Оборотни Индии - Баширов Андрей Львович (читаем книги онлайн TXT) 📗
— Вот это да! — услыхал я голос Читу. — Ты утверждаешь, что это он убил Гафар Хана? Он сам, своими руками?
— Провалиться мне на этом месте, если я лгу! — узнал я голос Хидаят Хана. — Именно он! Он, Пир Хан и Моти Рам напоили Хана вином до изумления, задушили его и закопали, а потом Амир Али убил его лошадь и столкнул ее в пропасть, чтобы не оставлять следов. Если ты не доверяешь мне, то прикажи схватить Пир Хана — он взял себе меч Гафар Хана и носит его на своем поясе.
— Я не сомневаюсь в твоих словах, — сказал Читу и вздохнул. — Значит, я понапрасну оскорбил память моего честного друга Гафар Хана, сочтя, что он бросил меня. Так ты говоришь, что потом они убивали и других?
— Да, нескольких человек. Например, всего лишь три дня назад они покончили с одним моим знакомым по имени Хабибулла.
— Я его знал, — сказал Читу. — Он был достойный человек. Его тоже убил Амир Али?
— Своими руками, господин, причем ему помогали Пир Хан и Моти Рам, поскольку Хабибулла был очень силен.
— Подумать только! — воскликнул Читу и, вскочив на ноги, ударил себя ладонью по лбу (я успел аккуратно проковырять отверстие в стене шатра и отлично видел, что происходило внутри). — Ведь это Амир Али — спокойный, тихий, милый Амир Али, который всегда был против насилия и так протестовал против грабежей, что мне самому делалось стыдно! Кто бы мог подумать, что он — отъявленный тхаг-душитель! Кстати, как ты оказался в их компании?
— Я мирно жил в своей деревне, когда ко мне пришел Пир Хан и предложил присоединиться к его джемадару, то есть Амиру Али, который собирался поступить на службу к тебе, Читу. Я и думать не думал, что они — тхаги. Кто бы мог заподозрить в этом Амир Али или его отца, который пользуется таким уважением у местного раджи?
— Ладно, будем действовать, — сказал Читу и обратился к другому человеку, в котором я узнал одного из младших командиров. — Твои люди готовы?
— Да! Они готовы вскочить в седло и по твоему приказу обрушиться на тхагов. Никто из них не уйдет!
— Ступайте! — приказал Читу и спросил Хидаят Хана: — Что ты хочешь в награду?
— Я хотел бы получить седло Пир Хана, и ничего более!
— Ай, подлец! — тихо прошептал мне Пир Хан. — Ведь в него зашиты все мои деньги! Пусть попробует! Нам пора бежать, Амир Али, они уходят!
Страх прибавил нам прыти — в мгновение ока мы добежали до нашей палатки и быстро собрали вещи. Сделав это, мы бросились к нашим коням и рванулись с места во весь опор, однако, увы, мы опоздали. Из темноты на нас с дикими криками налетел отряд всадников, и нам пришлось вступить в жестокий бой. Я зарубил одного всадника, опрокинул другого и вместе с Пир Ханом умчался в ночную мглу, которая скрыла нас от преследователей.
Через некоторое время я сбавил ход и увидел, что за мной скачут несколько моих товарищей. Из лагеря, оставшегося позади нас, доносились крики пиндари и выстрелы из мушкетов, но за нами никто не гнался. Мы долго ждали, не появится ли еще кто-нибудь из наших, но так и не дождались. Постепенно шум и крики в лагере пиндари стихли, и лишь непогасшие костры выдавали присутствие огромного войска. Иногда слабый ветер доносил до нас оттуда лошадиное ржание, а затем ночь опять погружалась в тишину. Ждать дальше не было смысла, и я нарушил тягостное молчание.
— Сколько осталось наших? — спросил я Пир Хана.
— Одиннадцать, — ответил он. — Остальные, видимо, погибли.
— Дай Бог, если так, — вздохнул я. — Лучше им умереть от меча или копья, чем попасть в руки пиндари, которые подвергнут их немилосердным пыткам. Кто не вернулся? Моти, ты здесь?
— Увы, нет, Амир Али. Моти выбили из седла. Я попытался на скаку зарубить пиндари, который ранил Моти, но было темно и плохо видно и мой удар прошел мимо.
— Кого еще нет среди нас? — спросил я, подавив в себе горе, ибо Моти Рам был мне за родного брата. — Отзовитесь, пусть каждый назовет себя.
