Стричься не надо, – заметил Холдейн. – Немцы носят длинные волосы. Помыть голову, вот и все. Смыть лосьон. Молодец, Джон, поздравляю.
