Операция «Святой Иероним» - Карпущенко Сергей Васильевич (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Так вот, — простодушно повествовал «утиный нос», разбивая яйцо о мрамор стола, — подошел я к разбитой машине, чтобы помочь потерпевшим аварию автомобилистам, — такой у нас на дорогах закон, который вы, сударь, исполнять не желаете. Заглянул я, значит, через треснутое стекло в салон и вижу, что лежат там вповалку два человека, все в крови, но еще живые. Пригляделся я и вижу — батюшки мои, да ведь это сам Паук, а с ним его верный помощник Юрик! Ну, думаю, сейчас я вам помогу! И в два счета монтировочкой отправил их туда, где им сейчас так хорошо, так спокойно...
— Куда же это? — заплетающимся языком спросил Володя, прекрасно понимая, однако, куда.
— Как куда? К жмурикам, понятно. А чё? ГАИ и «скорая» приедут и такое в протокол запишут: черепно-мозговая травма. Я им просто облегчил мучения. Люблю, знаешь, людям помогать. Ты-то вот не стал...
— За что вы их? — едва открывая рот, спросил Володя, даже отложивший вилку в сторону.
«Утиный нос» криво улыбнулся (теперь совсем невесело), дернул вниз замок своей куртки, резко задрал свитер вместе с рубахой, и перед Володей открылась исполосованная рубцами и язвами грудь — грудь человека, которого видел Володя на даче Паука позавчера. Раны были глубокими, еще сочившимися, и вид их был до того отвратителен, что Володя отвернулся.
— Так это вы и есть тот самый Злой? — спросил Володя угрюмо, не глядя на мужчину, снова принявшегося за сосиски.
— Ага, он самый, — подтвердил «утиный нос». — Я, хоть и не нравится мне это имя — ну какой я Злой? Я — добрый! Вот двоим хорошим людям мучений избежать помог, а они-то совсем не так со мною обращались. — И лицо Злого внезапно приняло совершенно отталкивающее выражение, непроизвольно сделав безобразную гримасу злобы и ненависти ко всему миру.
Между тем стали подходить люди, и за столиком оказалось еще двое человек. Продолжать начатый разговор было невозможно, и Злой, залпом выпив свой кофе, оставив несъеденными пирожки, сказал:
— А пойдем по улочке пройдемся. Там и потолкуем.
Они вышли на Большой проспект. Злой предложил Володе посидеть с ним в сквере, что был во дворе ближайшего дома, и скоро они уже сидели на скамейке, и Злой раскуривал сигарету, забавно двигая своим утиным носом.
— Ты, сударь, многих финтами ловкими обидел: Белоруса, Паука, меня вот... Думаешь, я для того в отряд ментовский поступал, чтобы ты мне вместо оригинала копию подсунул? Нет, не для того. Я только увидал забытые тобой перчатки там, в зале, как сразу у меня мысля мелькнула — нечисто дело. Злой помолчал, пососал свою цигарку и сказал со вздохом: — Не думал я, что Паук меня накроет, но я, скажу тебе безо всякой там балды, очень рад, что Паук меня захапал. Представляешь, приехал бы я в Поляндию с картиночкой поддельной? Ну, просто смех, умора! А тут все выяснилось, честь по чести... Тебя тогда увезли, а меня оставили наедине с самим собой — думали, поди, что я уж помер. Помнишь, руку мне одну развязали, когда тебя хотели на место мое усаживать. Так вот, оставили они меня, а я возьми да развяжись совсем. Охранника я Паучиного тогда маленько замочил, снял с него прикид, пистолетик его взял да и в окно. Но знаешь, что я прихватил еще? А, не знаешь! Ту картинку я с собой взял, копию, что в Эрмитаже снял, тобой повешенную.
— Зачем вам копия? — спросил Володя, недоумевая.
— Ты подожди, потом об этом. Главное, что я знал, когда ты с Пауком встречаешься, когда ты ему картинку настоящую притащишь. Вот и решил я его опередить. Приехал к рынку чуть-чуть пораньше Паука, вижу — ты стоишь, но замедлил я немного, затянул, и Паук уж с Юркой тут как тут. Видел ты меня?
— Нет, не обратил внимания. Я в другую сторону смотрел, — сказал Володя.
— Знаю, ты ждал товарищей, я ведь не дурак. Ты, брат, с виду идиот идиотом, а в серединке еще тот финтила. Помню, как ты у Паука святошу из себя разыгрывал.
— Да не играл я там! — с обидой выкрикнул Володя, понимая, что ему следует держаться старой версии, объяснявшей утайку настоящего «Иеронима». — Я на самом деле хотел картиной потому владеть, что духом ее проникся!