Выяснилось, что несколько самых лучших из наших людей, а также наши слуги погибли в лагере. Помолясь за них, мы отправились домой, в Джалоне. Путь был трудный, дорога длинная, и, кроме того, нас много раз останавливала полиция и стражники, подозревая в нас пиндари. Впрочем, благодаря моему красноречию и разрешению на проезд через английские владения, которым я смог заручиться у одного знакомого, мы благополучно миновали все препятствия и через много дней пути прибыли в родной Джалоне.
Лишь через несколько лет я узнал, какую страшную кару наслала Кали на Читу за пытки и казнь наших товарищей, не успевших тогда бежать вместе с нами. Об этом поведал мне один из тхагов, Бальрадж, которого я встретил позже, уже после смерти Читу. Надо пояснить, что вскоре после того, как я попал в число близких людей Читу, я послал гонца за Бальраджем, который мирно жил в своей деревне, велев ему прибыть в лагерь пиндари и тайно встретиться со мной. Зная его за расторопного, ловкого и, когда надо, услужливого человека, я приказал ему войти в доверие к Читу и постараться стать его слугой, чтобы через него я мог бы лучше знать, о чем Читу разговаривает с другими командирами и каковы его замыслы. Читу многое рассказывал мне и частенько советовался со мной, однако я решил, что лишняя пара ушей в его шатре нам никак не помешает. Я устроил, чтобы Бальрадж попался на глаза Читу при благоприятных обстоятельствах и понравился ему. Проделал я это так, чтобы Читу и в голову не пришло, что Бальрадж — мой человек. Замысел оказался весьма удачным: Читу назначил Бальраджа на важнейшую должность хранителя кальяна, а я стал узнавать заранее многие помыслы Читу. Я постоянно напоминал Бальраджу, чтобы он вел себя крайне осторожно и ни малейшим намеком или неосторожным словом не открыл особую связь между нами. Мы виделись с ним с глазу на глаз только тогда, когда я был абсолютно уверен, что нас никто не заметит. О Бальрадже не догадывался и ни один из моих людей, а гонца, который ездил за ним, я немедленно отправил домой, сказав, что вызову его в свое время.
Скрытность помогла Бальраджу остаться неопознанным, и после нашего бегства он продолжал оставаться в услужении у Читу, исправно набивая табаком и раскуривая его кальян. Бальрадж сопровождал предводителя пиндари до самого его последнего дня, о котором он рассказал мне следующее: «Удача еще довольно долго сопутствовала Читу. Он успел ограбить несколько городов и сжечь десятки деревень, захватив огромную добычу, однако затем счастье изменило ему. Его войско столкнулось с двумя большими отрядами английских солдат, и те зажали его со всех сторон, как стальными клещами, а затем полностью разгромили. Читу, впрочем, смог бежать с десятком своих пиндари. Среди них оказался и я. Уходя от погони, мы оказались в глухих, непроходимых джунглях. У нас не было с собой почти никакой еды, мы были до крайности измождены и напуганы. Стараясь оторваться как можно дальше от англичан, мы спешили, как могли, не разбирая дороги, и вскоре заблудились. Места, где мы шли, были совершенно безлюдны. Лишь дважды мы наткнулись на брошенные деревни и, вместо еды и помощи, нашли в домах лишь разложившиеся трупы людей, умерших, похоже, от какой-то заразы. Возможно, их поразила хайза или „рябая смерть“ — чечак, не знаю, ибо, понятное дело, преисполнившись ужасом, мы поспешили оттуда вон, обратно в джунгли.
Наши силы подходили к концу. Кроме того, ночью какой-то зверь — тигр, медведь или леопард — распугал наших лошадей и они ускакали прочь, так что последний переход нам пришлось совершить пешком. Вечером мы остановились на привал на какой-то поляне, и все пиндари вместе с Читу повалились в полном изнеможении на траву и тут же заснули. Я тоже смертельно устал, однако какое-то странное, зловещее предчувствие не дало мне спать. Еще с утра мне стало казаться, что кто-то страшный и невидимый, словно призрак, неотступно крадется за нами по пятам. „Не тот ли это зверь, что вспугнул наших лошадей? Может быть, теперь он намерен добраться и до нас?“ — подумал я, и мороз страха подрал меня по коже. Я попробовал было разбудить Читу, чтобы предупредить его об опасности, но тот лишь пробормотал сквозь сон, что велит посадить меня на кол, если я от него не отстану.