— Говори мне! — усмехнулся Злой и подмигнул Володе своим поросячьим глазом. — А может, и впрямь ты чокнутый? Но я ведь не доктор по психическим болезням, и мне тебя не лечить. Ты, братишка, вот что — гони-ка мне настоящую картинку, коль ты такой богобоязненный, а я тебе взамен твою копию отдам. Можешь вставлять ее в рамку, ставить перед ней свечу и молиться своему «Иерониму» хоть до посинения, до шишек на лбу. Мне же сегодня нужно отправляться в далекие земли, а именно в Поляндию.
— Да, — сказал раздумчиво Володя, — я еще тогда, ночью, слышал, что вы в Польшу уезжаете. Даже Киту с собой ехать предлагали...
— Ладно, это к делу не относится, — резко прервал Володю Злой. — Когда я получу картину? Ты, парень, знай, что я — не Паук и твои слезы для меня не дороже водопроводной водички. Хочешь остаться жив-здоров, картину мне отдай сейчас же, а нет — сделаю из тебя жмурика той же монтировкой, какой вчера я доколачивал Паука и Юрика его. Ну, где картина?
И Злой, словно подтверждая серьезность своих намерений, быстро взглянув по сторонам, вытащил из нагрудного кармана куртки нож с длинным узким лезвием, похожий на стилет, и прижал его острие к животу Володи. При этом он заслонял нож от возможных свидетелей большой спортивной сумкой, которую держал на коленях. Володя тут же вспотел, потому что ощутил, как кончик ножа, острый, словно шило, уткнулся в его живот. Поднажми Злой еще немного — и лезвие... Нет, Володя, разумеется, этого допустить не мог, а потому заверещал жалобным голосом, начав к тому же слегка икать:
— Отдам, отдам я вам картину... ик... мне не жалко! Только... ик, ик... у меня ее дома нет... ик... Зачем мне ее дома-то держать?.. ик, ик...
— Ну а где она? Сбрешешь — на небе разыщу! — надавил Злой на Володин живот своим кинжалом. — Говори!
— У товарища она... ик, ик. У того, кто меня вчера на мотоцикле вез!
— Когда ее возьмешь? — Острая сталь давила в Володин бок все больнее, все сильнее.
— Только вечером! — верещал Володя. — Днем он обычно по городу катается... ик.
— Поезд на Варшаву отбывает сегодня ровно в полночь, — угрожающе шипел Злой. — Если ровно в двадцать три часа тебя не будет у багажных касс, то в Польшу я не еду, но завтра пусть твои родители тебя разыскивают в морге. Ты, приятель, понял? Я не шучу.
Конечно, Володя все прекрасно понял. Оставалось лишь уточнить детали.
— А на какой вокзал мне приходить?
— Ну ты, как вижу, на самом деле идиот, — покрутив утиным носом, заметил Злой. — Я же сказал — в Варшаву еду, в Варшаву! Значит, с Варшавского, псих ты недокрученный! Гляди, на Финляндский не припрись!
— Не припрусь, не бойтесь, — заверил Володя хмуро. — Только уж и вы не забудьте мою копию принести, баш на баш. Мне ведь все равно: оригинал у меня или подделка, лишь бы хорошо нарисована была. На религиозное настроение не влияет.
Злой посмотрел на Володю с глубоким сожалением, покачал головой, незаметно убрал свой нож в карман и сказал:
— Да принесу я тебе твою копию. Богом ты обиженный. Она вообще-то здесь, в сумке у меня. Нарочно для тебя вез, а адресок твой, между прочим, Кит мне дал, дружочек, корешок мой. Я его чуть не пришил за то, что он Паука на меня вывел, вот он и постарался, на тебя навел. Если Кит и Белорус к тебе вязаться станут, скажи им, что Злому отдал картинку. Не найдут они меня. Ладно, пошли. Копию на вокзале тебе отдам, взамен оригинала. Помни: кинешь меня — как цыпленка задавлю. — И Злой для наглядности так сжал свой кулак, что даже побелели костяшки пальцев.
Они расстались, и Володя побрел домой. Да, Злого он совсем не принимал в расчет, а вот, поди ж ты, он прямо с кресла пыток к нему и заявился да и оказался пострашней, чем сам Паук со всей своей Паучиной командой!
Дома Володя улегся на диван и стал думать, как «обработать» Злого. «Судя по его роже да и по тому, что он принял мою копию за оригинал, кумекал Володя, закинув руки под голову, — Злой копию от картины настоящей отличить не может. Сегодня на вокзал я привезу ему последнюю копию Браша, а от него получу ту, что была снята в Эрмитаже им, то есть мою копию. Времени разглядывать картину или советоваться со знатоками у него не будет, значит, Злой преспокойненько уедет в Польшу. — И тут в Володю проникло сомнение: А вдруг там, в Польше, ему сразу скажут, что это не оригинал, а копия? Ну, пусть не сразу, а погодя, пусть не в Польше, а в Германии. Ведь он же вернется в Россию и уж непременно зарежет меня или задушит, и оправдаться я не смогу тем, что мне самому подсунули копию! Надо думать, надо думать!»
